Самый большой вальс
80 лет назад, летом 1944 года советские войска провели очень успешную стратегическую наступательную операцию «Багратион». Войска трех Белорусских фронтов вместе с партизанами разгромили немецкую группу армий «Центр» в Белоруссии. Немецкие потери составили до 400 тыс. человек, советские — порядка 200 тыс. В плен попали более 158 тыс. немцев.
20-летний красноармеец Владимир Бушин, принимавший участие в «Багратионе», отмечал, что на восток гнали тысячи пленных немцев:
«Я обратился к одному: «Wir gehen nach Deutschland!» (Мы идем в Германию). Он сокрушенно покачал головой: «Ja, ja, und wir gehen nach Russland» (Да-да, а мы идем в Россию. — «Газета.Ru»).
Чтобы продемонстрировать «городу и миру» масштабы разгрома Рейха в Белоруссии и развеять миф о непобедимом немецком солдате, советское руководство решило показать десятки тысяч пленных гитлеровцев, проведя их своеобразным парадом по Москве.
За прохождение по столице нескольких колонн (всего 57600 пленных немцев) отвечал командующий войсками Московского военного округа генерал-полковник Павел Артемьев.
А приказ о проведении операции «Большой вальс» отдал лично Иосиф Сталин.
Он же и и выбрал название для операции-парада. «Большой вальс» — голливудский музыкальный фильм 1938 года, повествующий о жизни и любви австрийского композитора Иоганна Штрауса. Картину показывали в советских кинотеатрах и до войны, и после. А сам Сталин, гласит легенда, смотрел ее десятки раз. Мелодрама растапливала сердца зрителей и вызывала у них слезы.
По одной из версий, Сталин позаимствовал идею такого парада у немцев — те в Первую мировую войну провели по улицам Кенигсберга русских солдат из разбитой армии генерала Самсонова.
По мнению военного историка Евгения Норина, советское руководство могло взять в качестве образца для подражания древнеримские триумфы — когда победоносная армия Рима шла торжественным парадом по улицам города, ведя за собой колонны пленных и рабов.
«Римляне такие штуки, что называется, умели и любили, а наши ориентировались на лучших. Смысл мероприятия состоял в том, чтобы наглядно продемонстрировать союзникам и собственным согражданам успехи Красной армии. Это июль 1944 года, и это был пик успехов Красной армии в наступлении на фронте. Это была кульминация операции «Багратион». Еще не бывало, что из боевого расписания вермахта вычеркивали сразу столько всего», — рассказал эксперт.
Действительно, даже во время Сталинградской битвы немецкая армия потеряла пленными более 90 тыс. человек — почти вдвое меньше, чем в Белоруссии.
Сало и «поносный марш»
Первые эшелоны с пленными прибыли в Москву в начале июля, а последний пришел только вечером накануне парада. Часть пленных отправили на Московский ипподром на Беговой, где был устроен лагерь. А другую часть — на стадион «Динамо».
Перед маршем всем пленным выдали усиленный паек — кашу и хлеб с салом.
Было очень жарко, и воду немцам привозили пожарные на десятках машин и цистерн. Но ее хватало только для питья, не для умывания. По воспоминаниям военврача Алексея Новикова, пленным накануне выдали трофейную форму, чтобы привести в более-менее приличный вид, но кто-то из немцев ходил босым или в одних подштанниках.
И вот, утром 17 июля десятки тысяч пленных немецких солдат, 1 тыс. офицеров и 19 генералов вермахта — почти целый армейский корпус — повели по Садовому кольцу и окрестным улицам к железнодорожной станции Канатчиково (возле современной площади Гагарина).
«Я шел в рейтузах, в разбитых сапогах, на которых оставалась еще одна шпора, в окровавленной рваной рубахе. <...> Некоторые пленные маршировали в подштанниках, почти у всех на лицах были трехнедельные бороды. К полудню температура достигла 40 градусов, и асфальт на улице стал мягким. Тысячи пленных шли босиком, или в одних портянках, или в парусиновых тапках. При ходьбе они испытывали адские муки», — вспоминал потом участник «парада» Ханс Зимер.
