Цивилизация
Количество бедных в России в последние годы колеблется вокруг цифры в 20 млн человек. Это более 13% от всего населения страны. Таковы подсчеты Росстата.
На самом деле данные официальной статистики не отражают реальной картины. По-настоящему бедных значительно больше.
Сейчас «росстатовская» методика относит к бедным тех граждан, которые не могут получить минимум социальных благ и услуг, конкретный набор которых описан в потребительской корзине. Денежный эквивалент «корзины» называется прожиточным минимумом. Соответственно, бедный — тот, чей доход ниже величины прожиточного минимума. В среднем по всем группам населения прожиточный минимум сейчас составляет 11 160 рублей.
Лишения определяют бедность
Такой алгоритм расчета бедности — в привязке к прожиточному минимуму — называется монетарным, и, по мнению большинства экспертов, его нельзя признать корректным.
«Объективную картину можно получить, если к чисто денежному (монетарному) методу добавить так называемый депривационный», — говорит Елена Гришина, заведующая лабораторией Института социального анализа и прогнозирования Российской академии народного хозяйства и государственной службы (ИНСАП РАНХиГС).
Депривация (от латинского deprivatio — потеря, лишение) — это метод вычисления лишений, недополучения различных социальных благ. В этом случае бедным считается человек или семья, чье потребление товаров и услуг не соответствует принятому в обществе стандарту.
Депривационная модель выявляет, чего семья, домохозяйство не может себе позволить купить и в чем чувствует себя ущемленным, поясняет Татьяна Малева, директор ИНСАП.
Если применить «метод лишений», использованный тем же Росстатом в экспериментальном порядке, то уровень бедности в России составляет порядка 24,8-25,2% (около 36 млн человек), подсчитали в ИНСАП. То есть почти вдвое больше официального.
По словам Гришиной, чтобы понять реальный уровень бедности стандартной семьи с детьми, необходимо провести опрос как минимум по семи направлениям лишений: имущество, питание, финансовое положение, здоровье, социальная интеграция, образование и развитие детей, жилищные условия.
«То есть это серия вопросов про то, можете ли вы удовлетворить свои потребности в питании, в приобретении одежды, в доступе к образованию, лекарствам и так далее. И не требуется высказывать отношение к своим возможностям, а нужно просто дать ответ: «да» или «нет»,
— говорит Малева.
Например, показатель «социальной интеграции» включает в себя ответы на такие фантастические с точки зрения официальной статистики вопросы, как наличие или отсутствие «моральной поддержки от родственников и друзей». Есть вопрос даже про то, испытывают ли родители чувство одиночества.
Мясо, отпуск, автомобиль
В ЕС население до недавнего времени опрашивалось по девяти пунктам: способность справиться с неожиданными затратами; ежегодный отпуск в течение недели вне дома; способность погасить задолженности (по ипотеке, ренте, коммунальным услугам, платежам за покупки); возможность потреблять еду с мясом, курицей, рыбой или вегетарианским эквивалентом раз в два дня; возможность поддержания дома в тепле; наличие стиральной машины; наличие цветного телевизора; наличие телефона; наличие легкового автомобиля.
Семья считалась бедной, если по четырем из девяти пунктов ответ был отрицательный. Но со временем, по мере роста уровня жизни, часть показателей из этого перечня утратила актуальность.
Наличие или отсутствие телевизора, стиральной машины и телефона при обследовании домохозяйств были исключены или остались в ряде стран на добровольной основе.
С 2016 года в странах ЕС на регулярной основе осуществляется сбор информации по семи новым пунктам.
На индивидуальном уровне задаются вопросы, что человек может или хотел бы себе позволить: компьютер и доступ к интернету для личного использования дома; заменить изношенную одежду на новую; две пары хорошо сидящей обуви (включая пару всесезонной обуви); совместный ужин (обед) с друзьями/ родственниками, по крайней мере, раз в месяц; регулярное участие в мероприятиях досуга и отдыха; тратить небольшие суммы денег на собственные нужды каждую неделю.
На уровне домохозяйства выяснялось, может ли оно позволить себе заменить ветхую (старую) мебель на новую.
Хуже всего семьям с детьми
РАНХиГС проводил опрос населения методом депривации (порядка 3 тысяч человек) в мае 2017 года.
Итоги опроса шокируют: доля бедных семей с детьми составила 23,4%.
В частности, среди неполных семей с детьми уровень бедности просто зашкаливает — 35%, среди многодетных семей — 39%, опекунских и приемных семей — 40%, семей с ребенком-инвалидом — 37%. Наконец, за чертой бедности находятся 43% семей с детьми, в которых матери имеют возраст старше 50 лет.
Семьи с детьми — самая массовая группа бедных в России. Они составляют более половины от общего количества семей, чьи доходы ниже прожиточного минимума, отмечает Гришина. Например, среди семей, которые не в состоянии оплатить непредвиденные расходы, доля имеющих на иждивении одного-двух детей составляет 66%, в семьях с тремя детьми и более этот риск увеличивается до 78%.
По данным за 2017 год, половина всех многодетных семей в России, если считать депривационно, — бедные. Среди обычных семей с детьми за чертой бедности 25%.
«Обычная среднестатистическая российская семья при появлении второго ребенка может легко оказаться в бедности. Это аномалия. У немцев такого нет. У американцев нет. Там нормой является двух-трехдетная семья — это символ американского благополучия. Это Голливуд. Это американская мечта. А у нас это риск бедности», — возмущается Малева.
Официальная статистика предпочитает не замечать и работающих бедных. Но по факту таких людей немало, и это растущий тренд, учитывая стагнацию и снижение доходов россиян в 2014-2017 гг.
Портрет российской бедности
В Росстате утверждают, что готовы внедрять европейский метод идентификации бедности и понимают, насколько он важен. По словам начальника управления статистики уровня жизни и обследований домашних хозяйств Росстата Елены Фроловой, портрет бедности будет совсем иной, если использовать метод депривации.
Например, пенсионеры формально не считаются бедными по традиционным методикам, поскольку стандартная пенсия выше прожиточного минимума. Но если пенсионер вынужден содержать неработающего иждивенца, то он фактически является бедным и даже нищим.
Но монетарные методы учета эту бедность не фиксируют, и, соответственно, пенсионер, кормящий, например, усыновленного ребенка, не имеет права на социальные доплаты со стороны государства.
По словам Фроловой, методологически внедрение депривационной модели учета бедных возможно уже с 2019 года. По крайней мере, Росстат имеет такую цель и неоднократно проводил соответствующие опросы среди россиян.
Готовности Росстата и экспертного сообщества к использованию новой методики недостаточно. Для того чтобы правильно считать бедных и реально нуждающихся, нужна политическая воля. Как видит Кремль решение проблемы бедности, известно.
Президент Владимир Путин поставил новому правительству задачу за шесть лет как минимум вдвое снизить уровень бедности в стране. Но речь, естественно, идет о текущих цифрах, основанных на прожиточном минимуме.
По большому счету, сколько действительно бедных и нищих, в России точно не знает никто. Насколько репрезентативными можно считать опросы РАНХиГСа и недавние опыты Росстата, непонятно. Но нет никаких сомнений, что правительство урежет это «неизвестно сколько» бедных как минимум вдвое.
