Цивилизация
— Сотрудничество между Россией и Францией в области атомной энергетики насчитывает не один десяток лет. Есть ли понимание, как будет строиться дальнейшая работа в этом направлении?
— У нас действительно исторически сотрудничество развивается весьма активно, начиная с поставок в 1970-х гг. обогащенной урановой продукции. Число направлений нашего сотрудничества с тех пор увеличивалось год от года, и я думаю, можно сказать, что лицо европейской атомной энергетики определили именно Россия и Франция.
Смотрите, ведь большинство станций в Западной Европе созданы по французскому дизайну, а в Восточной Европе и на территории бывшего Советского Союза — по дизайну советскому и российскому. И в этом смысле мы, конечно, совместно несем ответственность за безопасность, за современность решений в области атомной энергетике.
Мы сотрудничаем в области поставок урановой продукции и топлива, при этом осуществляя поставки также и на АЭС западного дизайна. Это серьезная для нас референция, и мы будем ее развивать.
Мы с Францией, кстати, работаем не только в двустороннем формате, мы активно участвуем еще совместно в реализации ряда международных проектов. Самый свежий пример — это модернизация двух блоков АЭС «Козлодуй», продление срока их службы еще на 30 лет. Недавно мы досрочно завершили работы по пятому блоку, в этом году планируем закончить по шестому. Это один из примеров, их на самом деле, немало.
— Выбраны ли уже потенциальные новые совместные проекты? Предполагается сотрудничество только на территории России и Франции или рассматриваются и третьи страны?
— В последние годы пришло осознание необходимости более тесного сотрудничества. На полях Петербургского форума мы проводили очень активные переговоры, у нас подписан меморандум о намерениях развивать сотрудничество между Росатомом и Комиссариатом по атомной и альтернативной энергетике Франции в присутствии президентов наших стран.
Для нас это стратегический документ, это долгосрочное видение сотрудничества между нашими отраслями. Этот документ расширяет возможности для развития нашего партнерства в разных сферах — в области цифровизации, в направлении совместных научных разработок, у нас открываются перспективы сотрудничества в области возобновляемой энергетики.
Мы сейчас на 25% обеспечиваем потребности Франции в обогащенной урановой продукции, а теперь мы шагнули также в западные топливные циклы завтрашнего дня. Мы подписали контракт на более чем миллиард евро по регенерации отработавшего топлива.
Мы берем отработавшее топливо, его определенным образом перерабатываем, обогащаем и возвращаем в топливные циклы. Этот процесс можно масштабировать. За этим будущее отрасли — переход на полностью замкнутый топливный цикл.
Кроме того, сейчас и европейцы, и мы активно развиваем возобновляемую энергетику. Росатом довольно хорошо развил свои компетенции в области ветрогенерации. И здесь мы также вполне можем с французской стороной реализовывать совместные проекты.
Еще одно из направлений нашего сотрудничества — модернизация и вывод из эксплуатации отслуживших свой век атомных станций. Не секрет, что и во Франции, и в России есть реакторы первого поколения, которые отработали уже 50 и более лет и фактически выработали свой ресурс. Их нужно в каких-то случаях модернизировать, обновлять, в других — локализовать, дезактивировать и выводить из эксплуатации.
Это нужная, большая и очень серьезная работа, требующая значительных вложений. У нас и у наших партнеров уже есть определенные наработки, и это направление также нужно развивать.
— Как раз на это ведь и направлен Grand Carenage («Большой ремонт») — Франция уже анонсировала планы в 2020 году начать масштабную модернизацию действующих реакторов в стране. Будет ли Росатом принимать в этом участие? Есть ли конкретные договоренности?
— Да, это как раз то, о чем мы с вами говорим. В каких-то случаях это будет вывод из эксплуатации, в каких-то — модернизация. Здесь, как вы понимаете, не все зависит только от возможностей компаний атомной отрасли. Должна быть проведена серьезная работа со стороны регулятора, исследованы параметры станции и возможности для продления ресурса действующей инфраструктуры, потребности в этом, экономика процесса.
Думаю, что все же у львиной доли реакторов во Франции ресурс будет продлен.
Но определенная работа все же будет связана с выводом из эксплуатации. И мы имеем здесь определенные компетенции, у французской стороны также есть свои наработки. Поэтому объединение усилий и в данном направлении также вполне обосновано и, что самое главное, взаимовыгодно.
— Между двумя странами уже долгое время идет работа над дорожной картой по созданию реактора четвертого поколения на быстрых нейтронах. Насколько сейчас продвинулась эта работа? На какой стадии находится этот проект? Какое у него будущее?
— Да, для нас это перспективное направление, технологическая платформа завтрашнего дня. С одной стороны, мы продолжаем работать над линейкой традиционных реакторов типа ВВЭР, с другой — развиваем реакторы на быстрых нейтронах, такой работает на Белоярской АЭС в Свердловской области. И в свой проект также приглашаем поучаствовать французов.
С французской стороной у нас уже идут работы совместные. Сейчас французы готовят к облучению топливо для быстрого реактора на нашем БН-600.
Кроме того, как вы знаете, во французском Карадаше реализуется международный проект ИТЭР — экспериментального термоядерного реактора. Росатом также участвует в проекте, мы поставляем туда порядка 25 систем и финансово участвуем в этой работе. Должен отметить, там действительно царит дух международного сотрудничества и эта работа очень интересная.
— Одно из соглашений, подписанных на ПМЭФ, касалось АЭС «Пакш» и поставок турбинного оборудования c совместного российско-французского предприятия. Есть ли уже понимание по инвестициям, срокам реализации этого проекта?
