«Мы с Агатой действительно очень настроены друг на друга»
— Как вам пришла идея поставить такой драматичный номер под I Put A Spell On You (в исполнении Rhodes), где символом разрушенных отношений стал обычный деревянный стул? Сначала на нем сидела и недовольно кричала Агата, потом вы бросали его и ломали, а в конце вы оба накрылись этим полуразломанным стулом.
— Эта идея пришла к нам довольно неожиданно, как часто и бывает на «Ледниковом периоде». Сначала мы выбирали музыку, а это всегда целый процесс — мы собираемся вместе с Агатой, Ильей Авербухом, Еленой Станиславовной Масленниковой и все решаем, какую композицию взять. Затем нам нужно было выяснить, чем наполнена эта музыка — печалью, болью или, напротив, теплом, добром…
И нам показалось, что эта версия I Put A Spell On You наполнена именно страданием. Что эта песня об отношениях, которые разваливаются, подходят к концу. И деревянный стул в этой ситуации стал для нас настоящим символом, потому что многое в нашей жизни происходит на обычной кухне, где люди сидят и ругаются.
Поэтому стул прошел через весь номер. Сначала Агата на нем сидела, потом я его швырнул, а в концовке проблемы в отношениях нас просто прибили. Я думаю, что это один из наших самых глубоких номеров. Что-то близкое к искусству.
— Максим Траньков отметил, что это лучший номер по драматургии в этом выпуске.
— Это действительно было глубоко. Мы прямо прожили свою историю.
— Илья Авербух заявил, что готов был остановить съемки в самом начале, когда вы разломали стул. Почему?
— Потому что стул не должен был сломаться — я должен был на него сесть! И номер начался бы с того, что я сижу на этом стуле и пытаюсь удержать Агату, в то время как она вырывается и хочет уйти.
Но! На репетициях мы уже сломали один стул. Потом нам дали этот и сказали, что он точно не сломается, что он железобетонный, что его закрепили, засверлили, заклеили (смеется). И он действительно не сломался в местах скреплений, но вот ножка не выдержала.
До выхода на старт я сказал Агате: «Всякое может случиться. Вдруг сломается стул? Давай мы придумаем, что делать в таком случае». Решили, что я буду просто удерживать Агату стоя.
Все что ни делается — все к лучшему. То, что ножка стула сломалась, для драматургии выглядело еще круче, потому что символизировало трещину в наших отношениях. При этом стул на трех ножках все равно стоял! И в этом тоже была определенная глубина. А когда мы легли под этот стул, казалось, будто мы сами его поддерживаем, не давая окончательно развалиться. Здесь можно найти миллион смыслов.
Искусство этим и прекрасно — каждый человек может связать увиденное со своей историей. Так что сломалось — и хорошо. Мы все исполнили, Илья не остановил номер — прекрасно. Спасибо большое Илье, что он почувствовал нас, увидел, что мы не растерялись и идем дальше.
— Траньков хвалил вашу сложную поддержку в этом номере. Как оцените прогресс вашей пары за восемь выпусков и прогресс Агаты Муцениеце в частности?
— Максим — специалист в парном катании и подмечает очень тонкие вещи. Он правильно сказал, что мы впервые исполнили поддержку, когда Агате нужно было самой сделать половину поддержки и на своих руках держаться. Это не тот случай, когда я ее держу за бедра и везу на себе. Здесь у Агаты была архисложная координационная задача — особенно для человека, который столкнулся с фигурным катанием лишь полтора месяца назад. Мы еще четыре недели назад пробовали эту поддержку и очень долго ее готовили.
Я очень горжусь Агатой и ее прогрессом. Если посмотрите наш первый номер и этот, восьмой, вам покажется, что такое невозможно сделать. Она ведь не умела даже кататься на коньках — и дошла до таких сложных элементов.
— Вы отмечали, что на репетициях Муцениеце катается еще лучше — в несколько раз.
