Ирину Скворцову можно отнести к тем людям, о которых принято говорить — родились в рубашке. В ее случае, правда, в бобслейном комбинезоне. 23 ноября 2009 года по время тренировочных заездов на бобах-двойках в Кенигзее девушка попала в страшную аварию. Ее экипаж перевернулся на трассе, и, до того как она с Надеждой Филиной успела покинуть машину, в них врезался другой боб, которой по ошибке выпустил немецкий арбитр.
Скворцова получила тяжелейшие травмы ног и таза. Врачи всерьез опасались за ее жизнь, но им удалось не просто спасти девушку, но и избежать ампутации конечностей, а в дальнейшем даже поставить на ноги.
Сейчас 27-летняя Ирина живет полной жизнью — она успела попробовать себя в роли ведущей на телевидении, занимается общественной деятельностью, посетила церемонию открытия Олимпиады в Сочи и думает о прыжке с парашютом. Ей приходится ходить на костылях, но иногда может их отложить в сторону. Девушка даже призналась, что иногда забывает их дома.
На интервью бывшая спортсменка согласилась сразу. Единственным ее условием была встреча там, где можно припарковаться: автомобиль стал для девушки неотъемлемой частью жизни. Кафе на окраине Москвы оказалось подходящим местом.
— Чем вы сейчас занимаетесь? Вокруг уже витает предновогодняя суета.
— Сейчас я готовлюсь к Новому году. Последние два года я справляю его в Германии, это уже стало традицией. Мне предстоит очередная операция. В этом году там выпало очень много снега, не то что в Москве, хотя раньше там была погода как у нас сейчас.
— Родные и близкие просят привести что-нибудь? Например, местные деликатесы…
— Меня просят что-нибудь на свое усмотрение, но для меня уже не просто вот так выбирать. Мне в Мюнхене уже все так знакомо, все местные диковинки стали для меня чем-то обычным.
— А основной ваш род деятельности сейчас какой? Вы ведь член Общественной палаты. Удается через нее изменить чью-то жизнь к лучшему?
— Это не совсем работа, это скорее общественная нагрузка. Глобально помочь кому-то я не могу, но это удается делать точечно.
— Например?
— Недавно мы побывали на форуме «Победа без границ» в Тюмени. Там устраивали мастер-класс для сирот-инвалидов — познакомили с различными видами спорта, привезли подарки, пообщались. На нашу встречу мы пригласили еще и потенциальных родителей, которые могли бы усыновить кого-то. Нам удалось сделать так, чтобы сразу восемь детей нашли себе приемную семью.
— Вы чувствуете перед собой некоторую социальную ответственность, что можете помогать другим?
— Это ведь нормальная человеческая черта — помогать другим чем можешь. Это не что-то экстраординарное, я воспринимаю это как обычное дело.
— Вас бы можно было назвать примером для подражания.
— Я — пример для подражания? Да бросьте. Можно найти много других людей, которые более достойны такого звания.
И они, между прочим, пережили нечто более страшное, чем я, а некоторым приходится с рождения бороться с обстоятельствами. Я не езжу в кресле, а сколько есть колясочников, которые ведут активный образ жизни. Взгляните на паралимпийцев, которые ездят на соревнования и выигрывают медали.
— Многим памятен телемарафон Жанны Фриске, собиравшей деньги и на свое лечение, и на помощь для других. Этим же хотела заняться Мария Комиссарова, чья карьера во фристайле оборвалась из-за тяжелой травмы спины. Вам такое было бы интересно?
— Если бы на меня кто-то вышел с таким предложением, то почему нет? Но сама я с такой инициативой ни к кому не шла.
— Ваша журналистская карьера еще продолжается?
— Даже не знаю, кто меня записал в журналисты… Я проходила обучение на ведущего спортивных новостей. Это ведь не журналистика. Для меня это было как увлечение, хобби. Меня многие называют журналистом, но это не так.
Мне просто не нравится сидеть на одном месте. Я всегда хочу чего-то нового, каких-то, может, не вызовов, но чего-то необычного для себя. Когда долго занимаешься чем-то одним, то это надоедает, но я готова заниматься любимым делом всегда, когда его найду.
