Цивилизация
Маневры «Единый трезубец» прошли у берегов и непосредственно на территории Норвегии в период с 25 октября по 7 ноября. В учениях приняли участие более 45 тыс. военнослужащих из 31 страны, 250 самолетов, 65 кораблей, а также свыше 10 тыс. единиц боевой техники.
В соответствии с замыслом маневров Объединенные вооруженные силы НАТО обороняли Норвегию от вторжения вымышленного государства «Муринус» (в переводе с латыни — «Паук»). Чтобы освободить захваченные гипотетическим противником территории, Североатлантическому альянсу потребовалась переброска войск по морю, высадка морского десанта и нанесение ударов с воздуха.
Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил, что учения не направлены против конкретной страны, но посылают сигнал, что «альянс готов и способен защитить всех союзников от любой угрозы».
Тем не менее, в российском МИДе заявили, что учения направленны против России. К этому выводу подталкивает и тот факт, что маневры проводились всего в 1000 км от российских границ.
Попробуем разобраться только с одним вопросом — насколько теоретически подобное вторжение в центральную часть Норвегии возможно со стороны России? Причем договоримся сразу — военно-политическую часть в последующем анализе и рассуждениях исключаем полностью, а сосредоточиваемся только сугубо на оперативно-стратегических и военно-технических вопросах.
Чтобы в ходе гипотетических военных действий захватить центральную часть Норвегии, Вооруженным силам России надо провести так называемую воздушно-морскую десантную операцию (ВМДО).
ВМДО, согласно военной науке, относится к совместным операциям и представляет собой совокупность согласованных по цели, месту и времени и проводимых по единому замыслу и плану действий по высадке оперативно-стратегических и оперативных воздушных и морских десантов на территории, занимаемую противником, выполнение ими задач на берегу и их обеспечение. Классический пример ВМДО — операция «Оверлорд» образца июня 1944 года, в ходе которой союзники высадились в Нормандии.
Разумеется, действий подобного размаха и масштаба в Норвегии в настоящее время быть не может.
Но тем не менее, по опыту мероприятий оперативной и боевой подготовки еще советских времен, для успешного проведения ВМДО требуется как минимум несколько воздушно-десантных дивизий и бригад, соединения и части морской пехоты, несколько мотострелковых дивизий.
Теперь разберем особенности осуществления ВМДО по некоторым составляющим.
Для начала уточним, что такое воздушно-десантная операция. В ходе ВДО, как правило, парашютным способом выбрасывается воздушно-десантная дивизия. Если меньше — то это уже не операция, а оперативно-тактический или тактический воздушный десант.
Воздушно-десантные дивизии в составе Вооруженных сил России сегодня есть. Но для того, чтобы осуществить воздушно-десантную операцию, требуется определенное количество военно-транспортных самолетов. Без них ВДО никак не проведешь.
Однако реальность на сегодня такова, что для проведения полноценной воздушно-десантной операции самолетов Военно-транспортной авиации Воздушно-космических сил катастрофически не хватает (нет даже и половины требуемого количества).
В лучшем случае сегодня мы можем выбросить парашютно-десантный полк, но не более.
Так что воздушно-десантная операция при вторжении в Норвегию отменяется просто по причине отсутствия самолетов.
Примерно то же самое относится к осуществлению и морской десантной операции. Для ее проведения требуется хотя бы одна полноценная дивизия морской пехоты (дмп). Сегодня в составе ВС РФ нет ни одной дмп. Единственная 55-я дмп, которая в свое время дислоцировалась на Дальнем Востоке, уже давно расформирована.
Но помимо частей и соединений морской пехоты, для высадки морского десанта требуются и соответствующие морские десантные силы. К примеру, в составе Северного флота сегодня всего пять больших десантных кораблей — четыре БДК проекта 775 и один БДК проекта 11711 «Иван Грен». Самый молодой из БДК проекта 775 — образца 1985 года, то есть сегодня ему уже 33 года. Остальные еще старше — им по 40-42 года. Единственный новый БДК в составе СФ — «Иван Грен». Он принят в боевой состав флота в 2018 году.
Подобными морскими десантными силами можно высадить от силы несколько батальонов, что для гипотетического захвата Норвегии явно недостаточно.
И в этой сфере есть еще один важный нюанс. Основная боевая бронированная машина нашей морской пехоты — БТР-80 и машины на его базе. У них есть один врожденный недостаток — они хорошо плавают только на сравнительно тихой воде, скажем в Севастопольской бухте или Кольском заливе.
Если их выпускать в Норвежское море при волнении, скажем, в три балла, то велика вероятность того, что ни один из БТР до берега так и не дойдет. Ни для кого не секрет, что наши машины этого типа обладают очень низким запасом плавучести и не приспособлены для передвижения по воде даже при сравнительно небольшом волнении.
