«Глупость, помноженная на жадность»
На предстоящей неделе, 28 ноября, Мещанский районный суд Москвы приступит к рассмотрению по существу дела о гибели людей во время нелегальной экскурсии по коллектору реки Неглинки летом 2023. Тогда в московском подземелье во время ливня утонули восемь человек, включая трех подростков. Нарушая действующие законы, они спустились на платную «экскурсию» (по 9 тыс. руб. с человека) вместе с проводником-диггером. Проводник не смог выбраться, как и экскурсанты — тело одного из них нашли буквально прибитым к трубам, настолько сильный поток воды резко заполнил тоннели.
Спустя более года на скамье подсудимых двое: бизнесмен Александр Ким, создатель агрегатора с подобными турами, и их организатор, диггер Никита Дубас. Им вменяют оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности ( ч. 3 ст. 238 УК, наказание до десяти лет лишения свободы). Вину они не признают, но бизнесмен, по словам его адвоката, возместил «моральный и материальный вред» части потерпевших.
СМИ называют Дубаса «одним из самых известных гидов Москвы». Раньше он появлялся на телевидении и даже рассказывал, насколько опасно находиться в коллекторе во время дождя.
«В дождь некоторые из коллекторов заполняются в течение пяти-десяти минут. А это означает верную гибель», -- предупреждал мужчина.
Другие диггеры называют Дубаса безответственным и алчным до денег, что особенно не одобряют в этой среде («Глупость, помноженная на жадность», — описывал причину трагедии один из диггеров).
По негласному диггерскому кодексу, за то, чтобы провести новичков на «объект», вообще «западло» брать деньги (разве только благодарность в виде алкоголя). А полуофициальные экскурсии только привлекают лишнее внимание и раздражают старожилов движения (не говоря о несчастных случаях из-за неопытности проводников).
«Знаешь, почему дигг умер? Много стали писать, говорить об этом, народ стал палиться. А «людям сверху» такое хулиганство не понравилось. Поэтому теперь все залазы на объекты заварены, понавешано дачло и камер. Теперь все жестко, особенно в Москве. Можно выхватить проблем на всю оставшуюся жизнь», — объясняет «Газете.Ru» диггер Артем (имя изменено), один из «ветеранов» этого хобби.
«Лазали не за красивыми фото»
По словам Артема, в молодости он увлекся диггерством по двум причинам: девушки и адреналин. С девушками свидания устраивали прямо в подземных тоннелях.
«Мне в те времена вообще не было интересно лазать ради красивых фото, чтобы хвастаться в соцсетях. Я лазал, чтобы прекрасно провести время в объятиях симпатичной диггерши. И за непередаваемым ощущением, когда первым попадаешь на закрытый объект», — поясняет Артем.
Формально, «диггеры» — это те, кто спускается куда-то под землю, включая заброшенные каменоломни, метро, шахты и так далее. На практике люди с таким хобби любят ходить и по действующим, но закрытым объектам на поверхности. Главный интерес именно в том, чтобы попасть куда-то, куда нет доступа обычному человеку. И при этом не быть пойманным.
Часть любителей «слазить на запретку» занимается тем, за что диггеров не любят власти, а именно откровенным вандализмом. Ломают, мусорят, оставляют граффити, воруют или «хабарят» то, что можно продать, — например, кабели из коллекторов. Как правило, это «школьники», как их презрительно называют в диггерской среде. Артем уточняет, что воровство — это уже не про диггерство. Некоторые диггеры считают хорошим тоном в принципе не забирать сувениры с объектов и сохранять атмосферу места.
«Школьник в метро не полезет»
По словам Артема, в эпоху расцвета диггерства особой популярностью пользовались не коллекторы, а столичный метрополитен.
«Метро считалось престижным объектом. Школьник в метро не полезет», — объясняет Артем.
По его словам, проникнуть в служебные тоннели метро было много способов. Один из них прозвали «порталом».
