Цивилизация
Заслуга в уничтожении самолета-шпиона США 1 мая 1960 года сегодня приписывается только 2-му зенитному ракетному дивизиону (командир — майор М. Р. Воронов) и 1-му зрдн (командир – капитан Н. И. Шелудько) 57-й зенитной ракетной бригады, командный пункт (КП) которой был расположен в поселке Березовский, близ Свердловска.
Так ли это было на самом деле? Обратимся к событиям шестидесятилетней давности.
1 мая 1960 года боевая готовность №1 37-й зенитной ракетной бригаде в городе Кыштым и 57-й зрбр была объявлена за два часа до подлета самолета-разведчика U-2 к охраняемым объектам.
Вначале опишем боевую работу 5-го зрдн 37-й зрбр на основании воспоминаний Бориса Самойлова, одного из офицеров дивизиона, принимавшего участие в событиях 1 мая 1960 года и впоследствии ставшего полковником. С его исходными материалами я работал первым из редакторов и, по большому счету, подготовил их к печати, при этом в значительной степени переписав.
Однако при этом автор ни в коей мере не правил сути рассказа Бориса Самойлова и не покушался на его оценки событий того дня, а всего лишь откорректировал текст исключительно с точки зрения двух документов — Правил стрельбы и Наставлений по боевой работе зенитного ракетного комплекса С-75.
Мне было это отнюдь не трудно сделать, поскольку вся моя служба прошла на этой системе. Более того, в течение длительного времени я командовал дивизионом С-75. И если в настоящее время воспоминания Бориса Самойлова и упоминаются в некоторых источниках, то исключительно в моей редакции (и никакой другой).
Итак, операторы станции разведки и целеуказания П-12 «Енисей» 5-го зрдн 37-й зрбр обнаружили U-2 на дальности 270 километров и сопровождали самолет до момента его уничтожения.
При подлете цели к зоне поражения дивизиона командир постоянно получал из бригады сведения о координатах цели.
Однако они отличались от данных СРЦ П-12 дивизиона. И это объяснимо, поскольку данные с КП 57-й зрбр поступали с запаздыванием информации. К тому же в районе города Кыштым U-2 немного изменил маршрут полета, как будто выбирал наиболее безопасную траекторию пролета между ракетными дивизионами 37-й зенитной ракетной бригады.
Разрешение на открытие огня командир 5-го зрдн получил в то время, когда цель подошла к дальней границе зоны поражения дивизиона.
Цель на запрос «свой-чужой» не отвечала.
Сомневаясь в работе НРЗ-10 (наземного радиолокационного запросчика), командир 5-го зрдн подполковник Новиков И. И. несколько раз просил КП бригады уточнить координаты U-2. А цель тем временем уже начала удаляться от дивизиона. Командир 37-й зрбр еще раз подтвердил свое решение на обстрел цели.
Подполковник Новиков скомандовал офицеру наведения: «Пуск». Офицер нажал кнопку «Пуск», но старта ракеты не последовало — он от волнения забыл переключить три канальных тумблера «Неисправность/Боевая работа» в режим «Боевая работа» на шкафу офицера наведения И-90. Мгновенно исправив ошибку, офицер наведения по команде командира «Цель уничтожить двумя ракетами» нажал кнопку «Пуск» первого канала. Ракета стартовала в 8.46 и направилась уже вдогон самолету U-2.
Затем офицер наведения нажал кнопку «Пуск» второго канала, но старта ракеты не последовало.
Впоследствии оказалось, что ракета не сошла с пусковой установки по вине технического дивизиона, который готовил это изделие. И это несмотря на то, что контроль стартового оборудования и проверка радиолокационного ответчика ракеты перед этим прошли штатно.
Тем временем операторы и офицер наведения в соответствии с Руководством по боевой работе ЗРК С-75 сопровождали цель в режиме РС (ручное сопровождение), а затем перешли на автоматическое (АС). На 53-й секунде полета ракеты выдалась разовая команда К3. Это так называемая команда ближнего взведения радиовзрывателя (РВ) ракеты. После этого передатчик РВ начинает работать на излучение. К3 выдается примерно за 300 метров до подхода ракеты к цели.
В этом случае цель должна быть обязательно поражена.
Через несколько секунд операторы ручного сопровождения 5-го зрдн поочередно доложили, что произошел срыв автоматического сопровождения по всем трем координатам — дальности, азимуту и углу места. При выполнении боевых стрельб это следует, как правило, за физическим разрушением цели.
Офицер наведения не смог сразу правильно оценить обстановку и доложил командиру зрдн: «Срыв автоматического сопровождения по трем координатам». Командир, занятый проблемами со второй ракетой, моментально доложил на КП 37-й зенитной ракетной бригады: «У нас срыв сопровождения».
