Цивилизация
Цена дружбы
Газовые трения между Россией и Белоруссией начались в 2016 году, когда последняя в одностороннем порядке сочла несправедливой цену в $132 за 1 тыс. кубометров и стала оплачивать российское топливо из расчета $73 за 1 тыс. кубов. Россия же в ответ на это (в третьем квартале 2016 года) впервые сократила поставки нефти в Белоруссию с оговоренных 5,3 млн тонн в квартал до 3,5 млн. А в четвертом квартале они были понижены до 3 млн тонн.
В октябре переговоры по газу, которые продолжались весь год, казалось, принесли первые плоды. Министр энергетики России Александр Новак заявил, что обе стороны пришли к обоюдному согласию по вопросу стоимости поставок российского газа.
По его словам, все условия по поставкам были оговорены, а ключевое из них — что Белоруссия погасит все долги, а именно $281 млн, и впоследствии газ будет оплачиваться по цене в соответствии с формулой, действовавшей ранее. Однако впоследствии Белоруссия пошла на попятную, не согласившись и дальше платить по старой цене.
В начале февраля президент Белоруссии Александр Лукашенко провел в Минске пресс-конференцию, где выступил с жесткими высказываниями в адрес России. Стоимость российского газа и сокращение поставок нефти были одними из главных тем.
Лукашенко считает, что Белоруссия имеет право на снижение цены на газ, так как вслед за снижением стоимости нефти падает и стоимость природного газа. По его словам, работа обеих стран в газовой плоскости всегда велась по формуле равнодоходных цен и стоимость российского газа в 2017 году для нее должна быть на уровне внутреннего рынка России.
«Когда нефть была $120, все было хорошо. Мы платили дикие деньги за нефть, — сказал Лукашенко. — Соответственно по формуле был привязан газ к этой нефти. И он имел высокую цену. И мы платили эту цену. Упала нефть до $40, сейчас там $51, значит, упала цена и на природный газ».
Теперь же, по его мнению, справедливая цена на газ должна составлять $83 за тысячу кубов. Россия же, подчеркнул Лукашенко, отказывается понижать цену, заявляя, что $132 за тысячу кубов — и так самая низкая цена.
«Это не логика. У нас есть договоренность, у нас есть практика. <...> Это договоренность, и ее надо выполнять», — резюмировал он.
Глава Минэнерго Александр Новак заявил на это, что перспективы для дальнейшего сотрудничества между странами есть при условии погашения долгов за газ в полном объеме. Вице-премьер Аркадий Дворкович, представляющий на переговорах российскую сторону, оценил задолженность белорусской стороны в $550 млн.
Газ политического масштаба
Минск и Москва все же смогли договориться, рассказал в середине февраля заместитель премьер-министра Белоруссии Владимир Семашко. По его словам, стороны подготовили проект протокола по нефтегазовым вопросам, который в настоящее время рассматривается российским руководством.
«Проект протокола завизировали с моим визави — вице-премьером РФ Аркадием Дворковичем», — отметил замглавы белорусского правительства.
По его словам, документ находится на рассмотрении российского руководства.
По словам министра энергетики Белоруссии Владимира Потупчика, решения по российскому газу осталось согласовать на политическом уровне. «Позиции сторон были доведены переговорщиками до руководства стран. Все дальнейшие шаги зависят от политической воли», — сказал он.
Потупчик также подчеркнул, что Минск последовательно работает с Москвой по сближению цен на газ для потребителей двух государств.
«Мы хотим к 1 июля 2019 года создать общий рынок электроэнергии, а к 2025 году — общий энергорынок. Нам надо максимально сблизить цены на газ, мы этим плотно занимаемся», — добавил он.
Министр отметил, что в настоящее время белорусские промышленные потребители платят за газ в два раза больше по сравнению с российскими. В 2017 году, сказал он, Белоруссия платит за российский газ по формуле «Ямал плюс транзит».
«Стороны, скорее всего, опять договорятся, так как символически разрыв России и Белоруссии больше бьет по имиджу России: и в Европе, и в США, и в Китае. Но с точки зрения стратегии это делать нужно сейчас, причем именно из желания сохранить Белоруссию в орбите российского влияния», — считает политолог Максим Вилисов.
