Цивилизация
— Вы стояли у истоков «Яндекса». Что люди искали изначально, что ищут сейчас и будут искать через пять лет? Как будут встраиваться эти прогнозы в вашу работу?
— Люди искали то, что могли найти. Когда мы начинали, в интернете было очень мало информации, страничек, сервисов, возможностей. Но спрос формировал предложение, и постепенно интернет разрастался сервисами, сведениями, знаниями, энциклопедиями и т.д. Спектр поиска определяется спектром того, что есть в интернете, и он вырос раз в десять, а то и сто.
Сейчас мы наблюдаем рост интереса к тому, что мы для себя определили как «интеракция». То есть людям нужно не просто прочитать статическую информацию, а выполнить дополнительное действие: дополнительный поиск на найденной страничке с параметрами, дополнительный запрос к какой-то сложной структурированной базе данных. Этот интерес объясняется тем, что люди видят, что есть в интернете, понимают, как этим можно пользоваться, и учатся пользоваться. Еще три-четыре года назад 90% билетов на самолет россияне покупали, доходя до ближайшего офиса «Аэрофлота», а сейчас 90% билетов они покупают в интернете. Это пример, но он хорошо иллюстрирует эту тенденцию. И наш сегодняшний анонс как раз про то, чтобы помочь пользователям не только найти то, что они ищут, но и сделать быстрее то, что они хотят сделать.
— Расскажите подробнее о редизайне поисковой системы и введении интерактивных «островов». Проводился ли для проекта анализ поведения юзеров в интернете? Какие выводы были сделаны?
— Анализ поведения пользователей у нас происходит постоянно, мы детально измеряем все, что делаем, — буквально пиксель добавляем в картинку и тут же начинаем измерять. У нас сейчас уже есть интерактивные ответы, которые мы сами строим из тех данных, которые есть в «Яндексе». Такие интерактивные ответы мы традиционно называем «колдунщики» — это искусственный, механический робот-«волшебник», который угадывает, что нужно человеку, и помогает ему решить конкретную задачу. У нас накоплена большая статистика по таким интерактивным ответам, мы хорошо понимаем, что в них работает, а что нет. И сейчас мы пытаемся открыть эту нашу внутреннюю кухню для всех сайтов.
Это не значит, что мы открываем и подключаем все и всем сразу, что поисковая выдача превращается в страшную елку, увешанную троллями, шариками и хлопушками. Хлопушки там будут появляться, но достаточно осторожно и по мере необходимости. То есть мы продолжим все измерять и анализировать по мере внедрения.
Интерфейс, который в связи с этим тоже поменяется, будет приспособлен к тому, чтобы можно было пользоваться интерактивными ответами от других сайтов.
— Каковы ваши прогнозы по увеличению количества поисковых запросов, аудиторных показателей?
— Трудно прогнозировать изменение этих показателей. Но наша главная метрика — скорость, с которой человек проходит путь от начала взаимодействия с поисковой системы до конечного результата. Вот эта скорость должна вырасти. Теоретически это должно привести к росту эффективности использования поисковика. Люди чаще будут пользоваться им, потому что какие-то вещи они смогут делать быстрее. То, что вы делаете за минуту, вы можете делать десять раз в день. То, что вы делаете полчаса, – стараетесь либо никогда не делать, либо делать раз в полгода. Например, я сам то, что делаю час, откладываю и откладываю.
— А не значит ли более быстрый поиск меньшее время пребывания на сайте?
— Абсолютно! Мы будем этому очень рады. У «Яндекса» нет цели увеличить время, проведенное на поиске. Нам важно, чтобы пользователь быстрее ушел с «Яндекса» счастливым.
Поиск как аэропорт: человек пришел, посмотрел на табло и пошел регистрироваться на рейс. А вот он стоит в жаре и духоте, ищет табло с информацией, натыкаясь на тюки и баулы, а когда наконец, весь потный и грязный, находит, где-то в углу мелкими буквами написано, что его рейс уже улетел. Он злится, кричит на жену. А мы хотим, чтобы он был счастливым. И жена его тоже. У нас даже один из показателей, измеряющий качество поиска, называется «счастье пользователя».