— Наш прокат в восьмом выпуске был лучшим в этом плане. Получилось даже круче, чем на репетициях, потому что тема довольно сложная, и непросто было на каждой тренировке погружаться в состояние такой больной любви, которая разваливается. На записи же мы полностью вошли в образы и выдали все эмоции.
Это большая победа Агаты — то, что она справилась с волнением выступлений. Часто это не получается даже у спортсменов, которые годами готовятся к турнирам, — некоторые все равно не могут показать там свой максимум.
Понятно, что нельзя сравнивать психологические нагрузки профессиональных атлетов, которые исполняют, например, четверные прыжки, и нашу нагрузку на «Ледниковом периоде». Но я хочу подчеркнуть, что выступать сложно всегда. Особенно — в новом для себя виде деятельности.
Думаю, сейчас мы с Агатой близки к тому, чтобы показывать перед судьями свой максимум. Именно в этой уверенности мы достигли громадного прогресса.
— Регина Тодоренко, когда была судьей, отмечала, что видит в вашей паре особую «химию».
— Я уже год смотрю соревнования как зритель и могу сказать, что для меня это важно, — чтобы спортсмены не просто приходили сделать свою работу и уйти, но и чтобы между ними была эта самая «химия». Это очень абстрактное понятие, но я уверен, что без этого невозможно сделать что-то интересное. Можно сделать сложное, быстрое, высокое, но искренний интерес рождается именно из-за «химии». Это можно только почувствовать.
Если ты хочешь увидеть сложные поддержки, посмотри Гран-при по фигурному катанию. Если хочешь посмотреть, как люди быстро катаются, включи шорт-трек. На «Ледниковом периоде» же хочется смотреть именно на отношения и на истории, которые мы рассказываем. А рассказать эти истории, не погружаясь в них, очень сложно, и если ты не чувствуешь партнера, то задача становится невозможной.
Так что мы с Агатой действительно очень настроены друг на друга. С первой тренировки мы на одной волне. Наше прекрасное взаимопонимание — это то, что рождает наши номера.
— «Ледниковый период» покинула в последнем выпуске Наталья Забияко, выступавшая в паре с Никитой Пресняковым, — ваша бывшая партнерша в профессиональном спорте и близкая подруга. Как отреагировали на это? Ожидали, что так получится?
— Мне очень понравилось то, что Наталья сделала на этом проекте. У них были превосходные номера с Никитой: каждый был особенным и непохожим на предыдущий. Очень яркие образы. Наталья получила максимум баллов — 12.0, чего я, например, еще не получал здесь. Она прекрасно раскрылась в проекте.
Конечно, грустно, что Наталья уходит. Мы с ней большие друзья и всегда поддерживаем друг друга. Хотелось бы, чтобы она оставалась здесь с нами на тренировках до самого конца. Но Наталья уходит с высоко поднятой головой. И, на мой взгляд, ее будет не хватать.
— А вообще реально тягаться в SMS-голосовании с парой Ксении Бородиной, у которой почти 18 млн подписчиков в Instagram (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена)?
— Реально — для этого надо не попадать в номинацию. Со всем в жизни можно бороться — надо просто знать, как.
К тому же, если люди хотят дальше следить за человеком, на которого подписаны в Instagram, то почему нет? Бородина тоже достигла большого прогресса на «Ледниковом периоде». Как она начинала и как она едет сейчас — это огромная разница. Зрителям интересно за этим наблюдать.
Не стоит переживать, насколько это было честно или нечестно. Просто мы живем в таком мире, и надо спокойно принимать правила игры. Если больше зрителей хотят следить за Ксенией, то это прекрасно, и она большая молодец.
— Помимо Натальи Забияко, о которой мы уже говорили, на этом проекте вы крепко дружите с Евгенией Медведевой и Даней Милохиным.
(В этот момент мимо проходит Евгения Медведева, которая только что получила 12.0 за свой прокат в образе хейтера Милохина под Take Me To Church. Энберт вскакивает со стула и кричит: «Евгения! Ну разрешите я вас обниму? Просто лучшая! Просто молодчинка! Просто разбили сердечко».
«Поздравляем с 12.0», — говорю я.
