Цивилизация
Добыча нефти в США с момента заключения соглашения ОПЕК+ увеличилась с 8 млн 300 тыс. баррелей в день до 12 млн, опередив Россию и Саудовскую Аравию, договорившихся о сокращении.
Бумажная нефть
Как известно, цены на нефть формируются на фьючерсных рынках, где доля физической нефти, то есть поставочных контрактов, составляет 5–10%. Все остальное - это «бумажная нефть», по сути спекулятивные бумаги, текущие котировки которых зависят от конъюнктуры. Во-первых, от политики Федрезерва, регулирующего цену и объемы долларовой массы на спекулятивных рынках и, в первую очередь, на нефтяном. Во-вторых, от санкционной политики США и других геополитических инструментов, убирающих с рынка крупных производителей. Если Америке нужна нефть не ниже 50-60 - она будет такой, не зависимо от того, что будет делать ОПЕК+.
Задача ОПЕК+ в теперешней концепции Вашингтона — освобождать рынки для дорогой американской нефти, убирая с них дешевую не американскую, в том числе и российскую.
На глобальном нефтяном рынке действительно произошла революция. И случилась она в голове главного регулятора. США осознали, что превратились из импортера нефти в экспортера. И если раньше геополитика нефти была подчинена гарантиям поставок, то до последнего времени США были нацелены на захват рынков и уничтожение конкурентов всеми возможными способами.
«Америка не подписала ни соглашение ОПЕК, ни соглашение ОПЕК+, но именно Вашингтон быстрее всех реагируют на любые кризисные явления, потому что в США сейчас работают три тысячи независимых нефтедобывающих компаний, — рассуждает бывший глава ВР Роберт Дадли. — И, естественно, они должны должным образом управлять своими денежными потоками особенно в такое время как сейчас. Это очень важно. И десятки тысяч человек, которые работали в отрасли, видели, что такие потрясения происходили и в 1970-е годы, и потом в 1990-е, поэтому уровень деятельности будет и уровень активности будет кардинальным образом меняться, именно поэтому добыча в США резко так обвалилась».
Американцы и их исторические союзники из Эр-Рияда прямо сейчас принимают меры для того, чтобы именно их нефтяные компании получили преимущества в обострившейся борьбе за передел рынков.
Также власти США предоставляют нефтяникам налоговые стимулы как в рамках общей налоговой реформы (ставки налога на прибыль были снижены с 35% до 21%), так и уменьшения роялти. Благодаря этому единоразово 17 американских нефтегазовых компаний сэкономили в общем сложности $25 млрд.
Зачем все это Трампу
Согласно исследованию Института налогообложения и экономической политики за апрель 2019 года многие крупные нефтяные компании США вообще не платили федеральный налог на прибыль в 2018 году. Речь идет, например, о Chevron и Halliburton. Мало того, ряд этих компаний получат частичный возврат налогов за прошлый год.
«Я так подозреваю, что в США будет определенная консолидация компаний, им придется осуществлять сделки по слиянию для того, чтобы не уйти вообще с рынка, и инвесторы будут очень осторожно инвестировать свои деньги в такие компании. Я сейчас, конечно же, не говорю про Chevron, Exxon и тому подобное. У них-то деньги есть. Я сейчас говорю о тех трех тысячах независимых нефтедобывающих компаний», — уточнил Дадли.
Логика Дадли такова: для того, чтобы три тысячи независимых компаний в США могли выжить, стоимость нефти должна быть высокой. «И, если цена поднимется до $60, и продержится достаточно длительное время – это как раз то, что необходимо, чтобы инвестиции пошли в разработку трудноизвлекаемых запасов, то есть сланцевиков». Это поможет сохранить им, сланцевикам, рабочие места, которые едва не пропали из-за рухнувших цен на нефть, а Трампу — приобрести избирателей, например, в важном для предвыборной арифметики штате Пенсильвания, где много сланцевых компаний.
Что же касается Саудовской Аравии, то еще в марте 2017 года колоролевство снизило для Saudi Aramco подоходный налог на добычу нефти с 85% до 50%.
Кроме того, власти компенсируют компании поставки нефтепродуктов на внутренний рынок. В 2018 году размер возмещений из бюджета составил $41 млрд. Подобная налоговая система позволяет Saudi Aramco развивать переработку и нефтехимию.