— Какие компании уже выразили готовность разрабатывать «острова»? Будут ли для них какие-то специальные правила или критерии отбора?
Будут критерии, будут правила. Будем постепенно подключать. Конкретного списка компаний нет — мы только открываем концепт и API (интерфейс программирования приложений. — «Газета.Ru»). После этого начнем потихоньку разговаривать с компаниями. У нас есть прототипы — например, Booking.com в бета-версии подключен, можно посмотреть, как это работает. Но чтобы компании подключались, нужно, чтобы это работало. Пока же мы демонстрируем, как это будет выглядеть, открываем спецификацию, объявляем правила приема.
Бета-версию интерактивных ответов для пользователей мы откроем в июле. К этому времени какое-то количество сайтов уже должно представить свои «острова». Бета-версия на начальном этапе, в первые несколько месяцев, будет жить отдельно от поиска.
— Расскажите подробнее о критериях отбора.
— Это технологические критерии. Сейчас мы стараемся поддержать как можно больше способов. Мы пытаемся расширить количество разных типов данных и реализовать несколько типов подключения, чтобы можно было и прямо на выдаче получить, например, доступное количество мест на мероприятии, и неявно — после уже запроса и по действию пользователя.
— А с вашими сервисами что будет? Планируется ли менять их стратегию развития в связи с введением нового инструмента?
— Одно другому не мешает. Конечно, мы постараемся сделать так, чтобы там, где наши сервисы не являются уникальными, они были таким же интерактивным ответом, как и сервис любого другого сайта. Мы не видим здесь каких-то религиозных границ. Кроме того, мы же не занимаемся контентом. Все наши контентные сервисы — не самоцель, они возникли потому, что мы хотим дать ответ, а его нет в интернете. В некоторых областях просто деваться некуда — например, карты. Мы в целом агрегируем и собираем контент, но мы его не производим.
— Рекламу вы тоже хорошо показываете. Изменится ли сетка ее размещения?
— Может измениться. Но монетизационную часть всех изменений мы сейчас не хотим проговаривать. Мы хотим сосредоточиться на продуктовой и пользовательской части, построить сервис для людей, понять, насколько это удобно, что будет работать, а что нет. И уже во вторую очередь мы будем думать, как это сочетается с монетизацией.
— На фоне того, что пользователи все чаще пользуются планшетами и смартфонами, не планируете ли вы менее концентрироваться на разработке веб-сервисов и больше углубиться в процесс создания мобильных приложений?
— В мире сейчас происходит два одновременных процесса. С одной стороны, развитие поисковых мобильных приложений — например, по бронированию авиабилетов и отелей Kayak или музыкальный Hipmag, с другой стороны, веб-браузеры и HTML5 (язык для структурирования и представления информации в интернете. — «Газета.Ru») становятся все более живыми, удобными и похожими на приложения.
То, что сейчас «Яндекс» делает в поиске, — это движение параллельным курсом. Можно в каком-то смысле сказать, что мы хотим запустить приложение на SERP (страница, генерируемая поисковой системой на поисковый запрос. — «Газета.Ru»). Интерактивная часть ответа — «остров» — это, по сути, своеобразное приложение, которое делают вместе сайт и «Яндекс». Дальше с него юзер может попасть на сайт или даже в другое приложение.
Так вот, чтобы через поиск на мобильных устройствах хорошо работал новый интерактивный, мобильный, тачевый веб, нужно, чтобы поисковая выдача была интерактивной, живой, тачевой. Эта задача как раз одна из самых важных в рамках этого нашего проекта. Мы внимательно продумали вопрос соответствия того, что происходит в мобильном и веб-пространстве, всюду сохраняется основной функционал и общее ощущение от «Яндекса». И мы хотим «сращивать» Острова и Браузер.
