Цивилизация
— Как на проекте «Северный поток — 2» отразятся американские санкции, если они будут введены?
— Пока нет реальных санкций, и будем надеяться, что их не будет. Есть поддерживаемое всеми странами Евросоюза решение, где лидирующую роль занимает Германия. Мы всегда объясняем нашим американским коллегам, что энергетическая безопасность Европы — это дело, прежде всего, самой Европы. Конечно, предпринимаются попытки что-то сделать. Это скажется негативно на проекте, но мы абсолютно уверены, что это необходимый позитивный проект, и он будет реализован.
— Удастся ли США ввести санкции до окончания строительства?
— Этот риск нельзя исключать полностью, но я считаю, это маловероятно.
Решение по проекту — это единое европейское решение, не только немецкое.
И на Петербургском форуме (ПМЭФ) наш министр экономики и энергетики Петер Альтмайер еще раз очень ясно высказался в поддержку этого проекта. Так что я думаю, что проект будет реализован.
— Как давление США сказывается на немецких компаниях?
— Мы очень близко общаемся с нашими американскими коллегами по поводу санкций. Я лично был недавно в Вашингтоне. И что позитивно — согласование позиции с союзниками, то есть с Европейским Союзом, становится все более приоритетным как для администрации, так и для конгресса США.
Санкции не могут быть воздействующим способом ведения политики, особенно если это связано с экономическими интересами. Безусловно, санкции не только против России, но и против Ирана, против Северной Кореи имеют свое влияние на европейский бизнес.
— В случае введения санкций возможны ли какие-либо ответные меры со стороны Германии?
— Санкции против «Северного потока — 2» я считаю маловероятными. Но думаю, в случае их введения ответные меры вполне могут быть.
— Год назад вы говорили, что самое большое зло санкций состоит в том, что они вселяют неуверенность, которая распространяется в экономике. Можно ли говорить о том, что сейчас этот эффект нивелирован? Почему?
— Я бы не сказал, что полностью нивелирован. Конечно, тема санкций, к сожалению, присутствует. Если смотреть на долгосрочные перспективы, всегда просчитывается политический риск. Негативный эффект есть, но, с другой стороны, между странами складываются стратегические отношения, в том числе и между Германией и Россией. Существует множество совместных проектов, которые не касаются санкционной тематики.
Что касается антироссийских санкций, Евросоюз не говорит единым голосом, есть совершенно разные позиции стран. Если мы посмотрим на последние пять лет, то мы увидим постоянный прогресс и развитие, возвращение к нормальному ведению бизнеса.
— Какие риски для Германии несет Brexit?
— Brexit — это тема, которая немецкому бизнесу совсем не нравится, но раз это решение было принято, если новое правительство Соединенного Королевства будет на этом настаивать, нам нужен Brexit по правилам. Нам больше нравилась система, в которой Великобритания, как Швейцария и Норвегия, перенимают законодательство Евросоюза и остаются хотя бы в общем экономическом пространстве, даже если они не участвуют политически.
Для нас так называемый жесткий Brexit, то есть Brexit без договоренностей означал бы, что с одного дня на другой один из наших самых главных внешнеторговых партнеров оказался бы третьей стороной, с таможенными пошлинами, с отсутствием общих стандартов, зоны свободной торговли. Это гигантское количество технических проблем, которые, конечно, очень бы усложнили наш бизнес.
— Какой ущерб Германии нанесла торговая война США и Китая?
— Неравный доступ на рынки со стороны Китая — это как проблема США, так и проблема Европейского Союза. И мы также достаточно критически общаемся с нашими китайскими, очень важными партнерами. Но решать это надо путем переговоров и в системе Всемирной торговой организации в мультинациональном аспекте. Такая же позиция у России, за это мы очень благодарны.