«Спасибо!» — Медведева смеется и крепко обнимает Энберта).
— Как раз обсуждали их пару — и Евгения пришла.
— Да (смеется).
Вы знаете, мне кажется, Евгения с Даней — это та пара, в которой есть своя «химия», своя энергетика — и эта энергетика мощнейшая. Это все видят, все чувствуют. Даже хочется сказать «неважно, что они делают», но стоит отметить, что они делают очень сложные вещи. И это тоже, конечно же, важно. Но эмоции Жени и Дани настолько сильны, что перекрывают вообще все. Не болеть за них невозможно.
Ну и плюс мы с Евгенией очень дружим, а с Даней подружились за время проекта. Мы прямо всем сердцем друг за друга болеем.
— Недавно в Москве прошли спектакли «Анна Каренина», где вы выступали в паре с Медведевой. Каково было переключаться с катания с Агатой Муцениеце на выступления с Евгенией и наоборот?
— Были трудности — и у меня, и у Жени. Когда мы встретились на первой репетиции перед ноябрьскими показами «Карениной» в Москве, у нас не получались даже самые простые поддержки, потому что темпы разные. Я привык к более плавному переходу, а Женя — раз! — уже запрыгнула. Либо наоборот: я уже раз! — а Женя не успела. И мы такие: а-а-а, что происходит, почему не получается (смеется).
Но я все-таки разбираюсь немного в парном катании и сказал ей: «Женя, вообще не парься, мы сейчас заедем и сразу сделаем. Просто отвыкли от наших темпов». Но поначалу было, конечно, весело и смешно.
Перед последним спектаклем в Москве Женя подошла ко мне: «Саша, мы вчера пробовали с Даней одну из поддержек, которую делаем с тобой в «Карениной», и я боюсь, что мой темп опять сбился. Давай попробуем в зале». В итоге мы потренировали эту поддержку еще в зале, чтобы она успокоилась.
Но серьезных проблем на самом деле не было. Буквально раз-два — и все возвращается на круги своя. Все-таки мы 50 спектаклей показали до этого в Сочи и знали каждое движение досконально.
«Успех Мишиной и Галлямова ожидаем»
— Российская пара Анастасия Мишина и Александр Галлямов успешно стартовали в этом сезоне, одержав две победы — в том числе на этапе Гран-при в Японии. Как оцените их прогресс?
— Это пара чемпионов мира. То, что они заняли первое место на этапе Гран-при, не может быть удивительно. Конечно, они обошли очень сильную пару — Евгению Тарасову и Владимира Морозова, за которых я болею, потому что мы близкие друзья, раньше вместе катались и выступали в одной команде. Но Мишина и Галлямов — чемпионы мира, которые продолжают набирать и показывать сложнейшие программы. Поэтому их успех ожидаем, и я с удовольствием поздравляю их и Тамару Николаевну Москвину. Мне довелось тренироваться в ее группе и кататься под ее руководством, это профессионал своего дела и суперспециалист. И я очень рад, что наши спортсмены побеждают. Наши все молодцы.
Также я очень жду, когда у Нины Михайловны Мозер и Влада Жовнирского тоже подрастут спортсмены, которые будут побеждать на Гран-при и бороться с нынешними парами уже как новое, подрастающее поколение.
— Евгения Тарасова и Владимир Морозов на Гран-при Японии стали вторыми. Евгения все еще допускает какие-то ошибки почти на каждом старте. На ваш взгляд, почему так не получается?
— Не знаю, почему так происходит. Возможно, есть какая-то боязнь выступлений, потому что технически ребята умеют делать все. Весь их контент на 100% проверен на тренировках. Они исполняют то, что прекрасно умеют делать. Почему не получается показать все на соревнованиях — вопрос сложный.
Я слышал, что была какая-то травма, и ребята пропускали какое-то время. Возможно, в этом причина, а может, сыграло роль что-то еще. Это лучше знают тренеры, которые работают с ними каждый день.
Я не настолько погружен в их работу, но уверен, что они могут сделать все задуманное. Очень хочу дождаться и увидеть их программы чистыми, красивыми и такими, какими они были изначально задуманы.