— Вы запустили «Яндекс.Браузер» осенью 2012 года. Ожидания оправдались? Планируете ли его модифицировать в дальнейшем, тесно интегрировать с «островами»?
— Ожидания более чем оправдались. Мы примерно полтора года назад осознали, что браузер — не просто метод дистрибуции поиска, а это существенная часть бизнеса поиска.
С одной стороны, причина экономическая. Браузер — это интерфейсовый просмотр веб-страниц, и его разработка становится все более сложной и актуальной. Все браузеры финансируются поисковыми системами — без этого они просто не живут.
С другой стороны, это вопрос про то, как поисковая система может улучшить не только поиск браузера, но и его работу. Браузер и поисковая система про одно и то же — про страницы в интернете. Когда вы открываете страницу в интернете в браузере, вы на самом деле получаете информацию про эту страницу с сервера. Но кроме того, вы еще обращаетесь к справочным сервисам, которые про эту страницу что-то знают. Такую информацию строит и собирает поисковая система — антивирусы, перевод на другой язык очень естественны для поисковой системы, потому что она собирает все страницы в интернете и обрабатывает информацию о них. Браузер и поисковая система имеют так много общего, что естественно как с финансовой, так и с продуктовой точки зрения их объединить.
Когда мы открыли наш браузер, мы сделали не так уж много. В нем было несколько симпатичных улучшений, немного другой интерфейс, и снаружи было не очень понятно, зачем он нам нужен. Но мы для себя очень четко сформулировали, что хотим. У нас есть три концептуальные вещи, которые для нас определяют вектор развития браузера. Мы прошли по этому пути очень мало – 5–10%. К концу года пройдем 60–70% того, что задумали. Мы поняли, чего хотим, и поэтому внутренне ощущаем от этого запуска радость, гордость и «волшебные пузырьки» от предвкушения успеха.
— А каким вы видите свой браузер?
— Браузер должен очень много узнавать про страницу и быть умнее благодаря хорошей интеграции с поисковой системой — это определяется термином «онлайн-умность». Он должен понимать про страницу все и помогать пользователю взаимодействовать с ней максимально комфортно. В этом плане важна такая составляющая, как «поисковость», — браузер должен очень хорошо быть проинтегрирован с поиском, чтобы упростить и облегчить взаимодействие с ним пользователя. Второй критерий — это «прозрачность», то есть браузер не создает лишних препятствий при поиске. Третий — «всеядность»: все то, что нужно обычному пользователю, чтобы скачать, открыть, воспользоваться данными из интернета, должно быть удобно встроено в браузер.
Мы по этому пути пошли, прошли, правда, 10%, но уже видим хороший результат. После запуска первой версии браузера я читал комментарии на Habrhabr.ru: из множества отзывов чуть ли не половина были негативными, не потому что людям не понравился браузер, а потому, что не понимали цели его запуска. После последнего обновления мы опять видим массу комментариев, и почти все они позитивны: люди прочувствовали продукт, поняли его умность, прозрачность, всеядность, удобство — то, что делает работу в интернете удобной и быстрой.
— Какого количества скачиваний он достиг?
— За 2013 год два самых быстрорастущих браузера в России — Safari и браузер «Яндекса». Недельная аудитория «Яндекс.Браузера» в России достигла 4,8 млн пользователей.
— А брать мобильный телефон и планшетный компьютер собираетесь мобильной версией браузера?
— Cобираемся. Нельзя сказать, что мы полностью сформировали концепцию, но желание нащупать свою дорогу очень остро. Возможно, те же идеи из десктопной версии можно будет перенести в мобильную.
— Когда стоит ожидать анонса?
— Летом 2013 года.
— У «Яндекса» довольно активные партнерские отношения с Google и Samsung в части продвижения сервисов. А с Apple? Наблюдаете ли вы трудность нахождения компромиссов с американской корпорацией?
