Цивилизация
— Почему доля России на мировом арт-рынке — всего 1%? Как вы ее подсчитали?
— Конечно, России есть что показать, в том числе западным коллекционерам, галеристам, инвесторам. У нас большое наследие, но оно слабо монетизировано. Мы совершенно точно движемся от привычного рынка сырьевых продуктов в сторону креативных индустрий.
Но управление рынком искусства как полноценным бизнесом — это то, в чем культурные столицы России до сих пор проигрывают на международной арене. Наличие частных галерей, аукционных домов и площадок для проведения международных выставок — одни из важных критериев, которые могут способствовать установлению статуса арт-столицы.
Диссонанс еще и в том, что продажи объектов российской арт-индустрии за рубежом в разы превышают внутренний оборот. Все самое интересное быстро уходит за границу, в признанные мировые арт-столицы — Нью-Йорк, Майями, Лондон, Париж, Гонконг, Венецию и ряд других городов с устойчивой экономикой и развитым креативным сектором.
По итогам 2020 года продажи российского искусства за рубежом превысили $400 млн.
— А на самом российском рынке?
— Нельзя сказать, что в этой сфере в России ничего не происходит. За последние 15 лет активно открываются галереи, создается инфраструктура для арт-бизнеса. Государство тоже вкладывается в это. Но потребуется еще немало времени, чтобы российские города и арт-площадки заняли достойное место.
На оценку масштаба рынка и ее точность влияет теневой рынок, который в креативной сфере просто огромен. Причем теневой и даже черный рынки арт-объектов процветают не только в развивающихся странах, к которым относится Россия, но и в развитых экономиках. Речь идет об обороте предметов искусства между продавцом и покупателем без участия государства — без официальной фиксации сделки. Замеры тут вести довольно сложно, в большей степени его оценки экспертные.
— Какие сектора арт-рынка остаются в тени, а какие более или менее легализованы?
— Легализован антиквариат, например. Иконы защищены законодательством, их сложно вывозить за границу нелегально. А вот в том, что касается объектов современного искусства, больше возможностей для «неформального оборота». Арт-индустрия — это не только картины и скульптуры, а более широкое понятие. К ней относится вся индустрия развлечений — в том числе туризм, который помогает зарабатывать на креативе.
— В одном из Telegram-каналов мужчина делает эротические фотографии своей гражданской жены и продает их. Это тоже арт-индустрия?
— Вполне. Во время пандемии россияне активно занимались разного рода творчеством в соцсетях. Но остается проблема монетизации арт-рынка в целом, включая то, что касается кино и телевидения.
Доля креативной индустрии составляет порядка 4,5% российского ВВП. В некоторых странах, например в США, Великобритании или в Гонконге, она доходит до 15% ВВП.
— Что сдерживает развитие арт-рынка в России? Регуляторика, законодательная база?
— Да, отчасти. Не помешало бы прописать в российском законодательстве больше налоговых стимулов для галеристов и бизнеса, который связан с креативной индустрией. Дарение объектов искусства государству, спонсорские программы — все это у нас не идет сейчас «в зачет».
Сдерживающих причин несколько, в том числе уровень доходов граждан. Я называла Лондон, Париж. Эти города — еще и крупнейшие финансовые центры. Там есть кому покупать арт-объекты.
— Немалое количество богатых людей и в России…
— Да, и они коллекционируют объекты искусства. Согласно международному отчету Deloitte Art & Finance 2019, финансовое благосостояние лиц с крупным чистым капиталом (HNWI) в мире за 2008-2018 годы возросло вдвое (с $32,8 трлн до $68 трлн). В то же время мировые продажи объектов искусства за тот же период увеличились на 9%. Неизбежно напрашивается вопрос: почему мировое благосостояние растет быстрее, чем желание приобретать предметы искусства?
— И каким будет ответ?
— Если про Россию... У нас инвестиционная культура пока не сильно развита. Дело в том, что в России сакральное отношение к искусству. Инвестировать в объекты искусства считается не очень хорошим занятием и уж точно непривычным, чем-то за рамками жизни обычного человека. Но эта ситуация будет быстро меняться. Арт-мероприятия растут и множатся, количество выставок, биеннале увеличивается.
Задача государства — сделать этот поток идей устойчивым, чтобы он генерировал прибыль и создавал рабочие места.
— Как пандемия повлияла на арт-рынок?
— В прошлом году в целом по миру он сократился, продажи упали на 22%. Но российский медленно, но верно продолжал расти. Онлайн-продажи вообще выросли более чем в два раза.
— Ваш любимый арт-объект в России?
— Я — петербурженка, поэтому для меня сходить в Эрмитаж — всегда хорошая идея, как бы банально это ни звучало.
— Вы бы посоветовали сейчас простым людям, среднему классу при наличии лишних денег инвестировать в креативную индустрию?
— Хороший вопрос. «Кассу» делают богатые. Сейчас так. Если смотреть на горизонт пяти-семи лет, то российский арт-рынок продолжит расти, но так и останется в пределах 1% от мирового. Повторюсь, у нас есть что показать, но мы не умеем это монетизировать так, как это делают мировые арт-столицы. Нам еще только предстоит перенимать и адаптировать лучшие бизнес-практики в этом сегменте.
— То есть потенциальным инвесторам лучше пока переждать?
— Не хотелось бы перечеркивать все, что мы с вами обсудили. Но я бы, если честно, не советовала массовому потребителю выходить сейчас на этот рынок. Инвестиции в объекты искусства — крайне рискованное занятие. На этот неустойчивый рынок стоит идти ради диверсификации накоплений. Или уж просто выбирать сердцем — скажем, покупать картины современных художников без всякого расчета на прибыль.
— Если купленная сегодня картина обесценится через десять лет, будет приятно, что поддержал рублем творческую личность. Так?
— Абсолютно так. Рынок искусства вдвойне сложнее фондового. Это надо помнить.