Система всемирной торговли – это очень хрупкая и взаимосвязанная система. Любая торговля, любые связи сильно завязаны в глобальной цепочке поставщиков. Если вы начинаете рушить что-то в одном месте, вся система приходит в большую турбулентность. Вот это, боюсь, наши американские коллеги не учитывают. Поэтому мы считаем, это надо решать по правилам и путем нахождения очень сложных компромиссов.
— Насколько вероятно разворачивание полномасштабной торговой войны между США и ЕС?
— Торговый конфликт уже есть. Вы знаете, что у нас был конфликт по поводу пошлин на сталь и алюминий.
Кроме того, у нас есть конфликт по поводу санкций, особенно по поводу Ирана. У нас намечается новый конфликт по автомобильным пошлинам. Немецкие фирмы инвестировали колоссальные деньги в автомобильную промышленность в самих Соединенных Штатах, создали там больше сотни тысяч рабочих мест. Новейший завод BMW в мире стоит не в Мюнхене, а стоит в Алабаме. Поэтому, конечно, нам это очень не нравится, и, если американцы введут такие пошлины против автомобилей, боюсь, тоже последуют какие-то ответные меры.
— Насколько немецким компанией интересно инвестировать в России? Какие для этого есть препятствия?
— Что касается инвестиций, у нас достаточно хорошая картина. Например, завод Mercedes, который открылся недавно. Конечно, у нас есть определенная критика, мы не со всем согласны с политикой импортозамещения. Но мы понимаем, что развитие собственной промышленной базы — это очень важно. Вместе с тем мы считаем, что
в России слишком много элементов административного регулирования. Но в целом мы ведем конструктивный диалог, и немецкие фирмы смотрят на российский рынок пока с очень большим интересом.
— Каким вам видится будущее двусторонней торговли между Россией и Германией?
— К сожалению, в этом году динамика снизилась, есть стагнация торгового оборота, немецкий экспорт сокращается. Мы это связываем, в первую очередь, с недостаточным экономическим ростом в России. Желаем России возвратиться на трек наиболее сильного роста, тогда последует больше инвестиций, и тогда, надеюсь, можно будет больше поставлять.
— Российский бизнес часто жалуется на давление и проверки. А что является основным препятствием для работы немецкого бизнеса в РФ?
— Конечно, бизнес всегда жалуется на бюрократию и излишнее регулирование, но он жалуется во всех странах. Я все-таки считаю, если мы смотрим на долгосрочную перспективу, то
за последние 10-15 лет однозначно рамочные условия для ведения бизнеса в России улучшились.
Всегда есть темы для дискуссии, но они улучшились.
Немецкий бизнес, в первую очередь, жалуется на недостаточный рост. Мы ожидали от России большего. Жалуется на курс рубля, конечно, который мешает, на китайскую конкуренцию и, интересным образом, уже даже на нехватку квалифицированных кадров. В России надо делать больше для обучения квалифицированных кадров, как в рабочих профессиях, так и в инженерно-технической области.
Немецкий бизнес в России присутствует во всех сферах. Это машиностроение, электротехника, автомобильная промышленность, сельское хозяйство. Очень интересная тематика — банки и цифровая экономика. Я думаю, что здесь мы можем поучиться у России.
— Экономика ФРГ стремительно замедляется, и это грозит экономическим кризисом всей Европе, главным «локомотивом» и «донором» которой остается Германия. Какие риски это несет?
— Экономический рост Германии замедлился, но экономическое развитие очень неплохое. В марте этого года у нас был рекордный уровень экспорта за всю историю послевоенной Германии — 150 млрд евро экспорта только за один месяц. У нас прирост валового продукта, только прирост в прошлом году сравним со всем валовым продуктом средней европейской страны. Пока Германия чувствует себя не так плохо. Нас беспокоит ситуация во Франции и Италии. Во Франции — недостаточный рост, в Италии — гигантская долговая нагрузка. Этим странам я желаю, конечно, всего лучшего, но в целом, я считаю, Европейский союз стабилен.
