— Когда вы поехали в Мексику и с какой целью?
— До этого я год путешествовала по Латинской Америке. И с мужем, и с друзьями, и одна. В Мексику хотела попасть давно, и вот наконец у меня получилось, в конце февраля 2024 года я туда прилетела. Во время моих поездок я часто пересекалась с мигрантами из Венесуэлы, Колумбии и Эквадора, едущими в США в основном по земле, потому что они почти или совсем были без документов. Я расспрашивала о подробностях: как они пересекали Дарьенский пробел — участок, где нет дорог, где нужно идти через джунгли, где они живут или жили своими палаточными городами на городских окраинах. Они рассказывали, и мне в какой-то момент захотелось познакомиться с их бытом.
На севере Мексики много благотворительных церквей, которые помогают этим мигрантам перейти границу, подготовиться к жизни в США. Но самый сложный и опасный этап — это перейти границу США. Очень хотелось с ними пообщаться непосредственно перед этим этапом, и я приняла решение ехать на самый север Мексики, в город Рейноса. Это ближайший приграничный город к Мехико. Я была уверена, что туда ехать намного безопаснее, чем в Тихуану или в Нуэво-Ларедо, в Хуарес. А оказалось, что это самый опасный город из всех приграничных.
— В Рейносу вы могли добраться на автобусе, но поехали туда с местной семьей. Они сами предложили вас подвезти или это была ваша просьба?
— Я у этой семьи прописалась по каучсерфингу на пару ночей. Мы сходили в горы, и они рассказали, еще не зная о моих планах, что периодически ездят в Техас и другие штаты США по свои делам, в магазинах закупиться. Я слушала и в какой-то момент решила рассказать о своем плане, потому что боялась ехать автобусом. В местных чатах много пишут о том, что если ты, не имея мексиканского резидентства или визы США, едешь в приграничный город, то тебя задерживает полиция и штрафует, берет большую взятку. Да, незаконно, но там их это не волнует.
К этой семье я питаю доверие, поэтому попросила их взять меня с собой. Они сказали, что через несколько дней едут к границе. И не сразу, но согласились отвезти. То есть это не было их идеей. В целом они меня отговаривали, объясняли, что там очень опасно, и я могу не добраться до церкви, которая находится на окраине Рейносы. Я надеялась, что пронесет, что все будет хорошо.
— А испанский язык вы знаете? Вам просто было общаться, понимать? Или вы разговаривали с местными на английском?
— С этой семьей я общалась на английском, но в целом на испанском я общаюсь, понимаю и меня понимают. Единственное, что на английском, конечно, мне общаться намного проще, привычнее. Это интеллигентная семья, на английском хорошо разговаривают.
— Ваши надежды не оправдались — в Рейносе на вас напали. Насколько это было неожиданно? Вы сразу осознали, что происходит?
— Обычно эта семья по пути в Техас объезжала Рейнос и внутри города не бывала. А в этом случае ради меня они съехали с трассы, заехали вглубь города, к границе США, где находилась церковь, в которую я хотела попасть. Церкви на той точке, которая у меня была отмечена на карте, не оказалось. Мы стали искать, заехали на какие-то совсем страшные окраины и нашли эту церковь. Огромная территория, обнесенная забором с колючей проволокой. И, конечно же, с закрытыми дверями.
Как только мы к этой церкви подъехали, за нами сразу же приехал ржавый пикап. Из него вылезли люди, стали с нами очень грубо разговаривать, спрашивать, кто мы такие и что здесь делаем. По многу раз задавали одни и те же вопросы. Объяснили, что мы находимся в центре картеля, здесь полиции нет, здесь нас никто не спасет, что здесь властвуют только они. Что их нужно слушаться и не пытаться убегать.
Мне семья говорит: «Маш, нам эти люди не нравятся, давайте пойдем, сядем в машину и уедем, а завтра вернемся». Мы сели в машину, закрыли окна, стали выезжать, но пикап перегородил нам дорогу. За нами гнались несколько машин. В это время, пока мы ехали, я записала сообщения текстовые и голосовые к себе в группу в Telegram. В этой группе на тот момент было меньше 60 человек. Записала сообщение мужу, успела скинуть геолокацию. Нас совсем окружили, и в машину подсел один из мужчин с автоматом. Сзади в машине со мной сидел девятилетний ребенок. Мужчина очень грубо нас пихал и приказал ехать туда, куда он покажет.
