Цивилизация
В начале ноября исполняется три года с начала штурма сирийского города Ракка — столицы псевдохалифата. Хотя после Второй мировой войны масштабные боевые действия за города до последнего времени были единичны, современные конфликты на Ближнем Востоке дали целую вереницу примеров боев за крупные мегаполисы.
Не так давно вопрос штурма городов приобрел практический характер в непосредственной близости от границ Российской Федерации. Летом 2014 года во время наступления вооруженных сил Украины на юго-востоке страны возник вопрос, сумеют ли они взять штурмом Донецк или Луганск — миллионный и полумиллионный города по численности населения.
Киев тогда начал военную операцию против самопровозглашенных ЛНР и ДНР, которые заявили о своей независимости после госпереворота в феврале того же года.
«Тогда можно было лишь предполагать исход подобной операции. Сегодня, пять лет спустя, появилось сразу несколько примеров на основе опыта боев на Ближнем Востоке. Теперь мы гораздо лучше понимаем, сколько войск для этого необходимо, примерные сроки ведения боевых действий, возможный масштаб и характер разрушений городской среды», — рассказал «Газете.Ru» независимый военный эксперт Антон Лавров.
По его мнению,
большой город — это самое лучшее поле боя для слабой и менее технически продвинутой стороны вооруженного конфликта. В мегаполисе можно не только сосредоточить группировку в тысячи и даже десятки тысяч бойцов, но и укрыть ее от превосходящей огневой мощи противника, а также длительно снабжать ее материальными средствами и восполнять потери в людях и технике. Ни горы, ни леса, ни джунгли сегодня такой возможности не предоставляют,
убежден Антон Лавров.
Городская среда помогает обороняющимся, замедляет движение атакующих, позволяет разместить рекордное количество бойцов на единицу площади, компенсирует отставание в силах и технологиях.
К примеру, в Пентагоне операцию по взятию города Мосул в Ираке (численность населения – 1,4 млн) назвали «крупнейшей городской битвой со времен Второй мировой войны».
Формирования запрещенной в России и ряде других стран мира террористической организации «Исламское государство» (ИГ) перестали сопротивляться через две недели после начала активной фазы действий.
Для штурма Мосула были привлечены части и соединения вооруженных сил Ирака общей численностью в 40 тыс. человек и 30 тыс. бойцов федеральной полиции (фактически внутренних войск Ирака). Последние привлекались для изоляции и контроля района боевых действий, что позволило не отвлекать на решение этих задач подразделения регулярной армии. Действия ВС Ирака поддерживались массированными ракетно-авиационными ударами ВВС США.
Над Мосулом была организована многослойная система наблюдения. В воздухе постоянно находились десятки беспилотников различного класса — от легких тактических разведчиков до тяжелых стратегических аппаратов. В воздухе находились и ударные БЛА. Ни одна операция армии США до того не имела такого информационного сопровождения.
В целом бои за Мосул продолжались 9 месяцев, потери наступавших составили 8,2 тыс. человек, обороняющихся — 10 тыс. человек.
К урокам, полученным Соединенными Штатами в ходе битвы за Мосул, следует отнести, что большой город изолировать невозможно; сложность операции нарастает по мере ее осуществления и глубине проникновения в центр города. Неожиданностью для американцев стала более чем существенная боевая устойчивость иррегулярной пехоты в городских боях.
Тем не менее, в США считают, что взятие городов с населением до 100 тыс. человек не представляет большой проблемы. Их несложно полностью изолировать, установить огневой контроль над всей территорией населенных пунктов. Город таких размеров не содержит достаточно запасов материально-технических средств и ресурсов, чтобы поддерживать в течение длительного времени значительный по численности контингент обороняющихся войск.
Однако обстановка кардинально меняется при штурме крупных городов с численностью населения более полумиллиона человек. Именно за подобные мегаполисы и развертывались самые тяжелые бои в ходе последних конфликтов на Ближнем Востоке. Подобных примеров несколько: уже упомянутый Мосул, Басра, Алеппо, пригороды Дамаска, столица псевдохалифата Ракка.
«Если же говорить о мегаполисах численностью населения в миллион и более жителей — то здесь все еще неизведанная территория для военного искусства», — считает Антон Лавров.
