Цивилизация
Лопата откидывает землю на отвал траншеи, вырытой мною и десятками других ребят на одном из пустынных склонов холмов, неподалеку от Керчи. Эту вынутую землю нужно аккуратно перебрать, разламывая руками каждый ком.
И вот на развернутой рядом плащ-палатке появляются человеческие кости, патроны, красноармейская звездочка. Я в смятении. Когда собственными руками достаешь из земли останки воинов и предметы, которые обычно видишь за стеклянными витринами музеев, то будто разом переносишься на поле битвы и осознаешь всю реальность событий, происходивших больше семи десятилетий назад.
Это был мой первый и пока единственный опыт участия в поисковой экспедиции. Имени и звания того человека, кости которого я держал в руках, установить не удалось. А что, если он был моим дальним родственником, другом семьи, земляком? Какой была бы его жизнь, если бы не война? О чем он думал в последний день жизни? Как он встретил свою смерть? Такого рода мысли носились в моей голове.
Больше же всего меня почему-то волновал вопрос о том, где теперь будут лежать его останки? Как правильнее всего почтить память человека, за которого и записку в храме не оставишь, не зная имени?
Несколько месяцев спустя, я оказался в столичном Александровском саду. Туда ровно 55 лет назад, 6 декабря 1966 года, из братской могилы в Подмосковье перенесли останки неизвестного красноармейца, погибшего во время битвы за Москву.
Если забыть на минутку о величественном мемориале, то это могила конкретного человека, а не абстрактного героя. Я сходил за гвоздиками и положил их на камень, думая и о нем, и о найденном мною в Крыму солдате.
За прошедшие годы и десятилетия Могила Неизвестного Солдата стала традиционным местом для официальных государственных траурных ритуалов. Предполагается, что идея создать такой комплекс принадлежала лично первому секретарю Московского горкома компартии Hиколаю Егорычеву. Его поддержал председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин, который видел подобный памятник в Польше и якобы удивился, что в Москве до сих пор такого нет.
К слову, в Западной Европе традиция устанавливать памятники неизвестному солдату возникла после Первой мировой: первый был открыт в Лондоне в 1920 году.
В Александровском саду мемориал появился отчасти вопреки воле генсека Леонида Брежнева. Тот неоднократно указывал Егорычеву на необходимость подыскать другое место – это уже было занято обелиском, сооруженным первоначально к 300-летию царствования Романовых в 1913 году, а после 1917 года заново «посвященным» уже героям революции.
Чтобы сдвинуть обелиск, нужно было пройти бюрократические процедуры, которые могли бы затянуться на годы. Но Егорычев и его сторонники действовали хитростью: представили макет памятника членам Политбюро во Дворце съездов, когда там проходили торжества по поводу очередной годовщины революции. Проект одобрили единогласно.
Идея мемориала сразу была поддержана и обществом: 55 лет назад вдоль всей нынешней Тверской улицы стояли сотни тысяч людей, желавших увидеть и проводить кортеж с гробом неизвестного солдата до кремлевских стен.
А в мае следующего, 1967 года, образовалась практически непрерывная живая цепь от Ленинграда до Москвы, когда к Могиле Неизвестного Солдата эстафетой доставляли вечный огонь с Марсового поля.
Мои родители, как и многие другие новобрачные, приезжали в Александровский сад после заключения брака. Тоже в декабре, но уже 1979 года. Остались фотографии, а на них видны искренние эмоции папы и мамы. Зачем, спрашивается, посещать могилу в такой торжественный и радостный день? Ведь в Москве полно мест, куда можно поехать ради красивых снимков на память.
Родители, как бы это пафосно не звучало, видели связь между своим семейным счастьем и подвигом неизвестного солдата. Мне же и в голову не приходило ехать к Могиле Неизвестного Солдата после ЗАГСа. На свадьбах родственников, друзей и знакомых такого пункта тоже не было, хотя чего теперь только не выдумывают.
Однажды я стал свидетелем встречи нескольких ветеранов, задержавшихся в Александровском саду после окончания очередного официального мероприятия. Они, стараясь остаться незамеченными, выпили по 50 граммов водки, потом стояли и шутили, вспоминали сослуживцев, а я, оказавшись рядом, не мог сдвинуться с места. Уж больно душевный получился момент. И газовый факел вечного огня, видневшийся в стороне, на фоне такого непринужденного разговора, стал похож на обычный костер.
Тысячи таких костров, наверное, горели 80 лет назад под Москвой. У одного из них довелось греться и бойцу, чья могила у кремлевской стены стала, как я думаю, самым человечным символом Великой Отечественной войны и трудной Победы в ней.
Биография автора:
Сергей Лютых – журналист, капитан милиции в отставке, работал участковым милиционером, расследовал уголовные дела в дознании, раскрывал преступления, будучи оперативником в МУРе на Петровке, 38