«Это когда поезд подъезжает, ты из него выходишь, сразу прыгаешь на рельсы со стороны задней кабины и бежишь в тоннель. Но не все так просто, как звучит: там стоит сигналка, УКПТ (устройство контроля проникновения в тоннель). Сигналка сработала — тебя поймали. А камеры только на платформах были, но обычно их никто не смотрел.
Если сорвал сигналку, то ты лох. Я однажды это сделал. И мы девять часов с чуваком прятались в перегоне. Из них семь нас искали.
Мы тогда решили потусить с моим другом Максимкой (имя изменено — прим. «Газета.Ru»). Он раньше в метро не был, но очень хотел, и я позвал с собой. Пока он меньжевался на платформе, я успел несколько баночек «Ягуара» выпить. Поэтому не помню, как это произошло, видимо случайно задел дачло, когда махал ему из тоннеля, чтобы он не тупил и порталился быстрее.
Сигналка заорала, а он даже не понял ничего и спрыгнул. Стал фотографировать, я говорю: «Может, прекратишь? Прятаться пора!».
Сначала бегали в тоннелях туда-сюда, прибежали на следующую станцию, там уже патруль стоит ждет. На станции, где спрыгивали, та же картина. Тут включается «рабочка» — рабочий свет в тоннеле. Поездам он не нужен, значит, сейчас сформируют поисковый отряд и пойдут нас искать.
Надо ныкаться. Сперва был вариант залезть в тоннельный сортир. Но сортир оказался на замке. Ломать не хотелось, потому что мы и так спалились, а за это еще точно прямо в тоннеле побьют, пока никто не видит. Можно было пролезть в сортир под дверью, там снаружи водосточный люк, его открываешь и оп, вылезаешь с другой стороны решетки. Но в нем вода, и потом будешь заметные мокрые следы оставлять, будто Ихтиандр вышел на сушу.
В итоге поняли, что прятаться придется за гермодверью. Больше просто негде, а между гермой и стеной есть расстояние. Стоять за дверью бесполезно, но сзади у нее продольные горизонтальные балки, ребра жесткости, вот мы на них залезли повыше и легли валетом, чтобы хоть как-то согреться — было очень холодно, все металлическое кругом.
Слышим, идут монтеры. Прошли мимо, за герму не заглянули. Я выдохнул. Через несколько часов вернулись. Мы все это время в герме лежали, как в гробу. Они притормозили у нашей двери. По звукам было человека четыре минимум. Полицейские, которые ничего не понимают, и монтеры, которые им все объясняют: «Вот, это у нас гермодверь, она закрывается, а это стрелка, чтобы поезда поворачивать».
Постояли у гермы, уходят, но тут один монтер говорит: «Я сейчас!», и за дверь с фонарем заныривает. Прямо подо мной стоит и светит. И начинает медленно поднимать фонарик, как в кино. Вдруг его окликают, он: «Ладно», и вышел. У меня такие эмоции были, что всего трясло от холода и от пережитого.
Наконец все ушли, рабочку выключили, решили, что мы сбежали. Еще пару часов мы в тоннеле посидели на всякий случай и пришли обратно к станции, с которой спускались, там проще вылезти. Видим из тоннеля, сидит на лавочке мужик со спортивной сумкой и термосом, чай пьет. Быстренько вылетаем на платформу, он аккуратно заворачивает термос, кладет в сумочку спортивную и топает за нами.
Я бегу на переход, смотрю назад — а моего Максимки-то нет! Возвращаюсь, этот дурачок на той же станции ждет поезд. Мы еще все в дерьме из тоннеля, это «метро shit» называлось: пыль со стен, масла, сразу видно, где были. Подходит этот дяденька, открывает ксиву: «Служба безопасности метрополитена, пойдемте пообщаемся. Давайте только спокойно, чтобы я вас не заковывал в наручники». Поднялись в линейный отдел на станции, Максу не было восемнадцати, и он ждал на стуле, а меня посадили на нары, за решетку.
