Цивилизация
В начале мая группа российских мотоциклистов отправились в мотопутешествие по Ближнему Востоку, конечной целью которого были Пакистан и Афганистан. Проехав Турцию, петербургский байкер Олег Капкаев, житель Тулы Олег Максимов и москвичи Александр Варданянц с сыном Максимом Игнатьевым 17 мая пересекли границу с Ираком. Они собирались доехать до Багдада, имея, как впоследствии оказалось, оформленные через турфирму иракские визы. Некоторое время путешественники передвигались без особых проблем, но 19 мая их задержал военный патруль в городе Киркук. После вмешательства российских дипломатов байкеров отпустили, но в посольстве настоятельно порекомендовали им как можно скорее решить визовый вопрос. Тем не менее путешественники продолжили движение в сторону Багдада, и 20 мая они повторно были задержаны в иракской провинции Диала. Люди в военной форме доставили россиян на военную базу неподалеку от Багдада, откуда они с помощью СМС-общений смогли сообщить о себе родственникам.
Задержанных обвинили в незаконном пересечении границы и шпионаже, за что грозила им смертная казнь. И только после вмешательства российских чиновников байкеров перестали бить и начали кормить. Несколько дней по дипломатическим каналам шли напряженные переговоры об освобождении задержанных, в результате чего 24 мая власти Ирака решили отпустить россиян. Вечером того же дня байкеры сообщили, что их вывозят из тюрьмы в неизвестном направлении, но уже на следующий день они оказались на свободе и были доставлены в российское посольство. 28 мая мотоциклисты через Турцию вылетели в Москву. Их мотоциклы пока находятся в российском посольстве.
Один из мотоциклистов, Олег Капкаев, рассказал «Газете.Ru» подробности их пребывания в Ираке.
— Расскажите, что предшествовало вашему приезду в Ирак. Какой маршрут вы успели преодолеть?
— Мы поехали через Владикавказ. Пересекли границу с Грузией, пять дней путешествовали там. Потом въехали в Турцию, которую проехали за четыре дня. Затем в местечке Заху пересекли границу с Ираком. У нас полтора часа проверяли документы, поставили штампы в паспорта. Никаких претензий к документам не было, и нам сказали: «Добро пожаловать в Ирак».
— Как проходило путешествие в Ираке?
— Мы доехали до города Мосул. Там нас впервые задержали на военном блокпосту. После трехчасовой проверки документов, общения, совместного питья воды и обеда приехал военный в чине майора, сказал, что отвечает за город в плане безопасности и наше дальнейшее продвижение будет опасно. Поэтому предложил развернуться и поехать в объезд Мосула. Мы развернулись и приехали в город Дахук — в 60 км от места, где нас задержали. В этом городе мы провели два дня, осматривая окрестности и общаясь с местными. Всё цивильно и безопасно. Из города Дахук мы двинулись в сторону города Киркук. Недалеко оттуда, в местечке Таза, нас задержал военный и полицейский блокпост. Нас сопроводили, отобрали все телефоны, проверили все вещи, отвели в полицейский участок. Три часа проверяли документы, звонили, после этого нам вернули документы и сказали, что никаких претензий к нам нет и можем продолжить движение по прежнему маршруту.
— Консульство было в курсе вашего путешествия?
— Я звонил консулу, рассказал о ситуации, что нас задерживают постоянно. У нас с ним не получилась коммуникация, потому что говорили с ним на разных языках. Он сказал, что нам вообще лучше развернуться и уехать.
—- Почему он так сказал?
— Мы объяснили, что нас задержали. Он сказал, что здесь это обычное дело.
— Сколько всего раз вас задерживали на блокпостах?
— Нас останавливали 22 раза. Из них два раза по три часа провели в полицейском и военном участках. Один раз четыре часа.
— Зачем они это делали?
— Они объясняли, что ситуация не очень спокойная, но при этом говорили, что, если будете ездить по большим дорогам в светлое время суток, где много военных, нам ничего не угрожает. Поэтому или останавливаться ночевать у военных блокпостов, или в городских гостиницах. Говорили, что ситуация вечером очень напряженная, поэтому предлагали переночевать в полицейских участках. Там был душ, кондиционер — всё хорошо.
— Что происходило потом?