Сейчас я много времени провожу с друзьями, стараюсь не терять контакта. Конечно же, я знакома со всеми в бобслее и скелетоне.
— Продолжаете следить за товарищами по команде, за их результатами?
— Не скажу, что вообще за спортом слежу. Если случайно включила телевизор, то посмотрю что-то с удовольствием. Но специально выискивать в интернете, кто пробежал или как кто проехал, я не буду. Из фейсбука узнаю что-то из мира бобслея и скелетона. Но на чемпионат мира в 2017-м я точно собираюсь, он ведь в Сочи пройдет. Мне хочется пообщаться с ребятами.
— Сейчас, если следить за бобслеем, там картина нерадостная…
— Зубков ушел, а в прошлые годы все держалось на нем. Сейчас там перестановки. Многие ребята разгоняющие становятся пилотами, выступают. Пилотами становятся не сразу, это нужно год-два кататься. В первый же сезон не выстрелишь. Надеюсь, что обкатаются, все будет в порядке, у нас будут новые пилоты с командами.
— С кем из известных спортсменов поддерживаете отношения?
— На уровне «привет-пока» я знакома почти со всеми. Люблю общаться с Анной Чичеровой, Андреем Сильновым, Татьяной Лебедевой, Дмитрием Саутиным, знаю много борцов. С каноистом Сергеем Улегиным встречаюсь каждый год — он живет в Саратове, а у меня там, в 160 км от города, живет бабушка. Так что обязательно с ним пересекаюсь.
— Вы ведь начинали как легкоатлетка. Как вы перешли в беспокойный бобслей? Ради чего? Больших скоростей?
— Скорее для того, чтобы реализовать себя в спорте, так как в легкой атлетике добиться результатов было сложно, к тому же помешала травма. Меня два раза звали в бобслей, но я отказывалась, а на третий пришла сама. На такой выбор повлияла еще желание выступить на Олимпиаде, да еще и домашней.
— Вы рассказывали, что хотели бы полностью избавиться от костылей. Эта цель достижима?
— Избавиться полностью не получится, вообще никогда по жизни. Но на короткие расстояния я хожу, допустим, по квартире. Приезжая к друзьям на дачу, я могу пару дней где-то без костылей находиться. Я их оставлю где-то в коридоре, и только совсем уж если нога заболит, я ими пользуюсь. Но я просто этим не злоупотребляю, потому что нагрузка все-таки идет большая на правую ногу, и на левую в два раза увеличивается. Лишний раз не хотелось бы доводить до ухудшения.
— Вы уже не раз показывали, что можно добиться чего-то невозможного. Это не тот случай?
— Просто если отказаться от костылей, то нагрузка будет очень сильная. Иногда я их забываю дома, и тогда приходится максимально сокращать пройденное расстояние. К концу дня ноги болят, очень сильно. Мне костыли не мешают, иногда даже и помогают, визуально.
— Москва вам кажется приспособленной для инвалидов?
— Нет. Не до конца. Если бы я каталась на коляске, я бы не во все магазины могла зайти, не во все заведения, не всегда бы по улице смогла проехать.
Да, где-то сделано все, а где-то нет. За последние годы ситуация улучшилась, но не везде. Допустим, в то же метро я бы явно не спустилась. Какие-то станции новые — они приспособлены, а старые — нет.
— В Сочи к Олимпиаде должны были создать удобную среду для передвижения. Не было ли мысли переехать туда и куда-то еще, где есть условия?
— Нет, я привыкла к Москве. Мне многие задают вопрос, почему я не уехала за границу или почему я не уеду в ту же Германию. Но я не хочу. Меня все устраивает: дом, семья. Меня здесь все знают. Начинать с чистого листа где-то на новом месте я не хочу. Меня здесь все устраивает. Да, здесь очень много минусов. Но я по крайней мере о них знаю. Менять местоположение и узнавать об этих минусах с нуля — не хочу.
— Вам уже однажды удалось встать на коньки. Как это произошло?
— Было дело, это произошло случайно. Поехала к подруге на день рождения на дачу и забыла у нее пакет с вещами, а она взяла его с собой на каток, и забрать обратно можно было только там. Вот она мне заодно предложила покататься. Я говорю: «Вы что, издеваетесь, вы вообще представляете картину?» Вначале я отказалась, но потом согласилась, позвонила ей и спросила, есть ли нужный размер коньков.
