– Владимир, как вы попали в индустрию?
– Все началось с водки. С парнем и друзьями собрались в клуб на травести-шоу. Я быстро напился, пошел к бару за «добавкой», а там обменялся парой фраз с какой-то девушкой, после чего пригласил ее с подругами к нам за столик. Мы с Ангелиной были на одной волне, хоть мне было 20, а ей почти 40. В какой-то момент вышли на улицу покурить, Ангелина спросила о работе и сказала, что руководит модельным агентством. Я тогда по-дурацки пошутил, мол, агентство модельное, а на деле эскортниц продаешь? Она засмеялась и говорит: «Ого, а ты шаришь». А потом сразу: «Не хочешь у меня в отделе кадров поработать?»
Оказалось, она пришла в клуб встретиться с потенциальным рекрутером, но у них не сошлось. Я тогда три месяца сидел без работы, а она после десяти шотов решила, что я идеально подхожу и мне можно доверять. Определяющим фактором стало то, что я гей. Один ее менеджер когда-то спутался с ее проституткой, вместе кидали Ангелину на деньги, половина дохода шла мимо кассы. В общем, она пыталась себя обезопасить. Как это помешало бы мне вступить с проституткой в сговор без сексуальных отношений, не знаю, но, видимо, ей так было спокойнее. Короче, я согласился.
– Чем именно нужно было заниматься?
– В мои обязанности входил поиск девочек в социальных сетях и на сайтах знакомств и размещение рекламных объявлений на специализированных сайтах для съема или в Telegram-каналах.
За каждую приведенную девочку я получал от 10 до 20 тыс., в зависимости от ее «ценности» – того, сколько с нее можно поиметь.
Главные параметры: красота и ухоженность. У нас был сегмент «премиум» – ценник от 10 до 40 тыс. рублей в час. Часто писали тем, у кого «колхозные» фотки с надутыми губами и паленым брендовым шмотьем. Такие девочки всегда хотят денег. Мой любимый контингент – украинки. Они часто сами на нас выходят и обычно готовы на все. У себя в стране они продают себя за 3 тыс. рублей, а здесь могут за 10 тыс. Неприхотливые.
Что еще важно в привлечении девочек – честность. Нельзя давить на них психологически, мол, маме в аварийной хрущевке ремонт сделаешь, ребенка своего поднимешь.
Как рассказывал коллега, раньше они такое практиковали. И одна из таких дев в какой-то момент попыталась наложить на себя руки: стало от себя так тошно, что не выдержала. К счастью, ее спасли.
А мы вынесли урок: никто никого не уговаривает и уж тем более не давит морально. С сомневающимися не церемонятся. Как с теми, кто не соглашается на оральный секс без «резинки». Надумаешь – пиши, нет – не будем тратить друг на друга время.
– Условия девочкам тоже сразу обозначали? Без всяких прикрас?
– Конечно. Иначе потом будут ныть. Кому это надо? Наши рекрутеры сразу говорили, что нужны девочки на предоставление секс-услуг, изредка возможен эскорт, обязательно с интимом. В нашем агентстве зарплата делилась 50 на 50. Например, клиент платил девочке 10 тыс. Из них 5 тыс. она оставляла себе, а 5 тыс. отправляла нам. Ну и, конечно, мы оплачивали дорогу, если девочка была не из Москвы. Расходы она отрабатывала, начиная принимать клиентов.
В целом у нас были хорошие условия, девочки зарабатывали 450-500 тыс. в месяц минимум. Другие агентства вообще сажают на 30% от заработка. Мы до пандемии были одними из самых щедрых. После карантина процент выплат девочкам тоже опустили. Вроде как до 40%. Денег стало не хватать – многие постоянники разорились или просто перестали приходить.
– Девочки работали на дому?
– Для них арендовали квартиры в центре Москвы. Чаще всего на станции Беговая. Не знаю, почему так сложилось, но многие конкуренты тоже расселяли девочек именно там. Обычно снимали однушки, если девочки работали в паре – двушки. Если клиент брал только одну из них, обязательное условие: чтобы ни с кем, кроме той девушки, за которую заплачено, он не встретился. Ни с «подружкой», ни уж тем более с каким-нибудь ее клиентом, если по времени их визиты совпали. Иногда, когда девочки из двушек принимали одновременно, одной приходилось задерживать своего клиента в комнате, чтобы второй мог спокойно уйти.