— Мы проехали ещё порядка 200 километров. Нас остановили полицейские в провинции Диала. Забрали документы, стали проверять. Через три часа приехали военные, но с другими нашивками, как мы потом выяснили, это спецслужбы. Они нас сфотографировали у стены с паспортами. Подробно переписали все наши вещи. Я позвонил консулу, он поговорил со старшим в звании майора. Потом консул мне сказал, что претензий никаких по нашему пребыванию и документам нет. Хотя он был удивлён. А все проверки — рутинная процедура для безопасности иностранцев, передвигающихся по стране. Он сказал, что нас сопроводят в отель в Багдад. Но, чтобы было безопаснее, хотят погрузить наши мотоциклы в грузовик. Мы хотели доехать сами, но в сопровождении военных. Но нам сказали, что это невозможно. Потом через пару часов подогнали грузовик, нас погрузили и порядка шести часов ехали до Багдада. При этом два раза завозили на военные базы, где обыскивали, опять фотографировали, кормили и поили. Очень извинялись, что сложилась такая ситуация, и говорили не волноваться. Под Багдадом нас высадили на военной базе. Где-то час военные разговаривали с людьми в гражданской одежде. Затем группа лиц в гражданском сказали нам подойти к ним. Мы подошли, они нам надели на голову мешки, заковали руки за спиной наручниками, приковали друг к другу и повели по закрытой территории.
— Что это за территория?
— Она имеет четыре периметра ограждений и охраны с вышками, пулемётами и бронетранспортёрами. Когда нас привезли, мы поняли, что нас привезли не в отель. Военный, который нас вёз, говорил, что наши мотоциклы на базе и вы поедете в отель в сопровождении. После этого нас ввели гуськом в здание, потом, когда сняли мешки, выяснилось, что это помещение тюрьмы — там были решётки и камеры.
— Как вели себя военные?
— На нас начали орать и пинать, пытались поставить на колени. Потом завели в какую-то комнату, взяли медицинские инструменты, перебирали их и показывали движение по горлу ребром ладони. После этого нас отвели в другое помещение, где было замурованное окно и дверь закрывалась снаружи. Там поставили охранника. Когда нужно было в туалет, нас выводили. Вечером даже поужинали.
— Что было потом?
— Мы встретились с начальником этого заведения, майором. Выяснилось, что это военная предварительная тюрьма. Он задал несколько вопросов по поводу нашего приезда, нравится ли нам здесь, всё ли хорошо. Попросил позвонить родным и сказать им, что всё хорошо и нас отпустят утром. После этого забрали все телефоны. Майор добавил, что всё это делается для нашей безопасности. На следующий день ничего не происходило. Нам приносили еду. Утром принесли четыре порции, вечером две порции на всех.
— А чем кормили?
— Вода, лепёшка и странное кашеобразное блюдо из овощей и мяса. Есть это было сложно. Потом нас развели по раздельным помещениям. Опять всех обыскали, до этого было четыре телефона, два отобрали, два мы умудрились спрятать. Нас обыскивали, но достаточно вяло. Это просто низкий профессионализм военных.
— На каком языке с ними общались?
— По-английски они знали слов 15, мы чуть-чуть побольше. У них был один из заключенных переводчик, и какие-то вопросы решали через него. Нас привели к майору в кабинет, дали телефон. Мы позвонили консулу, объяснили ситуацию. Он сказал, что знает о нашей ситуации и решает её как может. Сказал, что за нами не приедет, потому что у него много дел. Но сказал не волноваться, а военные сами отвезут нас в посольство. Когда закончили разговор, забрали телефоны. В комнате в это время находились ещё пять человек в гражданских костюмах. Они нас завели в другую комнату и начали допрашивать по одному.
— Что происходило на допросе?
— Допрос длился с 6 вечера до 4 утра. Нам сказали, что нас обвиняют в шпионаже, а за это в Ираке грозит смертная казнь. Спрашивали, на какую разведку мы работаем. Зачем Москва послала нас на мотоциклах, в каком мы звании и подразделении. Потом сказали, что мы работаем на турецкую разведку. Здесь впервые прозвучало, что наши документы поддельные и мы находимся в стране нелегально, поэтому с нами могут делать всё что угодно и об этом никто не узнает. В связи с тем что у нас есть навигаторы, iPad, фотоаппараты, спутниковый телефон и видеокамеры, сказали, что законодательно в Ираке это запрещено и приравнивается к шпионажу. Эти сведения потом не подтвердились — я это проверял и до поездки, и после неё. Ничего из этих предметов там не запрещено.
— Как с вами обращались при допросе?
— Они много кричали. Меня несколько раз ударили толстым справочником по голове. В один из таких моментов я потерял сознание, потом, когда я в себя пришёл, они стали поливать меня водой. Потом схватили за горло и начали душить, требовали сознаться. Говорили, что завтра суд, трибунал и нас либо казнят, либо вынесут пожизненный приговор. А если сознаемся, то посадят в тюрьму всего на десять лет. Потом вытащили во двор, подвели к бетонному забору, на котором колючая проволока, и говорили, что повесят меня на проволоке. Потом меня бросили у этого забора, потому что я уже был без сил и не мог продолжать допрос.
— Друзей тоже избивали?
— Их пугали, показывали иголки. Александру говорили, что он больше не увидит сына, который находится в соседней камере. Олегу говорили, что если хочет увидеть свою дочь, то пусть сознается, иначе уже завтра будет поздно. В 8 утра нас всех построили и перевели в общую тюрьму.
— Что это за тюрьма?