Я все это время очень сильно переживала за семью, потому что была уверена, что они из-за меня попали в эту опасную ситуацию, еще и с ребенком. У него была истерика, он рыдал. Мама пыталась его успокоить, своими руками загораживала. Едва не плача, общалась с бандитами. Было видно, что ей очень тяжело держаться. Она говорила, что, «смотрите, с нами ребенок, у нас есть визы, и мы здесь первый и последний раз», «мы не знали, что так нельзя». И в конце концов я поняла, что эту семью отпустят. Я обрадовалась. Но одновременно мне сказали: «А ты, иностранка, пойдешь с нами».
Я вышла из машины, меня никто не выталкивал. Я давала понять, что я сама способна выполнять те действия, о которых они меня попросят. Во всяком случае, в пределах тех действий, которые для меня допустимы. То есть пойти с ними, ответить на вопросы о себе и так далее. Они, как я потом узнала, и мой рюкзак тоже к себе в машину забрали.
В машине я сидела, окруженная несколькими мужиками. Пыталась спрашивать: «Что вы хотите? Вы хотите денег? Вы хотите секса?». Они такие: «Нет-нет-нет, ничего мы не хотим. Хотим только тебя забрать с собой, допросить, кто ты такая».
— На тот момент телефон у вас уже отобрали?
— Да, телефон отобрали, велели выключить все геолокации. Привезли в какое-то здание, больше напоминающее не дом, а сарай. В этом сарае накурено, безумно грязно. Меня долго опрашивали по одним и тем же пунктам: кто я, откуда я, что я здесь хочу, заплатила ли я той семье, финансирует ли меня кто-то, сколько денег у меня на карте, сколько денег у меня в рюкзаке, сколько у меня вещей в рюкзаке, есть ли у меня оружие, есть ли у меня наркотики, есть ли у меня психотропные препараты?
Дальше они меня спросили, были ли у меня какие-нибудь операции и сказали, что хотят сделать одну. Я испугалась. Потому что до этого я видела в том же Мехико и в других городах расклеенные ориентировки на пропавших людей. И много слышала от русских, живущих в Мексике, что якобы людей периодически похищают на органы. И когда я это услышала, я очень сильно испугалась. При мне эти мужчины созванивались с кем-то еще. Как я могу предположить, с каким-то своим начальником. Спрашивали, сколько за меня денег. Он им сказал, что $ 1,5 тыс. Я сказала, что у меня с собой таких денег нет, но я позвоню друзьям, мужу и попрошу, чтобы они на мою или их карту сделали перевод.
Во время допроса они очень настойчиво предлагали мне наркотики. Прямо под самое лицо подводили пакетики с каким-то белым порошком. Я с невероятным ужасом отказывалась, почти криком, почти со слезами умоляла: «Нет-нет, пожалуйста, я не хочу». Позже я узнала, что они просто за употребление наркотиков требуют огромные деньги. И человека, у которого не было денег, который не мог им заплатить, они пытали. Они его избивали.
— То есть, если бы вы употребили, возможно, они попросили бы еще больше денег?
— Да. Но для меня неприемлемо употребление наркотиков. Я так понимаю, что если бы я употребила, то все было бы гораздо страшнее и хуже, сложнее.
Спустя какое-то время после допроса меня куда-то отвезли, там дали включить связь на телефоне и написать, позвонить друзьям. У меня было несколько минут. Дозвониться мужу я не смогла, так как была уже глубокая ночь, поэтому оставила ему голосовое сообщение. Успела созвониться со своим другом, который впоследствии организовал кампанию по спасению меня. После этого бандиты отобрали у меня телефон и отвезли обратно в тот сарай.
Почему я стала сообщать друзьям и близким о необходимости выкупа, потому что я до этого читала много историй о том, что если картель поймал, то им либо нужны деньги, либо, если ты девочка, они могут просто изнасиловать и отпустить. Незачем убивать людей, им нужно именно собрать мзду, чтобы все знали, что бесплатно пройти по их картельской земле невозможно.
Меня отправили в женскую комнату, в которой на двух широких кроватях поперек спали женщины и дети. Это были пленницы, которые должны были заплатить картелю. Напротив была мужская комната. Там никаких кроватей не было. Мужчины сидели прямо на голом кафеле. Мне объяснили правила. Что находиться в комнате в тапочках нельзя, что нельзя садиться с едой на кровать, вечером в определенное время нужно обязательно идти в душ и вытираться одним полотенцем со всеми. В туалет нужно было отпрашиваться.
