«Когда в первый раз делали сальто, реально боялась: «Я же тебя порежу!»
— Поздравляю с серебром этапа Гран-при в Сочи. Можно ли сказать, что сейчас в олимпийском сезоне у вас все идет идеально?
Ходыкин: Идеально то, что мы запланировали показать другой вектор программ, — и у нас получилось. Радостно, что зрители и судьи это оценили. Вот это круто. А так у нас нет какого-то определенного идеального плана.
— Давайте поговорим о вашем уникальном векторе программ — очень эффектном, со сложнейшими заходами и выходами из элементов. Люди восхищаются вашей акробатикой. Как вы пришли к такому стилю?
Ходыкин: Не скажу, что у нас какой-то очень акробатический стиль. Мы просто понимали свои сильные стороны, начали отталкиваться от них и пришли к такому. У нас в группе работают сильные акробаты, благодаря им мы изучили много акробатических трюков — уже даже есть определенный запас….
Павлюченко: Есть из чего выбрать.
Ходыкин: Да. И музыка в короткой программе (Be Italian в исполнении Fergie. — «Газета.Ru») позволяет вставлять эти трюки.
— Как только вы встали в пару, сразу поняли, что у вас получится такой стиль?
Павлюченко: Не-е-е, это происходило постепенно. То в одном месте сход с поддержки интересный придумаем, то в другом наш акробат Юрий Васильевич Тюкин что-то предложит, а мы сделаем.
Ходыкин: За все это время мы перепробовали огромное количество подобных трюков, но многие не подходили музыке и стилю программ, поэтому мы их так и не использовали. Например, мы пробуем что-то и понимаем: нет, это не то, мы не получим достаточно GOE (бонусных баллов за качество исполнения по шкале Grade of execution. — «Газета.Ru»); это будет неудобно сделать на льду, хотя и смотрится круто, а это погасит нашу скорость, и потом будет трудно продолжать программу.
— Даша, а тебе насколько страшно было начинать работать с такими необычными элементами? Все-таки именно тебя подкидывают, крутят и отправляют в сальто.
Павлюченко: На самом деле я даже не особо задумывалась над этим. Когда изучаешь новый элемент, перед тобой всегда ставятся определенные задачи: где-то нужно что-то придержать, еще за чем-то уследить... И пока ты со всем этим разбираешься, то последнее, о чем успеваешь подумать: «Ой, мне страшно».
— Александр Энберт в интервью «Газете.Ru» отмечал, что ваши анатомические данные позволяют вам делать то, что другие не могут. Согласны с этим?
Ходыкин: Да, иногда нам помогает разница в росте. Благодаря ей мы исполняем то сальто, когда я держу Дашу за руки, а она подпрыгивает и делает оборот назад.
Людям с меньшей разницей в росте сделать это будет гораздо сложнее. А Даша спокойно помещается в доступное пространство и не режет меня коньками.
Но я могу отметить только это. А все остальное, что мы исполняем, могут сделать все, на мой взгляд.
Павлюченко:
Еще по поводу того сальто — это, наверное, единственный элемент, во время которого я очень переживала, что пораню Дениса. Когда мы в первый раз пробовали эту штуку, я реально боялась: «Я же тебя порежу!».
— Мне до сих пор страшно на это смотреть. Александр Энберт также отметил, что своей акробатикой вы двигаете парное катание вперед. А вы сами осознаете это? И ставите ли себе задачу развивать фигурное катание и вносить в него что-то революционное?
Ходыкин: Да. И с самого начала совместной карьеры наши элементы часто попадают на обсуждение технического комитета Международного союза конькобежцев (ISU), где разбирают элементы и модифицируют правила. Они обсуждают наши элементы, и это радует.
«Другие говорили, что такого тодеса не существует, а мы исполнили его уже в юниорах»
— Давайте обсудим обязательные элементы в ваших программах этого сезона. Там тоже есть уникальные находки: так, Максим Траньков отметил, что в произвольной программе вы исполняете каскад тройной тулуп + тройной тулуп + двойной тулуп, который сейчас больше никто не делает.