По его словам, из-за обильного пайка с салом у многих с непривычки началась диарея, но сходить можно было только под себя. После завершения парада, прозванного некоторыми москвичами «поносным маршем», вслед за немцами проехали поливальные машины, очищая улицы не только символически, но и практически.
«Они следуют через Москву в лагеря для военнопленных. Среди них те, кто еще месяц назад верил бредням гитлеровской пропаганды о «неприступности» укрепленных линий, кто думал отсидеться за их бетоном и сталью, под прикрытием бесчисленных огневых точек… Рядом с типичными «тотальниками» — шестидесятилетними седобородыми стариками и шестнадцатилетними юнцами шагают рослые кадровые солдафоны, которые думали, что война — это лишь грабежи и безнаказанное истребление мирного населения», — описывал «Парад побежденных» журналист «Известий» Н. Козев.
В статье корреспондента «Правды» Леонида Леонова марш описывался как «шествие вурдалаков». Во главе его шли генералы: «Они были в больших и малых крестах за людоедство, юдоедство и прочее едство, с орденами Большого Каина или Ирода 1-й степени и с теми дубовыми листками, которые Гитлер раздает своим полководцам для прикрытия воинского срама».
В заметке «Известий» также говорилось, что москвичи «критически обращались к немцам: — Вот вы и попали в Москву!» В отчете Берии Сталину официозно утверждалось, что москвичи выкрикивали «Смерть Гитлеру!» и «Смерть фашизму». Но, по словам очевидцев, в основном люди молча, с жалостью или презрением смотрели на гитлеровцев.
Москвич Сергей Юров отмечал, что было опубликовано специальное предупреждение милиции с указанием необходимости воздержаться от каких-либо эксцессов.
«Их таки и не было, но народу было масса, бежали толпы мальчишек. Многие ездили специально смотреть на это, действительно, довольно занятное зрелище», — писал он в дневнике.
Ветеран НКВД Николай Кравцов рассказывал kp.ru, что немцев (их построили шеренгами по 20 человек — а в колоннах было по 600 солдат) конвоировали пешие солдаты, милиционеры и чекисты из НКВД, а также всадники с шашками наголо.
Москвичка Галина Буравлева вспоминала в беседе с M24: «Сначала было любопытство, а потом я видела, что многие плакали. То ли от счастья, что кончилась эта война, то ли жалко их было. Смешанное чувство. А потом я помню, что кто-то сказал: «Чего вы искали, к чему пришли?»
«В общем, каждому свое»
После завершения «парада» немцев снова погрузили в вагоны и отправили в лагеря для военнопленных.
Историк Евгений Норин отметил в беседе с «Газетой.Ru», что судьба участников марша сложилась по-разному.
«Основная масса солдат и офицеров просто поехала в лагеря пленных, откуда они освободились уже в 1950-е годы. Некоторых участников этого парада постигло справедливое возмездие. В первую очередь тут можно вспомнить генерала-майора фон Эрдмансдорфа, коменданта Могилева. В 1946 году он был казнен за военные преступления. Та же судьба постигла другого военного преступника, Адольфа Гамана, коменданта Бобруйска — он был признан одним из прямых виновников убийств нацистами населения Белоруссии. В 1945 году Гаман был тоже повешен», — рассказал эксперт.
Некоторые солдаты и генералы вступили потом в просоветские антифашистские организации, в «Свободную Германию». Например, генерал Винсенц Мюллер начал сотрудничать с советскими властями.
«Он выступал на судебных процессах против нацистов в качестве свидетеля, умер в 1961 году уже в Берлине. В общем, тут уже каждому свое», — рассказал историк. Всего в советском плену оказались, по официальным советским данным, более 2 млн немцев, погибли в лагерях более 350 тыс. человек.