К слову говоря, численность населения Алеппо и Дамаска существенно больше миллиона жителей, но и боевики удерживали в этих городах далеко не всю территорию мегаполиса, а лишь некоторые части и пригороды.
«Проблема штурма городов в наше время обострилась во многом из-за снижения порога допустимого побочного ущерба», — считает Антон Лавров.
Просто «снести город с лица земли» массированными бомбардировками с воздуха и артиллерийскими обстрелами уже нельзя.
«К примеру, каждое крупное наступление правительственных войск Башара Асада вызывало хорошо скоординированную волну протестов в мировых СМИ. В отдельных случаях дело доходило до прямых угроз применения оружия со стороны третьих стран», — напоминает Антон Лавров.
По его мнению, не следует считать, что от этой проблемы были полностью свободны войска западной коалиции. Они находились под пристальным контролем собственных СМИ и правозащитных организаций. В результате и им пришлось ввести самоограничения на применение силы.
«Пока нет ни одного примера, когда бы город был полностью очищен от мирного населения, и только после этого противники по-рыцарски в нем сражались. Практически во всех случаях население в городах оставалось, и его было существенно больше, чем комбатантов», — напоминает эксперт.
Помимо всего прочего, большой современный город изолировать невозможно. Изоляция крайне необходима, но достичь ее в ряде случаев было сложно. К примеру, для окружения Мосула, так и остававшегося в ходе всего штурма недостаточно прочным, пришлось задействовать восемь пехотных бригад ВС Ирака. Но полностью исключить связь Мосула с внешним миром так и не удалось. Еще сложнее было изолировать обороняющихся от получения информации, включая ценную разведывательную, а также блокировать их пропаганду из осажденного города.
В то же время практика показывает, что для успешного штурма города его изоляция остро необходима. Ни один из рассматриваемых выше городов не был взят без организации сначала его плотной блокады. Восточная часть Алеппо и пригороды Дамаска оставались неприступными для правительственных войск годами, однако только до того момента, пока формирования террористов имели надежную связь с внешним миром.
«Отношение местных жителей крайне критично для общего успеха операции. Дружественное население представляет собой ценный ресурс как для наступающей стороны, так и для обороняющейся. Для последней местные жители не просто живой щит. Дружественное население выполняет множество задач тылового и даже технического обеспечения, на которые пришлось бы отвлекать бойцов — от доставки материальных средств, несложного ремонта вооружения и до ухода за ранеными», — рассказывает Лавров.
По его словам, интересен еще один пример — штурм города Эль-Баб в Сирии. Его осуществляла Турция силами ограниченной в средствах группировки прокси-сил, поддержанной турецкой авиацией, артиллерией и спецназом. У них сразу же возникли проблемы с окружением этого отнюдь не мегаполиса с довоенным населением в 150 тыс. жителей. Собранной турецкой группировки в 10-15 тыс. бойцов просто не хватило для его плотной блокады. Им пришлось пойти на сотрудничество с Россией и правительственными силами Башара Асада. Лишь при помощи этих дополнительных войск и усилий город был надежно заблокирован и вскоре пал.
Характерной чертой обороны боевиков в Сирии стало массированное строительство подземных укрытий, напоминает Антон Лавров. Для этого использовалась даже специализированная туннелепроходческая техника. В результате там, где противник находился в обороне длительное время, создавались настоящие подземные города и улицы, по которым передвигались даже автомобили. Это позволяло формированиям террористов минимизировать потери от артиллерийского огня и авиации, и быстро маневрировать силами и средствами.
В ближневосточных условиях широко использовалось строительство разного рода инженерных заграждений. К примеру, в ожидании наступления турецкой армии и их прокси-войск, формирования ИГИЛ (запрещена в РФ) обнесли 20-километровым валом город Эль-Баб.
Террористы и радикальные исламисты массово использовали автобомбы (шахид-мобили), причем с весьма серьезным успехом. Для террористических формирований они стали своеобразными эрзац-крылатыми ракетами. На финальных этапах боев террористы отработали тактику взаимодействия шахид-мобилей с квадрокоптерами. Снаряженные автобомбы в полной готовности к боевому применению укрывались на первых этажах зданий. После получения развединформации о местах концентрации наступающих войск они наносили удар с короткой дистанции. В городе отразить такой удар, продолжающийся считанные минуты, а то и менее минуты, оказывалось очень трудно. При этом командир отряда боевиков иногда поддерживал связь по рации с водителем-смертником, подсказывая ему оптимальный маршрут движения.