— Недавно в борьбу на Гран-при вступила еще одна российская пара Дарья Павлюченко и Денис Ходыкин, которая отличается необычным стилем: у них много акробатических трюков и оригинальных заходов и выходов с поддержек. Как вы оцените их стиль?
— Стиль очень необычный и, наверное, он имеет право на существование. Никто ведь не знает, как нужно. Ребята видят фигурное катание таким. И это заслуживает уважения. Они честно, спокойно, искренне идут и делают так, как хотят.
Подобные споры есть и в одиночном катании. Возможно, оно должно быть только с четверными прыжками, а, возможно, главенствовать должно красивое катание, как у Джейсона Брауна. Никто не знает.
На мой взгляд, все хорошо — если в меру. Важна золотая середина. Конечно, спорт должен быть насыщен атлетизмом, но в то же время фигурное катание должно быть и про искусство. А парное катание должно быть и немного про трюки.
Антропометрические данные Павлюченко и Ходыкина позволяют им делать то, что другие не могут. И не воспользоваться этим было бы неправильно. Так что ребята делают то, что должны.
Каждый спортсмен по-своему двигает фигурное катание вперед. Кто-то двигает в многооборотность, кто-то — в красоту скольжения, а Павлюченко и Ходыкин — в акробатику. Почему нет? Потом другие будут смотреть на них и что-то менять: упрощать, а может, даже усложнять. Так что ребята — красавцы.
— То есть вам не кажется, что это «цирк», как писал Максим Траньков в Twitter?
— Ну если они так видят фигурное катание, то какая разница, что мне кажется? (Улыбается). Я же не судья — и слава богу. Если они так чувствуют, если они так реализуются, то отлично. Ребята найдут своих зрителей. И судьи, я уверен, их оценят. Будет ли это лучшее в мире фигурное катание? Это вопрос уже не ко мне. Мне нравится фигурное катание разнообразием, так что я поддержу любой расклад.
Как я уже говорил, в одиночном кто-то крутит четверные, кто-то красиво катается. Когда это соединяется, то получается вообще прекрасно, — здесь можно привести в пример Юдзуру Ханю.
Так что разнообразие — это круто. Оно порождает новые идеи. И в парном катании я это тоже приветствую.
«Девочки исполняют свои программы на пределе человеческих возможностей»
— Возвращаясь к Гран-при Японии: наша одиночница Дарья Усачева получила там серьезную травму на ровном месте, когда делала двойной флип. Почему такое могло случиться? И какой была ваша первая реакция на эту новость?
— Ну как можно отреагировать на новость, когда наша прекрасная спортсменка получает травму в олимпийский сезон? Хочется просто поддержать Дарью, потому что это очень важный сезон. Она была в прекрасной форме. Почему это могло произойти? Я слышал много разных версий, но окончательного диагноза не знаю. Просто желаю Дарье, чтобы она восстановилась до чемпионата России и могла в полную силу участвовать в борьбе за поездку на Олимпийские игры.
— Получается, что сейчас восстанавливаются от травм две сильных российских одиночницы — Дарья Усачева и Александра Трусова. Насколько это серьезный удар по составу сборной?
— К сожалению, фигурное катание — травмоопасный вид спорта, особенно сейчас, когда девочки исполняют свои программы на пределе человеческих возможностей. Хочется пожелать, чтобы они берегли себя. Конечно, ситуация сложная.
Но, с другой стороны, если взять именно женскую сборную России, то она укомплектована прекрасно. И основной состав, и условный резерв наполнены прекрасными спортсменками. К этому нужно стремиться и другим видам, чтобы все наши команды были наполнены так же хорошо, как женская.
Тем не менее в олимпийский сезон хочется также, чтобы все девочки подошли в лучшей форме к чемпионату России, и самые лучшие, техничные, сосредоточенные, настроенные и красивые — в плане катания — фигуристки получили свои путевки на Олимпийские игры. Так что я желаю всем удачи и беречь себя.