Через некоторое время командир 5-го зрдн, разобравшись с офицером наведения и операторами ручного сопровождения, повторно доложил на КП бригады:
«По имеющимся признакам, цель поражена», так как на экранах индикаторов цель начала быстро менять свои параметры и характеристики. На это ему командир бригады грубо ответил: «Ерунда. Цель над Нижним Тагилом».
В это время офицеры и солдаты стартовой батареи 5-го зрдн, находясь на открытом воздухе, визуально наблюдали картину поражения высотной цели, кричали «Ура!» и бросали головные уборы вверх. На чистом безоблачном небе было отчетливо видно, как ракета догнала цель, появилось белое облачко от подрыва боевой части, а затем вниз полетели обломки самолета со шлейфом черного дыма.
Минуты через две-три в небе появилось еще несколько белых облачков — подрывов боевых частей зенитных управляемых ракет. Значит, еще какой-то зенитный ракетный дивизион произвел обстрел цели. Подрывов было три или четыре. Когда командир дивизиона подполковник Новиков вышел из кабины «У», командир стартовой батареи доложил ему об увиденном результате обстрела цели, о принятых мерах по безопасности личного состава и второй ракете.
В это время из бригады поступила команда: «Любой самолет в воздухе — противник» и боевой расчет дивизиона снова занял рабочие места. Минут через 20 поступила команда: «Отбой». Вслед за этим из бригады поступило указание скопировать с планшета дальней воздушной обстановки трассу полета самолета U-2 и доставить кальку на КП бригады, опечатать кабины. Трассу с планшета ДВО копировал Борис Самойлов, а документы в бригаду отвозил капитан Александров.
Вернувшись, он сообщил, что еще несколько дивизионов 57-й зенитной ракетной бригады стреляли по самолету, который якобы применял пассивные помехи и круто менял маршрут полета.
На КП 5-го зрдн ни офицер наведения, ни операторы ручного сопровождения на экранах индикаторов никаких помех не наблюдали до подрыва ракеты, а на кальке проводки U-2, которую копировал Борис Самойлов с планшета ДВО, никакого резкого маневра самолета не отмечалось. Впоследствии подтвердилось, что на U-2 не было никакой аппаратуры постановки пассивных/активных помех, и никаких резких маневров самолет Пауэрса не совершал.
В течение 2–3 мая 5-й зрдн посетили две комиссии — из штаба 4-й ОА ПВО и управления главнокомандующего Войсками ПВО. В это время средства массовой информации объявили, что офицеры, сержанты и солдаты дивизионов майора И. И. Воронова и капитана Н. И. Шелудько награждены правительством СССР за уничтожение самолета U-2.
Однако об участии дивизиона подполковника И. И. Новикова и его роли в уничтожении U-2 ни тогда, ни в течение последующего времени не упоминалось.
По мнению Бориса Самойлова, реальная картина уничтожения самолета U-2 США 1 мая 1960 года выглядит следующим образом. Ракета 5-го зрдн (стартовая позиция – близ станции Полдневая) 37-й зрбр (КП – г. Кыштым), выпущенная в 8.46 вдогон самолету U-2, повредила ему хвостовое оперение. Взрыв боевой части ракеты произошел сзади машины, летчик был защищен от него двигателем и поэтому остался жив. После взрыва БЧ ракеты Пауэрс вывалился из самолета, который продолжал планировать еще 12 километров.
Докладу подполковника Новикова о поражении цели на КП 37-й зрбр не поверили, так как в те времена еще не было случаев стрельбы ракетами ЗРК С-75 вдогон удаляющейся цели, да еще и на дальней границе зоны поражения. Руководством по боевой работе и Правилами стрельбы зенитной ракетной системы С-75 в те времена это не предусматривалось.
Данный факт привел к потере цели и как следствие — гибели старшего лейтенанта Сафронова на МиГ-19.
В докладе министру обороны СССР маршалу Р. Я. Малиновскому 2 мая 1960 года главнокомандующий Войсками ПВО маршал С. С. Бирюзов отмечал:
«В результате проведенного предварительного расследования установлено, что самолет-нарушитель в 8.55 был обстрелян 1-м (м-р Воронов) и 2-м (к-н Шелудько) зенитными ракетными дивизионами 57-й зенитной ракетной бригады (г. Свердловск).
По докладу командующего 4-й отдельной армией ПВО в этот момент самолет находился на высоте 21 000 метров. На экранах индикаторов станций наведения ракет у стрелявших создалось впечатление, что нарушитель в момент подхода ракет поставил пассивные помехи. А фактически это наблюдались отдельные части сбитого ракетой 5-го зрдн уже разрушающегося самолета U-2.