Я не знала, что из этого будет, как я буду кататься, но приехала, переоделась, и началось… Естественно, сама я кататься не могла, только вдоль бортика, чтобы руками держаться. Ребята меня еще по кругу покатали. Стоять сама я еще могу, но отталкиваться — нет.
— Какие возникли ощущения?
— С одной стороны, было классно, мне понравилось, особенно когда упала (смеется). Но все было в порядке. А с другой стороны, обидно, так как на коньках я каталась до аварии очень хорошо. В школе я каждые выходные проводила на коньках в парке, всю зиму и даже осень. После аварии очень многими хобби, которые я любила, больше не могу заниматься.
— А на прыжок с парашютом решиться сейчас можете?
— Об этой своей мечте я не забываю. Когда-нибудь этот момент настанет. Один раз-то нужно попробовать. Мне просто хочется прыгнуть. Вряд ли буду один прыжок за другим после этого делать.
— Какие у вас отношения с немецкими врачами, которые вами занимаются?
— У меня очень хорошие отношения с моим врачом Гансом-Гюнтером Махенсом. Он приезжал в конце сентября в Москву, написал мне, и мы с ним встретились. Он посмотрел на меня, мы обсудили, что будем делать на следующей операции. Мне клиника выслала приглашение, сделала визу, и после Нового года я уезжаю на операцию. Меня уже многие узнают, в операционную я приезжаю как к себе домой. Там уже: «О, привет, давно не виделись», а я: «Здрасте». Рот у меня не затыкается, пока не подействует снотворное (смеется).
— Вы уже выучили немецкий?
— Нет, я их понимать понимаю, но я не разговариваю.
— Как-то вы еще говорили о том, что избавились в доме от зеркал, чтобы не видеть последствий травмы.
— Я не избавилась, просто не хочу, чтобы их было много. Оно есть только в ванной. Я еще подумаю, повесить ли зеркало в комнате. Когда одеваешься, нужно же смотреть, как сидит одежда, все ли хорошо. Да, думаю обязательно повешу, но не так, чтобы попадалось на глаза.
— Прошло шесть лет после аварии. Вам не кажется, что она стала чем-то далеким?
— Нет, это не далекое. Шесть лет назад, а такое ощущение, что это было вчера. Как будто я моргнула, а уже шесть лет прошло.
— Хотелось бы это как-то забыть?
— Это никогда не забудешь. Раз уж я не забыла. Вряд ли. В любом случае, смотришь в зеркало, не забудешь.
— Вы по жизни оптимист, видите что-нибудь хорошее?
— Реалист. Ходить все время в розовых очках вредно. Потом будет больнее снимать. Лучше ходить все-таки в прозрачных. Или без них.
— Что вы думаете о последних скандалах в легкой атлетике?
— Насчет этого я общаться не хочу. Не вижу смысла разговаривать на тему допинга.
— Эта проблема касается не только допинга. Сейчас обсуждается, можно ли, например, легкоатлетам выступить в Рио под олимпийским флагом вместо российского…
— Передо мной такой вопрос никогда не стоял, поэтому я не знаю, что сказать. Если кто-то так решит поступить, то я их осуждать не буду.
— Давайте перейдем к более приятным темам. Какие у вас увлечения, чем вы скрашиваете будни?
— Когда как, всегда по настроению. Иногда могу дома на диване поваляться, ничего не хочется делать. Пока есть время, езжу к друзьям. Скоро я уеду надолго, поэтому приходится всем уделить хотя бы несколько часов. Могу и по Москве ночной погулять, с удовольствием. Каких-то постоянных хобби у меня нет. В Германии, допустим, в свободное время я книги читаю. Уже надоедает интернет, надоедает телевидение, не хочется ничего, только читать. В свое время мне подарили картину с циферками, для тех, кто не умеет рисовать, но очень хочет. Вот это мне понравилось, я раскрашивала. Это очень интересно. Когда приеду из Германии, то куплю себе еще одну такую.
— Это как крестиком вышивать.