— Конечно, есть полное понимание по стоимости и по срокам. Механизм финансирования будет за счет госкредита РФ. Это будет поставка одним из наших предприятий вспомогательного оборудования для машзалов АЭС «Пакш-2».
Вопросы со стоимостью и с финансированием решены. Естественно, мы здесь работаем по европейскому законодательству, в том числе связанному с закупками. Мы надеемся, что закупочная процедура нам позволит разместить известные референтные решения, в том числе и совместные российско-французские.
— Между тем некоторые европейские страны все чаще заявляют о намерении сокращать долю атомной энергетики в стране, как например, та же Франция, а то и вовсе отказаться от АЭС, как Германия. Не приведет ли это к тому, что в ближайшие годы доля европейских заказов в портфеле Росатома будет сокращаться, а сама госкорпорация все больше будет переориентироваться на другие рынки?
— Честно говоря, пока ситуация в Европе разнонаправленная. Та же Великобритания, например, продолжает возводить новые реакторные мощности, как и Франция. Идет строительство АЭС «Ханхикиви» в Финляндии, в Венгрии АЭС «Пакш».
Мы находимся в шаге буквально от решения болгарского парламента по перезапуске проекта АЭС «Белене», Чехия также возвращается к атомной тематике... Поэтому в Европе все по-разному. Хотя, если говорить про портфель заказов, то, например, ситуация в Германии может, наоборот, его увеличить.
— Каким образом?
— ФРГ придется проводить большую работу по выводу станций из эксплуатации. Если они действительно пойдут этим путем, то в течение десяти лет у них будет вестись постепенная остановка АЭС, дезактивация, вывод из эксплуатации. Мне кажется, что они будут очень активно нас к этой работе привлекать. Мы это уже обсуждали с нашими немецкими партнерами.
Плюс у нас явно появится возможность работать и по другим тогда альтернативным источникам энергии, неядерным.
В чем можно с вами согласиться, так это, наверное, в том, что точка роста портфеля заказов, связанных со строительством станций, она из Европы, конечно, перемещается. Это факт.
И перемещается она в страны с большим потенциалом экономического роста, быстрорастущие экономики Китая, Индии, Бангладеш, Турции, Ирана, Египта. И нам, конечно, это интересно еще и потому, что эти страны-новички нам предлагают не только строительство, но и такой целый комплексный пакет работ по созданию отрасли, по созданию ядерной инфраструктуры, центров ядерной науки и технологий, подготовке кадров. И выстраивается целая система поддержки атомной компетенции в стране.
С другой стороны, развивается система взаимодействия с вузами. Формируются новые связи, технологические и человеческие. Огромный интерес к этому в Юго-Восточной Азии, и там, кстати, мы можем предлагать иные технологические решения, отличные от европейских.
Европа настроена на мощные блоки — 1000 МВт, 1200 МВт, минимум два блока в одном месте.
А островные государства, например, Индонезия, Филиппины, нуждаются в реакторах средней мощности или модульных малых. И их, кстати, очень интересует тема плавучих станций. Хотя на самом деле, и страны Персидского залива, арабского региона тоже к плавучим станциям проявляют большой интерес.
— Уже обсуждаются конкретные предложения?
— Да. Мы здесь же на полях Петербургского экономического форума вели переговоры по реакторам малой и средней мощности с министром энергетики Саудовской Аравией Халидом аль-Фалехом.
— Может быть, и с японской делегацией были какие-то переговоры? Какие вообще у Росатома планы по развитию сотрудничества с Японией?
— Да, в рамках встреч наших лидеров традиционно возникает вопрос атомной энергетики. Он относится к тем технологическим направлениям, которые премьер Синдзо Абэ предложил в свое время, продвигая идею восьми направлений сотрудничества. Атомная энергетика Японии проходит определенный экзамен сейчас, связанный с фукусимским периодом. Идет процесс перезапуска станций. Совместно с формированием общественного мнения. И мы желаем нашим японским друзьям этот процесс пройти эффективно.
Что касается практического сотрудничества, во-первых, мы поставляем Японии ту же урановую продукцию. Второй момент, мы помогаем технологиями, которые наши японские коллеги используют при ликвидации последствий события на АЭС «Фукусима». И в целом помогаем осознать происходящее, дать оценки и выработать подходы к ликвидации всех последствий случившегося.
Так, мы реализуем конкретный проект, связанный с созданием нейтронного детектора, позволяющего в удаленном режиме определять уровень загрязнения, работать с расплавленным топливом. Мы также реализуем совместный проект по дезактивации металла — а его немало скопилось на станции. Это направление сейчас в стране выдвигается на передний план, и у нас есть тут перспективы.
Вместе с этим мы ведем работу по направлению новой технологической платформы. Надеюсь, мы будем расширять это сотрудничество, двигаясь к экологически чистому проекту под названием «замыкание топливного цикла». В Японии тоже передовая ядерная наука и технологии, и все это присутствует.
И мы, конечно же, с японскими партнерами, и с компанией, и с правительством определяем новые направления совестной работы. Это водородная энергетика, чистая энергетика. И часть ядерных компетенций позволяет более активно двигаться в этом направлении.
Взаимодействуют, конечно, и наши научные круги. Японцы в свое время оказали нам определенную поддержку, связанную с ликвидацией ядерного наследия на Дальнем Востоке. В том числе при их финансовом участии созданы соответствующие мощности по утилизации реакторов подводных лодок. Ну, а мы в ответ идем навстречу и всячески создаем комфортные условия для работы на площадке АЭС «Фукусима».