Ходыкин: Да, раньше его пытались исполнять только Ксения Столбова и Федор Климов (серебряные призеры Сочи-2014 в соревнованиях пар. — «Газета.Ru»). Каскады 3-3-2 вообще обычно одиночники прыгают.
Парам же сложно такое исполнить, потому что трудно привести подобный элемент к стабильности. Но мы стараемся таким образом заработать дополнительные баллы и будем работать над этим каскадом дальше.
— Также Траньков отметил у вас необычный тодес «вперед — наружу», сказав, что только китайцы его сейчас исполняют.
Ходыкин: А мы его делаем уже года три (смеется).
Павлюченко: Просто он редкий, там нестандартный вход получается. С этим тодесом у меня связана смешная история.
Когда я первый год пришла в парное фигурное катание, то другие девочки сказали, что есть только тодес «вперед — внутрь», «назад — наружу» и «назад — внутрь», а вот «вперед — наружу» не бывает.
И в какой-то день приходит тренер и говорит мне, что надо учить новый тодес для произвольной программы — «вперед — наружу». Я: «Может, «назад — наружу», Сергей Владимирович?» (Доброскоков — тренер пары. — «Газета.Ru»). Он: «Нет, «вперед — наружу». У меня в голове ступор: мне же объясняли, что его делать нельзя, что такого не существует (смеется). Но мы начали пробовать и уже по юниорам его катали.
— Раньше Траньков также отмечал, что акробатики у вас слишком много и даже называл это «цирком». Можете объяснить, почему, на ваш взгляд, никакого перебора в этом нет?
Ходыкин: Да я говорю: не знаю, где зрители увидели у нас столько акробатики. У нас акробатика есть только в начале и в середине программы, а все остальное — это просто сложные входы и выходы с элементов.
— Но эти входы и выходы ведь и есть акробатика.
Ходыкин: Да, но музыка это позволяет. Если бы в нашей произвольной программе под «Лебединое озеро» было столько акробатики, то, наверное, это был бы перебор. А в короткой программе все хорошо. Плюс мы доработали постановку и даже что-то убрали.
— А наработка сложных заходов и выходов не сильно отвлекает от работы над обязательными элементами?
Павлюченко: Это же все идет вместе. Если мы отрабатываем элемент, то сразу с определенным заходом и выходом.
— Но если сделать заходы и выходы попроще, то было бы легче сделать весь элемент на хорошие плюсы? Или это так не работает?
(Павлюченко смеется)
Ходыкин: Возможно, было бы легче, но так неинтересно.
— Хорошо, что вы есть в парном катании. Если бы существовала только классика, то стало бы скучно.
Ходыкин: Именно по такому принципу мы и ставим программу и выбираем элементы (смеется). «Шесть беговых — это же скучно!». Нет, ладно, шесть — еще нормально. А вот восемь — уже скучно.
«Мы все звоним, на ушах стоим — куда Денис пропал?!»
— У вас всегда очень классные показательные номера — абсолютно не скучные. В Сочи вы тоже исполнили глубокий по смыслу номер под песню «Вне зоны доступа», где показали людей, которые постоянно смотрят в экран своего телефона и не замечают реальной жизни. Как вам пришла такая идея?
Павлюченко: Денис не пришел на тренировку, и до него никто не мог дозвониться (смеется).
Ходыкин: На самом деле это идея Бетины — она у нее давно была. Подбирали музыку — и отлично подошла песня «Вне зоны доступа» группы «Город 312».
— А вы реально решили поставить этот номер из-за того, что Денис опоздал?
Ходыкин: У меня в день показательных выступлений в Сочи будильники не сработали — 12 штук! Просто вместо звука приходили уведомления.
Павлюченко: А недавно у него еще так совпало, что зарядка телефона сломалась, и он за ночь разрядился.
Ходыкин: Да.