4-му зенитному ракетному дивизиону (стартовая позиция — Старые Решеты) командиром 57-й зенитной ракетной бригады (командир — майор Шугаев) была поставлена задача добить самолет нарушителя. По роковому совпадению к этому времени в зоне поражения 4-го зрдн появилась цель на значительно меньшей высоте. Расчет принял эту цель за самолет-нарушитель и открыл огонь, выпустив три ракеты. Цель была поражена в 9.23. Этой целью оказался свой самолет МиГ-19, следовавший на перехват самолета-нарушителя. Летчик Сафронов С. И. погиб».
И в этом же документе:
«5-й зенитный ракетный дивизион (командир – подполковник И. И. Новиков) 37-й зенитной ракетной бригады, несмотря на большую дальность, произвел пуск одной ракеты, но безрезультатно, так как цель была вне зоны поражения зрдн».
Это единственное упоминание о том, что 5-й зрдн 37-й зрбр 1 мая 1960 года участвовал в стрельбе по самолету-шпиону U-2 и первым выпустил одну ракету.
Согласно отчетным карточкам боевой стрельбы по U-2 стреляли только три дивизиона: первым — 5-й зрдн 37-й зрбр в 8.46 одной ракетой, вторым — 2-й зрдн 57-й зрбр в 8.52 одной ракетой, а третьим — 1-й зрдн 57-й зрбр в 8.55 тремя ракетами.
Остатки сбитого самолета U2, пилотируемого американским летчиком Френсисом Генри Пауэрсом, выставленные в ЦПКО имени Горького, 1960 год
РИА «Новости»Достаточно взглянуть на Карту боевых действий ЗРВ 4-й ОА ПВО, на точку стояния дивизиона майора Воронова и на траекторию самолета U-2, как станет понятно, что дивизион Воронова не мог поразить цель сзади, он должен был стрелять в U-2 прямо в лоб, а не сзади. При этом осколки самолета фактически сыпались ему на голову, так как дивизион Воронова дислоцировался в районе станции Косулино, где и приземлился летчик U-2 Пауэрс.
Скорее всего, только ракета 5-го зенитного ракетного дивизиона 37-й зрбр могла так «мягко» поразить цель сзади снизу.
Что касается версии, распространенной в 1990–2000 годах о том, что летчик-истребитель капитан И. А. Ментюков на самолете Т-3 (предсерийный Су-9), поднятом на перехват самолета-шпиона с заданием уничтожить его во что бы то ни стало, вплоть до тарана, «пересек трассу самолета U-2 и газовой струей своего самолета сбил его», она оказалась плодом фантазии журналистов и самого капитана И. А. Ментюкова.
В действительности согласно донесению командующего 4-й ОА ПВО № 0015 от 5 мая 1960 года:
«Самолет Т-3 (капитан И. А. Ментюков) был поднят с аэродрома Кольцово в 8.14 с заданием идти на таран... После набора самолетом высоты 20 750 метров истребитель был довернут на цель, но имея большое превосходство в скорости, он обогнал цель, не обнаружив ее, так как цель прошла выше на 2000 метров. При остатке топлива 650 килограммов летчику было приказано произвести посадку на аэродроме Кольцово. Посадка произведена в 8.52.
Повторно с аэродрома Кольцово в 9.24 был поднят самолет Т-3 (летчик – капитан И. А. Ментюков) и посажен на аэродром, так как к этому времени самолет-нарушитель был сбит огнем ЗРВ».
Необходимо отдать должное мужеству и самоотверженности капитана Ментюкова, который, без сомнения, выполнил приказ командования идти на таран самолета-шпиона США, зная, что в результате этого он сам погибнет.
На мой взгляд, дивизионы майора Воронова и капитана Шелудько обстреливали уже обломки самолета U-2. Именно их они приняли за пассивные помехи, которых в реальности быть не могло, поскольку U-2 не комплектовался аппаратом для сброса дипольных отражателей.
Основная слава в поражении Пауэрса приписывается дивизиону майора Воронова. Об этом в боевом донесении № 0012 командующего 4-й ОА ПВО генерал-лейтенанта Е. В. Коршунова изложено следующим образом: «…в 8.52 открыл огонь 2-й зрдн 57-й зрбр (майора Воронова). Израсходована одна ракета, две ракеты использованы не были ввиду нахождения цели в секторе запрета стрельбы с пусковых установок».
Эти строчки выглядят с моей точки зрения более чем сомнительно. Тем не менее, они красочно описаны в многочисленных последующих публикациях.
Что значит — находились в «секторе запрета стрельбы с пусковых установок»?
Дело в том, что ЗРК С-75 комплектуется шестью пусковыми установками. Если в момент выполнения боевой стрельбы одна из пусковых установок (ПУ), станция наведения ракет и цель находятся на одной линии, то пуск с этой ПУ не производится, поскольку ракета может повредить станцию наведения ракет. Для этого заранее и выставляются соответствующие зоны запрета. Все вроде на первый взгляд логично.