Они долго пытались понять, как правильно нас оформить. Например, как правильно пишется слово «тоннель». Далее со своей записочкой отправили в другое отделение. Где одна милиционерша очень удивлялась: «А чего это у вас ничего нет при себе? Вот у нас недавно были ребята, они, видимо, матерые — ключи разводные взяли, эти всякие фомки-открывашки-болгарки-дрели. А вы без ничего». Я ответил, что мы не собирались ничего ломать, хотели просто в тоннеле побыть.
У Максимки мамка адвокат была. Естественно, вызвали ее. Я думал, сейчас она все разрулит, нам еще честь отдадут. Но в итоге пришлось отдать только свою. Потому что его мама прямо с порога заявила: «Таких, как вы, нужно пороть нещадно. И на видео снимать, а потом в метрополитене на станции транслировать, чтобы другим неповадно было».
Все-таки она смогла договориться, чтобы сынишку не ставили на учет. Второй раз, по-моему. А мне все равно выписали штраф. И это еще повезло. Потому, что это было зимой 2014 года, за десять дней до того, как в метро залез один товарищ со своей девушкой. Они интимно провели время прямо на рельсах. Он наснимал селфи и видео в моменте и выложил все в Twitter.
Этот пост заметили. Начались звонки из «Пусть говорят» и полиции. После чего штраф за «залаз» в метро вырос с 300 рублей, которые мне тогда выписали, до 30 тыс. плюс 10 суток ареста. Собственно, это и есть одна из причин, почему в метро больше не лазят».
«Ловим таких негодяев, как вы»
Несмотря на очевидную опасность такого «хобби», Артему за свое увлечение расплачиваться здоровьем не приходилось.
«Меня не били, потому что с нормальными людьми ходил», — рассказывает Артем. — «Но однажды ребята полезли на объект, а я остался снаружи, чуйка сработала. И слышу выстрелы. Охранник, видимо, из травмата стрелял, чтобы запугнуть. Наши убежали сразу.
Другой раз залез с девушкой на завод под снос. Там стояла огромная бочка с водой. Ну, о чем ты подумаешь при виде бочки? Конечно же, ее опрокинуть! Я столкнул бочку на нижний этаж, красиво разбилась. И тут из дверей выходят два или три охранника с телевизорами наперевес. Телики такие старинные, маленькие, пузатые. Каждый нес по телевизору. Увидели нас, повели в свою будку. Намекнули, что лучше не пытаться убегать или заливать их из перцового баллончика, потому что недавно кто-то так бегал, случайно свалился в шахту лифта и помер.
По дороге жаловались на нелегкую жизнь, что они из Ростова, работают вахтами, ловят вот таких негодяев. Про телики сказали: «Они все равно никому не нужны, а мы домой заберем». В Москве такие телевизоры на помойке лежат, но в Ростове, видимо, нет.
Вызвали своего начальника. Приехал на «Ниве», посадил нас к себе. Взял мой паспорт, а на нем шеврон «Гражданской обороны»: написано ГО, звезда, серп и молот. Он такой: «О, так ты из наших». Я ему «да-да», начали разговаривать о коммунизме. Он оказался взглядов, которые сейчас не в моде. Как это называется, оппозиционных, во. Короче, расстроен мужик, что такую страну развалили, такой завод потеряли. Потом мне говорит: «Вы ходите, фотографируете здесь все, выкладываете и хуже делаете». Я смекнул, что к чему, отвечаю: «Чем хуже? Наоборот, привлекаем внимание, что все сносят просто так, а могли бы спасать предприятие или новое построить». Он меня зауважал и отпустил просто так. Обычно все охранники так и делали, если ловили. Просто выгоняли и велели больше на районе не появляться. До участка меня всего раз довозили».
«Дигг уже мертв, а я еще нет», — такие строчки есть в одной из фольклорных песен диггеров.
«Разве это может умереть, люди, наверно, с советского времени так лазят?» — спросила я своего собеседника.
«И то правда. Может, дигг не так уж и мертв, как хочет показаться», — хитро подмигнул Артем.