— Нет, крестиком вышивать я не хочу. Кого-то это успокаивает, меня это раздражает. Раздражений в жизни и так хватает (смеется). Кто-то что-то коллекционирует, а я… коллекционирую операции. Увы, такое постоянное хобби есть
.
— Что прочитали из последнего?
— Сейчас я на «Джонни Д.» Брайана Барроу, в прошлый раз в Германии успела прочитать две трети. А что же было последним… Ох, у меня бывает так, что закрыла последнюю страницу, и название с автором забылись, только сюжет помню. Например, одна книга про девочку-спортсменку, которая стала инвалидом. А другая — про девушку, которая знала, что она больна неизлечимой болезнью и сбежала из реабилитационного центра, ей хотелось посмотреть, как живут другие люди. А, вот вспомнила кое-что из последнего — «Мне тебя обещали». Тоже здорово. В этой книге нет имен, там есть образы — Непогода, Водопад. Очень интересная книга, заставляющая всплакнуть и подумать.
Еще я решила осилить классику – например, «Великого Гэтсби» не собиралась смотреть, пока не прочту. Еще были Булгаков, «Портрет Дориана Грея»… «Москва – Петушки» — это я прошла. Взрыв мозга был, конечно, колоссальный. Я читала и не понимала, что я делаю (смеется).
— Как же вы на нее вышли? Специфичное произведение…
— Друг посоветовал. Многим действительно нравится эта книга, они без ума от нее. Может быть, я просто не в то время прочитала. Сначала надо было что попроще, а потом классику. А иначе эффект взорвавшейся бомбы в голове.
— Сами не думали взяться за перо?
— Я — нет. Кому-то это дано, кому-то — нет.
— Хочется задать последний вопрос, но знаю, что вам на него отвечать уже надоедает.
— Каково было на Олимпиаде?
— Да, и ваше впечатление от церемонии открытия, за которой вы наблюдали вместе с Владимиром Путиным.
— Я больше камер боялась, а не президента. Я камер боялась. Я к ним не привыкла. Президент все-таки, хоть и сильная личность, но это человек, из плоти и крови, как и все мы. У кого-то известные личности вызывают ступор при встрече, а я спокойно реагирую.
В тот момент я переживала за камеры. Не только ведь на Россию шло вещание, но и на весь мир. Когда я поехала в Германию, меня врачи все узнавали. Никто не упускал возможность подойти, тоже поинтересоваться.
— А вы как-то общались?
— Только короткие диалоги. В основном, что творится непосредственно на Олимпиаде, на открытии.
— Как вы оценили сами Игры?
— Ну что я могу сказать. Первое место в медальном зачете — это супер. Ребята — молодцы.
— Думаете, через два года все повторится?
— Это будет сложновато. Но я надеюсь, что наши все-таки будут в тройке. Такого провала, как в Ванкувере, уже никогда не будет.
— А что ждете от Олимпиады в Рио?
— На данный момент, допустят или нет легкоатлетов. Если не допустят, то не скажу, что я многого жду. В легкой атлетике очень много медалей, как правило. Вот борьба и легкая атлетика. Да, есть синхронное плавание, гимнастика, но не только они определяют место страны в медальном зачете.
Уже после интервью я поинтересовался, какие будут планы на этот день. Ирина сказала, что собирается посетить хоккейный матч между ЦСКА и «Ак Барсом».
— Вы за кого-то болеете в спорте? — не мог я не задать последний вопрос.
— Ой, я не болельщица. Переживаю только, когда выступают российские команды. Я, наверное, несчастливая на этот счет: каждый раз как прихожу на арену поддержать, то наши проигрывают. Разве что на Кубке Первого канала все поменялось: я была на игре с Финляндией, и Россия выиграла, а матч с Чехией смотреть не стала, и тут же поражение. Сейчас пойду на матч ЦСКА и «Ак Барса» и, за кого болеть, пока не определилась. Я буду с другом, который за армейцев, и его дядей — он за казанцев. Думаю, им обоим не захочется, чтобы я болела за их любимцев (смеется).
Ознакомиться с другими материалами, новостями и статистикой вы можете на странице хроники, а также в группах отдела спорта в социальных сетях Facebook (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена) и «ВКонтакте».