Примечательным является и тот факт, что Saudi Aramco более 40% своей выручки получает от газохимии и от нефтепереработки. Она развивает эти отрасли именно потому, что государство оставляет ей деньги на развитие. А ведь это отрасли, которые позволяют производить продукцию с высокой добавочной стоимостью. Следовательно, у российских конкурентов есть серьезный козырь в глобальной борьбе.
В России же фискальная нагрузка у компаний ТЭК самая высокая – от 67% у «Новатэка» до 83% у «Роснефти».
У нас теперь не только увеличиваются отчисления по НДПИ, но и введено нерыночное регулирование цен на нефтепродукты, что снизило маржу нефтеперерабатывающего сегмента.
Дадли согласился с тем, что в России достаточно высокое налогообложение для нефтегазовой отрасли. «Этот фактор надо учитывать», — подчеркнул он.
»$55-65 за баррель – мне кажется, вот этот диапазон, в котором будет держаться цены на нефть, потому что такой диапазон устраивает и страны, добывающие нефть, и страны, импортирующие нефть», — считает Дадли. «Этот диапазон, который я обозначил, мне кажется, это золотая середина, именно в таком диапазоне будут поддерживаться нефтяные цены и будет делаться все для того, чтобы не было резких колебаний», — уверен он.
По оценке Дадли, и вертикально интегрированные нефтяные компании, компании, добывающие нефть и газ, и те компании, которые сбывают и занимаются даунстримом, они все пострадали от коронавируса потому, что снизился спрос. «Естественно, это не навсегда, но в нефтегазовой отрасли всегда оказывается давление со стороны определенных факторов. И я думаю, что мы в любом случае увидим энергетический поворот, так называемый, и рано или поздно ситуация восстановится», — считает бывший глава ВР.
«Цены последние 4 года были ниже $100, значительно ниже, $30–40 за баррель. Поэтому нет никаких сомнений в том, что компании должны тщательно планировать свои инвестиции и стремиться к себестоимости ниже 50 $, а в самом оптимальном случае – ниже $40, — рассуждает Дадли. — У России, кстати, себестоимость одна из самых низких: если заранее к этому подготовиться, то это позволит стране выстоять. Опять же, если не будет отрицательный налоговый режим введен. От этого будет зависеть кто одержит верх в борьбе на рынке углеводородов».
Честная конкуренция?
Аналитики БКС в конце 2019 года провели характерный эксперимент. Они решили посмотреть, какой бы была капитализация крупнейшей российской нефтяной компании «Роснефть», если бы она работала в налоговых и финансовых условиях США, и какой - у крупнейшей американской нефтяной компании ExxonMobil, если бы она работала в российских налоговых и финансовых реалиях.
Текущие рыночные капитализации «Роснефти» и ExxonMobil составляют $70 млрд и $306 млрд соответственно, а их прибыль за прошлый год - $8,9 млрд и $20,8 млрд соответственно. И это при том, что уровень добычи жидких углеводородов «Роснефти» практически в два раза превышает аналогичный показатель ExxonMobil.
По оценкам БКС, если бы «Роснефть» осуществляла свою деятельность в налоговых условиях США и имела бы условия для привлечения финансирования как ExxonMobil, то ее чистая прибыль за 2018 год составила бы $45 млрд, а текущая капитализация достигла бы $671 млрд, то есть в два раза выше нынешней капитализации Exxon.
Учитывая, что «Роснефть» выплачивает 50% чистой прибыли в качестве дивидендов, то дивиденды за 2018 год были бы в 5 раз выше фактического уровня. И, напротив, если бы ExxonMobil вела свою деятельность в налоговых и денежно-кредитных условиях России, то ее рыночная капитализация составила бы $68,1 млрд.
Основанием для таких выводов, прежде всего, является разница в налоговом бремени компаний.
В США уровень налогового бремени нефтяных компаний намного ниже: доля налогов в выручке ExxonMobil составила 15% по итогам прошлого года. Стоимость привлечения финансирования и его доступность также оказывают существенное влияние на рыночную оценку компаний. По итогам 2018 года средняя стоимость привлечения финансирования ExxonMobil составила 1,9%, «Роснефти» - 6,9% (при этом единственное возможное доступное в условиях санкционных ограничений рублевое финансирование привлекается под 10%).