Я проснулся и понимаю, что у меня нет денег, потому что все мои деньги — это карточка на телефоне (после этого случая у меня в кармане всегда есть наличные). Мне надо доехать до метро, и я никому не могу позвонить и сказать, что опаздываю. Пытаюсь договориться с водителем маршрутки: «Довези, пожалуйста!». Первый не согласился, второй все-таки подвез, и я кое-как добрался, но опоздал на тренировку — на всю, по-моему.
Павлюченко: А мы звоним уже, все на ушах стоим — куда Денис пропал (смеется). Человек вроде уехал вечером домой — и все, его нет.
— Да, без телефона можно просто исчезнуть из этого мира.
Ходыкин: Вообще у меня был вариант написать с компьютера, но я думал, что успею на тренировку (улыбается).
«Ссоры очень сильно изматывают людей. А мы в паре сосредоточены друг на друге»
— Еще одна уникальность вашей пары: вы никогда не ссоритесь, что бы ни случилось.
Ходыкин: Я вообще никогда ни с кем не ссорюсь и не ругаюсь, и даже не знаю, как это делается. Так что такие хорошие отношения у нас установились сразу.
Павлюченко: И вообще ссоры очень сильно изматывают людей. Максимально.
— А какие у вас отношения с другими парами? В женском одиночном катании, например, большинство фигуристок утверждает, что дружбы не бывает — по крайней мере, во время карьеры. В парном катании с этим попроще?
Павлюченко: Да, мы хорошо со всеми ребятами общаемся. В парном катании у тебя есть партнер, ты больше контактируешь с ним. И мы сосредоточены на друг друге. А когда с другими девчонками и мальчишками пересекаемся, то тоже хорошо общаемся.
«Для меня восемь беговых подряд — это трагедия»
— На этапе Гран-при в Канаде вы соперничали с мощной китайской парой Суй Вэньцзинь и Хань Цуном, которые считаются, возможно, главными фаворитами Олимпиады. Реально ли российским парам побеждать их?
Ходыкин: Конечно.
— То есть они вас не сильно впечатлили?
Ходыкин: Нет. Хотя я был в шоке от количества беговых в программе (улыбается). У меня это уже какая-то фишка — чтобы беговых было как можно меньше. Можно же использовать другие шаги и переходы, чтобы набирать скорость. Для меня восемь беговых подряд — это уже трагедия. Раньше в нашей произвольной программе так было, и я не знаю сколько добивался, чтобы программу сделали более насыщенной другими элементами. Впрочем, у китайской пары все это смотрится гармонично.
Павлюченко: Да, они очень здорово катаются. Мне лично нравится — я даже поглядывала, как они на раскатке делали беговые по кругу.
— А если говорить о российских парах, то сейчас вашими основными соперниками за путевку Олимпиаду будут Евгения Тарасова и Владимир Морозов?
Павлюченко: Мне кажется, мы будем просто бороться с самими собой.
Ходыкин: Мы хотим показать и уже успешно показываем программы в другом стиле. А оценивать будут судьи. Да, я могу сказать, что мне нравится в каждой паре и что не нравится, но не вижу смысла. У каждого свой стиль. Мне нравится своя манера, другая, и тренеры это поддерживают. Чувствуется ли у Тарасовой и Морозова стиль Тутберидзе? Не знаю, не могу сказать.
«Тарасова учила меня кататься так, как я чувствую»
— Вашу яркую короткую программу Be Italian ставила Бетина Попова (чемпионка Универсиады в танцах на льду, супруга Ходыкина). Насколько она отличается от других постановщиков и что нового привнесла в ваш стиль?
Павлюченко: Все происходило очень естественно. Не было такого, что мы пришли к незнакомому постановщику и он начал подбирать заходы. Бетина постоянно присутствовала на наших тренировках и уже четко знала, что и как должно быть. Работа проходила как по маслу, и все движения получались естественными для нас.
Ходыкин: Мы катались под музыку, которую хотели, и делали то, что хотели, воплощая идеи Бетины. Не было такого, что нам что-то поставили, нам не понравилось, но из уважения к постановщику мы согласились. Нет, мы все время были в диалоге и постоянно вместе работали.