В городских боях на других театрах боевых действий, особенно в технологически развитых странах, можно ожидать массового применения управляемых фугасов, скрытых дневных и ночных камер видеонаблюдения, автомобилей с дистанционным управлением, массового использования дешевых мультикоптеров для разведывательных и ударных задач.
Отдельно необходимо отметить использование дронов для транспортных задач. Массового применения этих БЛА еще не отмечается, но технологии уже вполне созрели. Снабжение осажденных гарнизонов по воздуху имеет ключевое для их устойчивости значение. И при осаде мегаполиса уже в ближайшем будущем можно ожидать использования мультикоптеров и одноразовых планеров для прицельной доставки боеприпасов и предметов снабжения, а также беспилотных вертолетов для эвакуации раненых.
«Это уже не фантастика, это настоящее, просто пока не использующееся достаточно широко. Изоляция городов от доступа беспилотников и прорывы беспилотниками такой блокады будут важной частью тактики в городских боях ближайшего будущего», — подчеркнул Антон Лавров.
Если противник слаб и готов разбежаться после первого выстрела, взятие города проблемы не составляет. Но если в нем укрепились мотивированные бойцы, это сразу же становится огромной проблемой. Тем не менее, современная практика подтверждает, что взять штурмом даже крупный город можно.
К примеру, бои за Ракку с населением 165 тыс. человек продолжались 11 месяцев, за Восточную Гуту с населением 400 тыс. человек — 3 месяца, за часть Алеппо с населением 300 тыс. человек — 10 месяцев.
«Однако победа в приведенных примерах оказалась пирровой. Крупные города получили такие разрушения в процессе их освобождения, что перестали быть «машиной для жизни», — отмечает Антон Лавров.
По его словам, наиболее характерный пример в этом плане пример — сирийская Ракка, официальная «столица» псевдохалифата. Этот город американцы бомбили почти год и практически полностью стерли его с лица земли.
«Поэтому лучший способ штурма мегаполиса — не доводить дело до него», — подчеркивает эксперт.
Чрезвычайно характерной чертой боев и в Сирии и в Ираке стало намеренное оставление обороняющимся пути к отступлению. Им предлагалась понятная альтернатива — смерть или выживание.
В Сирии оно приняло форму «зеленых автобусов», название которых стало нарицательным. И чем больше было проведено успешных эвакуаций, тем легче было договориться о последующих. В 2018 году это позволило взять довольно крупные населенные пункты с минимальным применением силы.
В Ираке официальные договоренности с запрещенной в РФ группировкой ИГИЛ (организация запрещена в России) были невозможны. Но им оставляли спокойный сектор и не препятствовали выходу формирований террористов. Наиболее яркий пример — штурм Фаллуджи в Ираке. Три месяца продолжалась операция по установлению блокады, потом еще пару месяцев Фаллуджу штурмовали и, тем не менее, в итоге из города вышла гигантская колонна из сотен пикапов и прочей автотехники.
Авиация США отказалась наносить по ней удары, официально объясняя это опасностью для жизней семей боевиков, которые ехали с ними в колонне. Но иракцы не удержались и все-таки устроили погром ударами боевых вертолетов и самолетов.
Штурм Мосула затянулся именно из-за того, что в тот раз было принято решение уничтожить боевиков полностью. Бежать им было некуда, и существовал серьезный риск прорыва их в Сирию. Там они угрожали бы и курдским, и правительственным территориям.
«Практика показала — хорошего решения по штурму городов пока так и не наработано. Даже массовое применение беспилотников и высокоточного оружия легкой победы не обеспечивают. Штурм по-прежнему требует кровопролитных ближних боев», — полагает Антон Лавров.
Естественно, возникает сильное искушение использовать современные достижения робототехники для ведения городских боев. Причем речь, конечно, идет не о разведывательных функциях, а о сугубо боевых. То есть имеются в виду роботы и дистанционно управляемые аппараты, способные вести эффективный огонь для уничтожения или подавления типовых городских целей.
«Однако пока не налажено производство металлических терминаторов, робототехника в городском бою человека не заменит. Для штурма города по-прежнему нужна хорошо подготовленная пехота, причем очень много пехоты», — заключает Антон Лавров.