Поэтому, если вы приехали в двушку и девочка вдруг решила сделать вам что-то приятное мимо кассы, когда вы уже засобирались уходить – дело не в том, что вы ей понравились. Она тянет время, чтобы вы не столкнулись с кем-то еще.
Также работали на выезде. У нас отсчет времени съема девочки в таком случае шел с момента, когда она села в такси и выехала к клиенту, а заканчивался, когда она приезжала обратно домой. Такси тоже оплачивал заказчик.
Помню, был смешной случай, когда мы сообщили о такой форме оплаты клиенту. Тогда позвонил мужчина и попросил девочку в Одинцово. Мы назвали условия и примерную сумму в 30 тыс.
Он сначала долго молчал, а потом смеется и спрашивает: «А скидки пенсионерам у вас нет?» Диспетчер в ответ пошутила, что есть только ударникам труда. В общем, вместе посмеялись, а дед, конечно, остался без скидки. Льготы – это в поликлинику.
Проститутки скидку могут сделать только постояннику — и то только потому, что знают, что это окупится.
– Из чего формируется прайс каждой девочки?
– Все зависит от услуг, которые предоставляются, от способностей, от умения понравиться клиенту. Самая дорогая наша проститутка была гимнасткой, работала и на эскорт в том числе, имела два высших образования, выполняла все основные услуги и почти все дополнительные [они не входят в стоимость часа, за них клиенты доплачивают сверху], кроме, кажется, копро и чего-то еще очень мерзкого.
Одна девочка может одновременно работать в разных сегментах. Такое нечасто встречается, но бывает. В этом случае девочкам делают примерно пять разных фотосессий с разным мейкапом и иногда в париках. Потом на сайтах размещаются несколько ее анкет с разными именами и разным ценником. То есть это одна и та же девочка по разному прайсу.
Но спрос никогда не угадаешь. Например, в индустрии есть негласное возрастное ограничение: проститутка не должна быть старше 35. Но у нас была девочка Вероника, которой было 40, но выглядела она на 30. Возврат к ней был бешеный. Изначально она стоила 10 тысяч, а за два года моей работы дошла до 25.
Она была одной из самых востребованных девочек. На секс у нее уходило 15 минут, а все остальное время она трепалась с клиентами на кухне и пила шампанское.
У нее, кстати, было правило: при каждом новом клиенте открывать новую бутылку. Это такая подача. Клиенты любят, когда все чинно – за это они и платят. Никому не нужна «просто дырка», они хотят «душу» и сервис.
Можно понять и мужчин, которые начинают даже встречаться с экс-проститутками. Привычки у них остаются. Девочки не капризничают, не смеются над их предпочтениями. Они послушные и все время качают головой. Многие закономерно готовы платить за такую чуткость и понимание. Ничего плохого в этом лично я не вижу.
Но мне иногда смешно, как к этому относятся девочки. Например, стать содержанкой у них называлось повышением – это карьерный рост, они к этому стремятся. Можно было «повыситься» или до содержанки, или до эскортницы в другой стране – лучше в арабской, там шейхи на руках их носят.
Но случаи, когда девочкам предлагают быть содержанками, конечно, большая редкость. Обычно клиенты женатые и с детьми, хотят просто отдохнуть и расслабиться без лишний нервотрепки.
– Но клиенты наверняка и назойливыми бывают?
– Куда без этого, вечная тема. Они обрывают мессенджеры девочек и надеются на какие-то отношения не за деньги. Спешу расстроить: девочки не занимаются не только бесплатными встречами, но и переписками с клиентами. За них всегда отвечают диспетчеры. Диспетчеры чаще всего женщины, и они всегда представляются теми, кому звонит клиент. Если девочка отвечает в мессенджерах только текстом и просит не звонить ей – скорее всего, вы переписываетесь с ее менеджером, и он наверняка мужчина. Женщины-диспетчеры отвечают на звонки.
Как это работает: анкеты девочек всегда размещаются якобы от первых лиц, но почти все «индивидуалки» работают на агентства. Когда клиент звонит условной Анжеле, которая на сайте пишет: «Привет, я умею все, позвони мне, вот номер», он звонит не ей, а ее диспетчеру или менеджеру. Менеджер представляется Анжелой, пишет, да, приезжай, а сама просто передает информацию о клиенте проститутке.