Я не могу сказать, что у Бетины есть какой-то свой стиль. Она видит возможности конкретной пары — рост, способности катания, — и ставит под это. Некоторые идеи, которые у нее есть, мы не можем воплотить, но их может показать кто-то другой. И другим ребятам она ставит другие вещи.
— В целом, как я заметила, вы любите приглашать разных специалистов. Когда мы с вами говорили в 2019 году, у вас были программы от Даниила Глейхенгауза и Татьяны Тарасовой, что даже звучит необычно.
Павлюченко: Чем больше специалистов, тем больше мнений, и ты активнее развиваешься как спортсмен: твое катание становится более разнообразным.
— Каково было работать с Татьяной Анатольевной?
Ходыкин: Помню, я как-то очень долго не мог понять, чего она от меня хочет. А оказалось, что она просто просила кататься так, как я чувствую. Говорила: «Не обращай внимания на свои шаги, их можно всегда поменять! Если ты чувствуешь, что хочешь добавить тут корпус или какой-то другой поворот, то сделай это на тренировке, а тренер посмотрит». Это помогло, да. И помогает в работе до сих пор.
«Сложно оценить дебют группы Тутберидзе в парном катании»
— На пресс-конференции после Гран-при в Сочи вы выступали за то, чтобы вернули высокую стоимость четверной подкрутки и четверного выброса — тогда пары снова начнут их делать. На ваш взгляд, после этого может случиться такой же взрыв популярности, как у девочек, когда они начали исполнять четверные прыжки?
Ходыкин: Не уверен. Раньше ведь пары уже исполняли четверные элементы, и взрыва не произошло. В парном катании все достаточно печально с медийностью на данный момент, но наш вид все равно развивается и растет потихонечку, что не может не радовать.
— А вы уже пробовали изучать четверные?
Ходыкин: Да, четверную подкрутку когда-то пробовали. В зале у нас получалось более-менее, но мы прекрасно понимаем, что не сделаем это на ту же стоимость, что и тройную подкрутку: не получим четвертый уровень, не получим такие же высокие GOE. И поэтому мы от этого отошли, а потом еще и стоимость четверных элементов понизили. Так что мы понимаем, что выгоднее сделать хороший тройной подкрут. Кроме того, у нас есть еще много всего, что мы можем добавить в рамках тех правил, которые сейчас действуют в фигурном катании.
— Анастасия Мишина предположила, что пары смогут исполнять даже параллельные четверные прыжки, когда все выучат каскады 3-3 и сложные прыжки типа лутца и флипа. В парное катание же приходят из одиночного, а там уровень неуклонно повышается.
Павлюченко: Я думаю, что это случится не в ближайшем будущем. Все зависит от того, насколько быстро будут прогрессировать спортсмены и насколько стабильно будут развиваться четверные прыжки у девочек и у мальчиков.
Допустим, если будет настолько большая конкуренция в одиночном катании, что на соревнования выходят 20 человек — и все 20 прыгают четверные, тогда уже люди с квадами будут уходить в пары. Но это точно не ближайшее будущее.
— В этом году в парное катание пришла группа Этери Тутберидзе. Как оцените дебют этого тренерского штаба в новом виде?
Ходыкин: Я не знаю, как можно это оценить и отреагировать. В группу Этери Георгиевны пришла пара Евгении Тарасовой и Владимира Морозова. Эту пару все прекрасно знают.
— Да, у Тарасовой и Морозова изначально был свой высокий уровень.
— Ну да. Поэтому лично мне сложно оценить этот дебют.
«В моем сердце всегда Алена Косторная»
— Давайте обсудим немного и другие виды. Даша, ты говорила, что смотришь все виды и турниры, и особенно за девочек болеешь.
Павлюченко: Да, за девочек болею (улыбается).
— Камила Валиева ставит рекорд за рекордом. Как оценишь ее катание?
Павлюченко: Она реально здорово катается. Объективно хорошо.