— У нас есть история не успеха, а ревнивых и достаточно сложных отношений с американскими корпорациями. Показателем является то, что в мобильных операционных системах наша поисковая система не присутствует по умолчанию для России. Эта история продолжается много лет, хотя «Яндекс» все эти годы доминирует как поиск в России. В данном случае это история пренебрежительного отношения и к большому рынку, и к большой исторической и культурной общности людей, которые в каком-то смысле уже сделали свой выбор.
— Они как-то объясняют свою позицию?
— У них есть свои бизнес-интересы. В частности, у Google есть задача продвинуть Google, и в этом смысле их позиция объяснима. Просто «я их понимаю, но простить не могу».
— Блокирование приложения Wonder под Facebook отразилось на сотрудничестве с социальной сетью? Получит ли Wonder вторую жизнь в другой соцсети?
— Есть небольшой шанс, что мы реанимируем проект, если «ВКонтакте» будет открыт и сделает необходимые шаги, которые позволили бы нам реализовать Wonder на их данных. Приложение для Facebook было пилотным проектом — мы хотели понять, как поисковая система может помочь пользователю социальной сети в задаче предсказания релевантной информации. Facebook был идеальной тестовой площадкой, поскольку там накапливается большое количество пользовательских данных из приложений, которые подключены через разные API. Сам Facebook тоже API предоставляет — то есть данные можно получить, обработать, привязать к объектам и построить довольно богатую картину про пользователя. Такую картину мира мы и пытались в нашем пилотном проекте представить и сделать сервис, который догадывается о том, что вам полезно, и предлагает релевантные решения без запроса. То, что Facebook воспользовался предлогом, что это поисковое приложение, и закрыл его, я воспринимаю как нежелание давать повод для вопросов со стороны конкурентов из Кремниевой долины, которым подобный доступ Facebook дать принципиально не желает.
Вообще они к нам очень позитивно относятся. Мы много раз обсуждали, что инцидент не испортит наши отношения. Но мы извлекли для себя важный урок: пока социальные сети не готовы открывать свои данные, помогать пользователю улучшать поисковый опыт, и это в основном связано с их амбициями — они надеются построить такие механизмы самостоятельно. Я желаю им успеха в этом, но считаю, что можно было бы не бояться и поделиться возможностью запуска экспериментальных сервисов.
Надеюсь, «ВКонтакте» не будет таким закрытым. Но с российской социальной сетью такие вещи делать не получается чисто технологически. Там нет такого набора API, набора данных. Wonder был именно пилотным проектом в надежде на то, что на российском рынке в будущем тоже произойдут необходимые изменения, возникнет тот объем и такая структура информации, которые позволят строить такие сервисы.
— Не эффективнее сделать собственную социальную сеть?
— Года четыре назад мы собрались все вместе, посмотрели друг другу в глаза и решили, что не хотим. Социальная сеть — вещь непредсказуемая. Я не знаю, почему люди оказались в «Одноклассниках», а не в какой-то другой сети. Социальная сеть — не про сервисы. Вот Google+ наверняка хорошая сеть – я, правда, там никогда не был, потому что моих друзей там нет, но я думаю, что у них все сделано отлично. Правда, там людей нет и контента.
Вы на какую пойдете вечеринку — где не прибрано, окурки, битое стекло, но офигенная музыка и потрясающие мальчики или где все чисто и аккуратно прибрано, но уныло, скучная музыка и неинтересные парни? Ответ очевиден. Так и в социальных сетях: они «про людей», а не только и не столько про сервис.
— Операционная система ближе к сервисам…
— Операционная система — это в каком-то смысле то, что мы уже делаем. Например, Shell, или «всеядность» браузера. Это шаг в сторону того, чтобы тот слой, которым мы занимаемся, который тесно проинтегрирован с поиском, является экономической и продуктовой частью поиска, становился толще и разрастался в сторону операционных систем. Мы наблюдаем этот процесс, пытаемся в нем участвовать, сами его делаем.
Хороший пример — Mozilla OS. На самом деле это просто браузер, у которого открыты интерфейсы к «железу», а следовательно, можно написать приложения на JavaScript, которые будут календарем вашего телефона, которые будут звонить — интерфейс «звонилки» будет открыт в браузере. Браузер тут, по сути, и есть операционная система.