— Это камера площадью 96 квадратных метров с решетками. Вместе с нами там находились 122 человека. Нам выдали два матраса на четверых и сказали, что будем находиться там до суда и что мы обвиняемся в шпионаже и подделке документов. Там нас кормили лепешками и водой, один раз принесли что-то вроде чебурека — один на четверых.
— Как вели себя местные заключенные?
— Заключенные к нам относились доброжелательно. Смотрели на нас как в цирке. Люди сидели разные. Мы общались с челом, который убил 37 человек. Вокруг нас сплотилась группа, которая пыталась научить арабскому и рассказать про местные порядки. Один более или менее говорил по-английски. Был военный, которой расстрелял местных жителей, один убил двух солдат, а двое сидели за драку. Время, которое люди провели там в ожидании суда, составляло от трех недель до двух лет.
— Что ещё происходило в тюрьме?
— Военные нас обыскивали, полностью раздевали, изъяли деньги и все вещи, которые были. И, хотя обыск вели три человека, мы умудрились один телефон, передавая друг другу, и пряча то в сапогах, то ещё где-то, сохранить. Утром пришли люди, которые сказали собираться. Мы вышли, нам отдали пакеты с нашей одеждой, посадили в джип. Человек, который сел с нами в джипе, взвёл пистолет, передёрнул затвор, направил на нас и потребовал сидеть и не дёргаться, запретил разговаривать. Полтора часа ехали по пустырям и окраинам. Потом приехали в генеральный штаб иракской армии, где с нами встретился заместитель начальника. Нас опять обыскали, разложили все наши вещи. Опять задавали вопросы. Когда приехал российский консул, он беседовал с этим генералом при нас. Видимо беседа не складывалась, потому что нас вывели, опять разделили, обыскали, потом вернули обратно, и мы под вооруженной охраной на бронированных машинах прибыли на территорию посольства.
— Как встретили в посольстве?
— Там было всё отлично: сводили в баню, напоили и накормили.
— Как в итоге удалось вас вызволить, что сказали в посольстве?
— Нам сказали, что дело получило широкий резонанс, был звонок от руководства страны (России) и посол встречался с президентом Ирака, где было принято решение о нашем освобождении.
— Кто именно звонил из России?
— Нам этого не сказали.
— Сколько дней всего провели в Ираке?
— Шесть суток сидели в тюрьме, всего мы там были 10 дней.
— Полицейские часто вам говорили, что вас задерживают для вашей же безопасности. Как там атмосфера, действительно небезопасно?
— Очень много блокпостов — военных и полицейских. Но всё очень доброжелательно — осматривают вещи, проверяют документы. Тут же предлагают воды, приносили арбуз, лепёшки. Пока не посадили в тюрьму, никакой агрессии не было.
— А была стрельба?
— Перед Мосулом мы слышали стрельбу. Полицейские показывали на телефонах фотографии трупов, отрезанных голов. Когда пытались выяснить, кто это стреляет, нам отвечали, что бандиты разбираются между собой, а иногда с армией.
— Как атмосфера в Ираке безотносительно вашего задержания?
— Там очень напряженная атмосфера. В принципе, там ещё идёт война. И, почему это не отражено ни в интернете, ни на сайте иракского посольства, я уже выяснил. Нам сказали в посольстве, что иракская сторона делает всё возможное, чтобы имидж страны, в которой война, изменился на благоприятный. Поэтому мы были введены в заблуждение информацией, которая есть в открытом доступе.
— Мотоциклы остались в Ираке?
— Они на территории посольства. Сейчас посольство ищет транспортную компанию, чтобы за наш счёт отправить мотоциклы обратно.
— У вас действительно было что-то не так с визами?
— Я не знаю. Обратный порядок выезда был очень странный. Нам не дали выездных виз, хотя определённый порядок депортации есть. На границе мы провели полтора часа в окружении пограничников. Нам поставили штампы и всё.
— Вы чувствовали поддержку нашего посольства?
— Если быть объективным, то, когда я позвонил консулу и он сказал, что не может приехать и нас отпустят, я понял, что наша страна нас бросила. Мы это озвучили, и после этого нам иракцы сказали, что консул за нами не приедет, у нас поддельные документы, он знать ничего не знает и делайте с ними что хотите. Но это со слов иракцев. Я считаю, что консульством была проделана огромная работа, чтобы нас освободили.
— Вы ещё поедете в Ирак?
— У меня есть личное приглашение замначальника штаба иракской армии. Сказал, что будет рад нас видеть, но хотелось бы без мотоциклов. Но если на них, то выдадут гида и сопровождение. И сделают всё возможное, чтобы это пребывание отличалось от предыдущего.
— И что вы думаете по этому поводу?
— Завтра выезжаю (смеётся).
— Олег, спасибо за рассказ, удачи в очередном путешествии по Ираку. Будем надеяться, что на этот раз нам писать о ваших приключениях не придётся.
— Спасибо, всего доброго!