Обычно в ходе учений большие десантные корабли российского флота подходят к самому берегу, уклон которого составляет 2-3 градуса, открывают носовые ворота, опускают аппарели, и прямо на берег выпускают технику. Однако в боевых условиях такой способ высадки десанта практически не реален. Высаживать морской десант лучше всего с помощью авиации и малых плавсредств, которые базируются на универсальных десантных кораблях.
Для этих целей, к примеру, в ВМС США имеются корабли следующих типов — универсальные десантные, десантно-вертолетные корабли-доки, десантные транспорты-доки. Ничего подобного в российском ВМФ до сих пор нет и в ближайшей перспективе не предвидится.
К примеру, водоизмещение БДК проекта 775 составляет всего 4400 тонн, и этот корабль не имеет вертолетной площадки. Для сравнения: на универсальном десантном корабле ВМС США типа «Уосп», водоизмещение которого составляет 24 тыс. тонн, базируется авиационная эскадрилья самолетов с вертикальным (укороченным) взлетом, вертолеты. Этот корабль может высадить на необорудованное побережье полностью укомплектованный экспедиционный батальон морской пехоты численностью в 1900 морских пехотинцев. По сути дела, «Уосп» представляет собой небольшой авианосец.
Помимо всего прочего, чтобы осуществить успешную воздушно-морскую десантную операцию, необходимо выполнить два важнейших условиях — в районе проведения ВМДО надо захватить полное господство в воздухе и на море. Если этого не сделать, осуществить ВМДО просто невозможно. Десантные отряды будут просто беспощадно растрепаны противником еще на переходе морем.
Захватить и удерживать господство в воздухе на удалении более 1000 км от Кольского полуострова очень трудно, а практически — невозможно.
К примеру, радиус боевого применения истребителей семейства Су имеет сравнимую величину. Но что это означает на практике? Прилетел в район высадки десанта — и сразу по запасу топлива надо возвращаться на аэродром вылета. Как при этом вести воздушный бой и осуществлять дежурство в воздухе — непонятно. А радиус боевого применения основных самолетов непосредственной авиационной поддержки войск составляет следующие величины: штурмовик Су-25 — 200-300 км (в зависимости от загрузки), Су-24 — 650 км (при переменном профиле полета).
Плюс ко всему оперативная емкость аэродромов в Мурманской области весьма и весьма невелика. Да и сами аэродромы можно легко перечислить по пальцам – «Килп-Явр», «Североморск-1», «Оленья», «Мончегорск», «Африканда». Образно говоря, могучую воздушную армию для обеспечения вторжения на этих площадках явно не развернешь. Плюс ко всему возможности по размещению топлива и авиационных средств поражения на этих аэродромах тоже весьма и весьма ограничены, а горючего и АСП потребуется сотни тысяч тонн.
Очень большие вопросы вызывает и возможность завоевания господства на море в районе высадки десанта силами Северного флота. Из крупных надводных кораблей в составе СФ сегодня всего-навсего два крейсера, один эсминец, один фрегат, пять больших противолодочных кораблей (причем далеко не все из них исправны).
Практически все корабли еще советской постройки, а из новых – только фрегат «Адмирал Горшков».
Сказать, что этими силами в сравнении с ОВМС НАТО в Северной Атлантике можно захватить господство на море в районе проведения ВМДО – сильно погрешить против истины. Обстановка мало изменится в лучшую сторону даже если даже прибегнуть к межтеатровому маневру силами и средствами с других флотов.
Кроме того, надо и учитывать погоду, а в Северной Атлантике она мало предсказуема и меняется весьма резко. К примеру, осуществлена посадка войск на десантно-транспортные средства, сформированы десантные отряды, а до района десантирования переход морского десанта морем займет более двое суток. За это время погода в районе высадки от полного штиля может изменить до шторма в девять баллов.
В таком случае десант, лишенный возможности высадиться, рискует оказаться под огнем противника. От английского Портсмута до побережья Нормандии идти менее 200 км, и то в 1944 году не угадали с погодой, в результате чего почти двое суток войска союзников просидели на кораблях в портах Великобритании.
Таким образом, в качестве выводов можно сказать следующее.
В Североатлантическом альянсе очень сильно преувеличивают военные возможности России на этом театре военных действий.
У Москвы сегодня нет даже гипотетической возможности осуществить какое-либо вторжение на территорию альянса, тем более с воздуха и моря. А если такой возможности нет, то высадку какого противника планируют отражать в НАТО?
России требуется практически заново воссоздавать свои морские десантные силы и десантно-высадочные средства, да и в целом — напряженно трудиться над совершенствованием боевого и численного состава армии и флота с тем, чтобы проведение воздушно-морской десантной операции для ВС РФ стало реальностью хотя бы в исторически обозримый срок.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).
