Если сравнить карту Сирии от сентября прошлого года, когда Россия впервые вмешалась в войну, и от сегодняшнего дня, то можно увидеть, что линии фронта почти не изменились, пишет Макс Фишер в The New York Times.
По мнению обозревателя, вмешательство России не привело к значительному продвижению в ее интересах. Так, ситуация в Сирии остается патовой, причем ключевые области находятся под контролем повстанцев, а проправительственные войска не могут их вернуть. Президент России Владимир Путин смог добиться для своей страны гарантированного места за столом переговоров по урегулированию кризиса, однако ему не удалось добиться через сирийскую авантюру снятия санкций.
Фишер считает, что кампанией в Сирии Путин хотел доказать, что с Россией снова нужно считаться как с великой державой. По мнению аналитиков, предложив в прошлом году создать общую антитеррористическую коалицию, российский лидер пытался добиться крупной сделки, согласно которой США и Евросоюз сняли бы санкции в обмен на помощь в Сирии. Однако его предложение не поддержали, и реализация этой крупной сделки представляется маловероятной.
Путин добился двух менее масштабных целей, признает автор. Во-первых, он спас президента Сирии Башара Асада от дальнейших военных поражений. Во-вторых, его вмешательство заставило США включить Россию во все переговоры по Сирии.
В статье также говорится, что ни Россия, ни США не добились большого успеха в интервенциях в отдаленных районах. Однако их амбиции со временем становятся более умеренными, что в то же время продлевает взятые на себя обязательства. В качестве примера Фишер приводит 15-летнее участие США в войне в Афганистане и нынешнее вмешательство России в конфликт в Сирии, которое длится уже более года. Россия не увязла в конфликте, но и выходить из него, по всей видимости, не намерена.
Ранее замглавы МИД России Михаил Богданов заявил, что Москва рассчитывала, что операция ВКС России в Сирии продлится несколько месяцев, но есть несколько причин, которые привели к тому, что операция затянулась. По его словам, «не все поняли задачу консолидированной борьбы с террористами», также России не удалось создать широкий фронт и объединить свои усилия. Богданов отметил, что «пока конца этой нашей работы не видно».