— Когда-нибудь видела других девочек, которые совмещали бы такое катание и такие прыжки? Или это в первый раз в истории?
Павлюченко: Я скажу так. Вышла Женя Медведева — и все восхищались ее прыжками и ее катанием. Потом вышла следующая девочка. Каждый раз так происходит. В любой сфере приходит новое поколение, которому легче прыгнуть выше из-за того, что в технологии обучения уже проторена дорожка. И то, что его предшественники проходили с нуля, этот человек осваивает быстрее и идет дальше.
И если говорить о девочках, то в моем сердце всегда Алена Косторная (улыбается). Я в принципе считаю, что Алена очень хорошо катается: у нее классные прыжки, классное скольжение и очень хорошая подача в программах.
Также мне импонирует Лиза Туктамышева, потому что человек столько лет выступает и прямо здорово показывает программы — очень эмоционально и со сложным набором прыжков. Я очень поддерживаю и Аню Щербакову. Все девчонки молодцы и очень много работают. Думаю, что оценивать их — это задача судей, а не простого зрителя. А я в данном случае выступаю как простой зритель.
«Пусть в танцах сами разбираются, как оценивать и какие баллы ставить»
— Денис, ты говорил раньше, что смотришь танцы. Как тебе новый ритм-танец Габриэллы Пападакис и Гийома Сизерона?
Ходыкин: Ой, это просто шедеврально. Как они работают с музыкой… я восторгаюсь. Это настоящий танец.
Павлюченко: Очень залипательно. На это смотришь — и нельзя остановиться. Когда я в первый раз увидела, то, наверное, раз десять пересмотрела.
— А из российских пар в танцах на льду можете выделить чью-то программу в олимпийском сезоне?
Ходыкин: Мне Анастасия Скопцова и Кирилл Алешин очень нравятся — и ритм-танец, и произвольный под «Ромео и Джульетту». У Виктории Синициной и Никиты Кацалапова неплохие программы. Это может быть круто. Я думаю, поскольку сезон олимпийский, они стараются не форсировать подготовку, и к чемпионату России, к Олимпиаде мы увидим эти программы такими, что они доведут всех до мурашек.
— А прокаты Дианы Дэвис и Глеба Смолкина не смотрел еще? Все обсуждают их высокие баллы — может, поинтересовался?
Ходыкин: Нет, вот это я не хочу обсуждать (улыбается). Танцы стоят отдельным столпом — вот пусть они там и стоят. Мне нравится именно танец, а вот туда, в оценки, я не лезу.
Павлюченко: Танцы на льду — элитарный вид спорта. На него просто смотришь как на искусство.
— И как оценивать это, непонятно…
Ходыкин: Пусть они сами разбираются, как оценивать, какие баллы... Для меня ценно то, что люди пытаются передать танец, и когда у них это получается, я кайфую от самого танца. Я также люблю смотреть танцы на полу — мне это очень нравится. И когда люди могут выразить такие же эмоции на льду, то это просто супер.
«Женя Медведева прямо молодец, в «Ледниковом периоде» ей сложнее всего»
— «Ледниковый период» в свободное время не смотрите?
Павлюченко: Я посмотрела только пару видеороликов в TikTok с Женей Медведевой и Даней Милохиным.
— Как оценишь их парное катание?
Павлюченко: Ну, я смотрю это не как парное катание, а в принципе как шоу.
Ходыкин: По тому, что я видел, могу сказать, что Женя прям молодец. Жене сложнее всего, потому что им надо показать парное катание, а она одиночница, и с ней выступает мальчик, который особо не умеет кататься. Это артист, который раньше не стоял на коньках. И они делают парные поддержки — это двойная работа. Дорогого стоит.
— А сами пошли бы в такое шоу в будущем?
Ходыкин: Возможно, да.
— На ваш взгляд, Женя могла бы пойти в парное катание и вернуться в профессиональный спорт таким образом?
Ходыкин и Павлюченко (одновременно): Почему нет?
Ходыкин: Люди даже из танцев в парное возвращаются (улыбается). Так что все возможно.