— Насколько сторонние стартапы интересны компании в качестве потенциальных инвестиций? Рассматриваете ли вы возможность привлечения инвесторов в другие сервисы помимо «Яндекс.Денег»?
— Мы не привлекали инвестора в «Яндекс.Деньги». Мы когда-то выкупили сначала половину стартапа, потом весь стартап, превратили его в наш продукт. Сейчас мы его продали так, чтобы сохранить «продуктовую власть» у себя.
Наше взаимодействие со стартапами — долгая история. Сейчас мы хотим ее переосмыслить, перезапустить, потому что осознаем, что нам нужно участвовать в строительстве экосистемы, чтобы «Яндекс» был некой составляющей этой экосистемы.
В прошлом и позапрошлом годах мы проводили конкурс «Яндекс.Старт» для стартапов. Но в данном случае мы смотрели на все стартапы как на то, что в будущем они могут стать нашими сервисами, — это превращалось в некий acqui-hire. Мы хотим это переосмыслить.
Вопрос развития экосистемы — более широкий, чем вопрос стратегического инвестирования. Мы ищем некий вариант, который помогал бы самым разным стартапам развиваться несвязанно с текущей стратегией «Яндекса», а с другой стороны — как-то привязывать это к «Яндексу», чтобы мы могли сотрудничать.
Мы анонсируем проект «Tolstoy Summer Camp». Будет помещение, куда мы на несколько месяцев посадим команды, а они будут с нашей материальной поддержкой творить свою «нетленку». Мы будем смотреть на результаты их работы и как-то взаимодействовать. Это будет некая фабрика стартапов от «Яндекса». Программа будет действовать с июня по сентябрь, мы будем приглашать знаменитых российских и зарубежных лекторов, а участники и по итогам работы должны будут представить свои проекты. Мы пригласим бизнес-ангелов, которые посмотрят на эти проекты и, возможно, инвестируют в какие-то из них.
— Какие проекты сейчас находятся в разработке Yandex Labs? Сколько вы уже инвестировали в лабораторию? Эти инвестиции окупились?
— Yandex Labs — это нормальная часть research & production нашего поиска. Там были сделаны несколько важных проектов: один касался поисковой контент-системы, его компоненты внедрены в работу «Яндекса», вторая команда занималась ранжированием, и третий проект — yandex.com. Там же был сделан и Wonder. Сейчас тамошняя команда работает над еще одним секретным проектом.
— Каковы перспективы развития «Яндекс.Маркета»? Как изменилась динамика использования сервиса за год, наблюдается ли рост трафика и каковы прогнозы по его использованию?
— Аудиторные показатели растут, у нас чуть ли не 20% всех онлайн-покупок в России делаются через Маркет, мы сделали приложения для разных платформ, запустили «Гардероб» и сейчас делаем новый интересный продукт.
По сути, мы движемся в ту же сторону, что и большой поиск, то есть мы хотим ускорить момент от начала взаимодействия с системой до конечного результата — покупки. Для этого много чего надо сделать: договориться и упростить систему доставки, продумать систему оплаты, регистрации. Сейчас вы находите что-то в «Яндекс.Маркете», задаете параметры поиска, находите товар и идете в веб-магазин — но тут есть много промежуточных шагов, связанных с физическим миром, которые можно упростить и сжать.
— Интернет-рынок насыщается. Как с точки зрения инноваций можно поддерживать рост аудиторных и бизнес-показателей?
Инновации возникают в новых средах, которыми начинают пользоваться потребители. Люди начали делать покупки в интернете — «Яндекс» инновационно пытается добавить сервисы покупки, например билетов, прямо в поисковую выдачу. Люди начали пользоваться мобильными устройствами — все начали делать разнообразные инновационные приложения, которые меняют жизнь человека. Это и есть, на мой взгляд, основной источник стимулирования инноваций в интернете — изменение технологической среды, экономической среды, социальной среды и привычек.