Однако стрельба в ЗРК С-75 ведется не пусковыми установками, а каналами. Первый канал — 1 и 2-я пусковые установки, второй канал — 3-я и 4-я пусковая установки, 3-й канал — 5-я и 6-я пусковая установки. К примеру, если цель надо обстрелять тремя ракетами, то при любых условиях обстановки все три ракеты непременно сойдут с ПУ. К примеру, в зоне запрета оказалась 6-я ПУ. Значит, система управления стартом (СУС) даже без вмешательства оператора СУС пустит ракету с 5-й ПУ этого же 3-го канала.
Лично у меня такой случай был на полигоне. Цель надо было обстрелять тремя ракетами. Первым решили стрелять третьим каналом. Нам хотелось, чтобы первой сошла ракета с 5-й ПУ. Но в момент стрельбы стартовая автоматика из-за разрыва в синхронизации переключилась на 6-ю ПУ и первой ушла ракета именно с этой ПУ.
Тут есть еще один нюанс, который все донесение генерала Коршунова кладет, образно говоря, на лопатки.
Дело в том, что пусковые установки в зоне запрета в ЗРК С-75 могут оказаться только при стрельбе по относительно маловысотным целям, то есть при угле возвышения ПУ менее 24 градусов. А при стрельбе по U-2 Паурса (высота полета цели 21 тыс. м) пусковые установки ЗРК С-75 должны были смотреть чуть ли не зенит (то есть значительно больше 48 градусов). Никаких зон запрета в этом случае не могло быть в принципе.
Почему же они возникли в донесении генерала Коршунова?
Видимо, надо было как-то оправдать тот факт, что главный герой противовоздушного боя 1 мая 1960 года — дивизион майора Воронова — не пустил еще две ракеты.
Отсюда и возникла версия о зонах запрета, с таким восторгом подхваченная многими авторами, впоследствии описывающими события того дня. А скорее всего, вторую и третью ракету не пустили по одной простой причине — обломки U-2 уже рассеялись и какого-то крупного фрагмента, который еще можно было бы сопровождать, уже просто не было.
Почему я называю значения углов в 24 и 48 градусов? Это величины из функционального контроля стартового оборудования ЗРК С-75. Специалисты по ЗРК С-75 меня хорошо поймут, вспомнив соответствующие команды этого ФК: «Угол места 24 градуса! Дать пуск по третьему каналу! Пуск по третьему каналу не прошел! Вращать по азимуту! Угол места 48 градусов! Дать пуск по третьему каналу! Пуск по третьему каналу прошел!» и т. д.
Так что, скорее всего, U-2 был подбит ракетой 5-го зенитного ракетного дивизиона 37-й зенитной ракетной бригады (командир зрдн – подполковник И. И. Новиков, стартовая позиция дивизиона – станция Полдневая), выпущенной вдогон самолету и поразившей его.
Это был первый в истории ЗРВ ПВО СССР боевой пуск ракеты С-75 по реальной цели. Он подтвердил высокие тактико-технические характеристики зенитного ракетного комплекса С-75.
Почему же в итоге так получилось, что героями противовоздушного боя 1 мая над Свердловском стали совсем другие бойцы и командиры? По моему мнению, с учетом реалий того времени все объясняется достаточно просто. О поражении самолета U-2 надо было докладывать лично Никите Хрущеву. И докладывать об этом требовалось в соответствующих выражениях типа «коварный враг уничтожен первой ракетой, при этом войска показали высокий уровень боевой готовности и боевой выучки, а отечественное зенитное ракетное вооружение подтвердило свои отличные тактико-технические характеристики».
Только на минуту представим себе, какова была бы реакция горячего на расправу лидера СССР, если бы ему доложили, что 1 мая под Свердловском был устроен фейерверк из четырнадцати запущенных зенитных управляемых ракет, при этом в горячке боя поразили свой истребитель, а самолет U-2 Пауэрса сбил дивизион, производивший стрельбу уже вдогон.
Руководителю страны (да и руководству Вооруженных сил и Войск ПВО страны) требовался в тех условиях (с учетом и немалого политического момента) совершенно другой доклад — «малой кровью, могучим ударом, первой ракетой».
Были срочно назначены герои, и такой документ был немедленно подготовлен. А что не вписывалось в эту версию, либо подработали, либо дали команду — «навсегда забыть и никогда не вспоминать».
Если у исследователей уже нашего времени возникнет желание до конца разобраться во всех нюансах противовоздушного боя 1 мая в небе над Свердловском, то надо обратиться в Центральный архив Министерства обороны России: фонд № 72, № описи 974693, № дела 36, № коробки 24066.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).