Первые 24 часа я ничего не ела. Спать в первую ночь не могла. Мужики, охранники, гулявшие по коридору, громко слушали музыку, постоянно что-то курили. Мне было очень страшно. Я, наверное, никогда в жизни не испытывала настолько мощной тревоги.
Находясь в плену, я очень много вспоминала про Седу Сулейманову. Думала, что если мне так плохо всего в течение двух суток, то каково ей, находящейся в плену уже более полугода. И если за меня сейчас заплатят выкуп и, скорее всего, отпустят, то за нее выкупа будет недостаточно, ее не отпустят. Ее намного сложнее найти.
Я думала, что если выйду отсюда живой, то буду бороться за ее права. Что всем, до кого смогу дотянуться, буду рассказывать о том, что такое неволя, что в целом попрание прав человеческих существует и насколько важно бороться с незаконным пленением, с незаконным лишением свободы.
— Какую сумму за вас заплатили картелю и через сколько дней вас отпустили?
— Во второй половине первого дня мне позволили взять свой телефон и включить связь, чтобы проверить, перевел ли муж деньги за выкуп. От мужа было сообщение, что он деньги отправил. Я очень обрадовалась, сказала мужчинам, что деньги отправлены, поехали их снимать. Они переспросили, какую сумму отправили, и сказали: «Ну, смотри. Мы хотим с тебя $1,5 тыс., но чтобы каждый доллар был по 20 песо». Средний курс — 17 песо, то есть они хотели с меня на $400 больше. Я мужу написала об этом.
Спустя несколько часов меня вызвали, мы поехали в поле переводить деньги. Но не получилось. И тогда я предложила, чтобы муж перевел непосредственно им. Они долго не соглашались, но потом показали мне смазанное фото какой-то карты. Я мужу написала ее номер.
В этот вечер я много раз пыталась спросить этих картельских мужиков, сняли ли они деньги с моей карты, получили ли перевод от мужа, но они не отвечали.
Отпустили меня к концу вторых суток моего нахождения в плену. Вечером ко мне подошли мужчины из картеля, спросили мое полное имя и сказали: «Ты, русская, завтра идешь, мы тебя освобождаем». Я, конечно, очень обрадовалась.
Через несколько часов за мной зашли, затолкали в машину и повезли к какому-то зданию с решетками на окнах. Завели в одну из комнат, сфотографировали и велели сидеть. Обещали, что скоро принесут мои вещи и документы, отведут на центральный вокзал, откуда я поеду в Мехико и затем полечу к мужу.
Через полчаса в это здание ворвались полицейские с автоматами. Назвали меня по имени и сообщили, что они — гражданская полиция, что меня ищут.
Что моя подруга — мексиканская женщина, с которой я приехала в Реносу, написала заявление о моем похищении. Вывели меня, посадили в машину и повезли в отделение полиции, на другой край города.
Там мне дали связаться с мужем и сообщить, что я в полной безопасности, жива. Меня несколько раз опрашивали. Среди ориентировок разыскиваемых преступников я узнала одного из моих пленителей.
Из участка меня перевели в миграционный центр. Там я провела две ночи, после чего в сопровождении охраны меня доставили в город Монтеррей. Там еще день я жила в доме мигрантов, где обо мне очень хорошо позаботились. На следующий день прилетел муж с моим вторым паспортом, и мы выдвинулись из Мексики в другую страну. Надеюсь, что сейчас я в безопасности.
— В вашем освобождении участвовала только полиция?
— Я не знаю, как происходило мое освобождение, но я очень благодарна всем, кто участвовал в моем спасении. Моим друзьям, СМИ, консулу России в Мексике Александру Иващенко и ассоциации российских соотечественников в Мексике (СОРУМЕКС).
— После всего случившегося вы больше не полетите в Мексику? Или все же желание путешествовать не пропало?
— В Мексику я влюблена. Это очень колоритная, интересная, потрясающая страна, в которой хороших людей, как и везде, больше, чем плохих. Страна очень контрастная, радушная. И то, что там есть люди, которые способны пытать и убивать, для меня было, конечно, полным шоком.
Вернуться я туда хочу спустя какое-то время, когда восстановлюсь, но точно не в северные штаты — и не одиночным автостопом.