У одного диспетчера может быть по 10 разных телефонов на 10 разных девочек. Зачем это все? Во-первых, то, с чего мы начали – защищает от назойливых персонажей, а также от шантажа и «обхода» девочкой кассы. Во-вторых, помогает не отвлекаться от работы. В-третьих, многие девочки просто не умеют общаться с клиентами сами, уламываются на скидки и все такое. Диспетчеры же могут в переписке еще и таксу повысить.
– А от агрессивных визитеров девочек как защищают? Например, на выезде. Конвойного же с ней не отправишь.
– В квартире у клиента обезопасить девушку нельзя никак. Диспетчер только пишет каждый час или звонит, если долго нет ответа. Может вызвать полицию. Некоторые с собой шокеры или «перцы» [перцовые балончики] носили. Но эксцессов на моей памяти точно никогда не было. Как минимум с выездами.
А вот когда девочки принимали у себя – были. Иногда клиент накопит из последних на проститутку и думает, что может делать с ней все, что захочет. Иногда такие начинают насиловать девочек, грубо с ними обращаться. Чтобы такого не допускать, на тех квартирах, которые снимает агентство, стоят скрытые камеры, а в каждом ЖК, где они расселены, находится съемная квартира и для охраны, которая следит и, если что, бежит на помощь. И нет — никто не сливает в сеть пыхтение пузатых дяденек на девочках. Слишком большой риск для того, какие копейки за это можно выручить.
В общем, когда охрана видит, что девушке начинает не нравиться то, что происходит, БДСМ не было оговорено, клиента выкидывают на улицу. Сопровождается это для него тяжкими телесными. А еще его телефон вешают в категорию «проблемных» в базе. Это не база конкретно нашего агентства, а общая — сайт для своих. Там есть черный список, в котором клиент помечается как «непроходной» и причина. Например, «попытка изнасилования».
Непроходные клиенты – это насильники, мусора (полицейские — «Газета.Ru») или те, кто еще никогда не приходил получать секс-услуги.
Да, к последним тоже относятся очень настороженно, потому что они могут быть из разряда насильников и ментов. И да, мнение о том, что полиция обычно «крышует» проституток – по большей части миф. Кого-то, может, и да, но не основную массу. Зачем нам с ними делиться? Обычно если девочек как-то ловят, разбираемся и откупаемся на месте. У нашего агентства для такого был свой адвокат.
– Девочки, когда в отдел попадают, не жалуются, что от этого не уберегли?
– Обычно девочки жалуются на две вещи: когда нет клиентов — на то, что их нет, а когда они есть — на то, что устают.
В целом условия у них более чем хорошие. Правда, работать приходится обычно без выходных. Выходные – это месячные. Ну или как согласуешь. Некоторые девочки приезжают из другого города на месяц-полтора, зарабатывают деньги, а потом уезжают к себе домой и еще 2-3 месяца на них там живут. Потом приезжают обратно. Вахтовый метод, или как это называется.
Самое интересное, что часто у таких девчонок есть семья и дети. И они — ну, по крайней мере муж — прекрасно знают, куда и зачем едет его жена. Они разговаривают по телефону, жены без стеснения говорят, ой у меня клиент, попозже наберу.
– Как и почему обычно уходят из индустрии? Всегда ли это просто осуществить?
– У нас все добровольно, никто никого не держит. Уйти можно в любой момент. Поток большой, на место одной сразу придет другая.
Знаю одну историю с хорошим концом после ухода из бизнеса: девочка Руслана, которая стала барбером. Потом признавалась, что искала работу, чтобы было много мужчин. Потому что психологически ей тяжело отвыкнуть от постоянного контакта. Но со временем это прошло, вышла замуж, дочку родила этой зимой.
Но обычно все не так радужно: девочки или «дослуживаются» до содержанок, или улетают зарабатывать в другую страну. На каком-нибудь Кипре или в Дубае за две недели можно заработать столько, сколько в Москве только за два месяца. Из индустрии тяжело выбраться, потому что, когда ты привыкаешь получать легкие деньги и ни в чем себе не отказывать – другие варианты заработка ты и рассматривать не хочешь. Но «побочкой» у этого всегда будет внутренняя пустота. Поэтому лучше все-таки не начинать.
Столько несчастных женщин, сколько в агентстве, я нигде и никогда не видел. Даже на быстрых свиданиях.