- Как ты попал в структуры Навального?
- В 2015 году, во время костромской кампании «ПАРНАСа»**, я поехал туда волонтером, где и познакомился с большинством актива ФБК*, в том числе с Леонидом Волковым. В 2017 году, когда началась президентская кампания с участием Алексея Навального, я написал Волкову, мол, я такой-то такой-то, мы с вами пересекались там-то там-то, я готов поучаствовать в кампании. На открытии питерского штаба мы вновь встретились, и он мне сразу предложил стать координатором штаба в Волгограде. Я сказал, что хочу. Через неделю в Москве мы обсудили детали и спустя еще две недели я поехал в Волгоград заниматься открытием штаба.
- Расскажи, приветствовалась ли внутри структуры ФБК* и штабов патриотическая идеология? Как к этому относились?
- Нет, конечно. Всегда высмеивалась. С каким-то очень большим негативом относились ко всяким патриотическим мероприятиям. Даже, условно говоря, когда проводились парады на 9 мая, то среди сотрудников в принципе все, кто был замешан в структурах ФБК* и штабов, должен был обязательно что-то написать по этому поводу. Что вот, мол, специально потратили денег на разметку, согнали кучу людей. То есть просто какой-то негатив. Даже к акции «Бессмертный полк», которая объединяет людей, пытались придраться, начинали про чиновников и губернаторов писать, что вот участвуют, идут в первых рядах. Вот это нужно было как-то подсветить, найти какой-то негатив.
- «Крым – наш» - такая позиция присутствовала в структурах Навального?
- Тогда уже было не до Крыма, времени много прошло. Нет, понятное дело, в каких-то разговорах про Крым всегда говорилось в контексте Украины, но никто не признавал, что это уже часть России. Бывали разговоры о том, что вот бы съездить в Крым, но тут же озвучивалось мнение, что нельзя туда ездить, зашкваришься, потому что он оккупирован.
- Были ли вообще какие-то патриотически предложения, например провести акции? Это же все-таки общественно-политическая структура.
- Таких предложений не было. Но, как работающему на юге России, где очень развито казачество, ко мне в штаб приходили какие-то атаманы, казаки с предложениями по сотрудничеству. Но их попытки как-то с нами положительно повзаимодействовать вызывали негатив и смех. По мнению руководства, это все ряженые клоуны. Хотя, казалось бы, это люди местной культуры, отдающие дань местной истории. Я знаю, что в Краснодаре, например, тоже приходили. Вообще любой человек, который топил за историю, в штабах считался ватником и высмеивался. По сути, эти же люди приходят в оппозицию с мыслью о том, чтобы поскорее переехать за границу. Знаю, что был ряд координаторов и их заместителей, которые высказывались об этом в наших внутренних чатах. Были такие мысли и планы действий у простых волонтеров. Приходили ребята ко мне в штаб и такие: «Вот я хочу поактивничать сейчас, а потом свалить, запросив политическое убежище».
- Расскажи об истории со скульптурой «Родина-мать зовёт!»
- Нужно было максимально привлечь внимание к открытию штаба Навального в Волгограде. От федерального руководства была задача сопроводить новость об открытии резонансной картинкой в контексте штабного флешмоба с «зелёнкой» [незадолго до этого Алексею Навальному облили лицо зеленкой и в связи с этим штабы придумывали различные мемы]. Мы написали пост. К нему поступило предложение использовать фотоколлаж со скульптурой «Родина-мать зовёт!», где лицо и рука были раскрашены в зеленый цвет. Руководство в Москве одобрило такую идею. Федеральный штаб тогда жестко контролировал все публикации штабов, поэтому мы по своей инициативе ничего в своих соцсетях публиковать не могли. Пост с этой картинкой опубликовали. Москве очень понравилось, потому что удалось привлечь массу внимания к мероприятию. Цель была достигнута. В день открытия штаба приехала делегация из Москвы и уже тогда я чувствовал себя виноватым в том, что так произошло, на что Леонид Волков мне сказал, чтобы я не парился, потому как лучшего для освещения этого инфоповода придумать было невозможно. Он был в восторге.
Когда в руководстве ФБК* узнали о заведении уголовного дела, то сначала это вызвало истерический смех оттого, что хотят привлечь за такую картинку. Они и подумать не могли, что эта публикация со скульптурой реально могла кого-то обидеть.
- Выходит, что эта планомерная антипатриотическая и отчасти русофобская риторика, которая присутствовала внутри структур Навального, привела к такой акции?
- Эти настроения позволили сквозь призму антипатриотизма посмотреть на эту ситуацию и не увидеть ничего оскорбительного. Если бы у них было бы иное представление о патриотизме, то они бы не допустили такой публикации и такого поведения после нее.
- Расскажи об уголовном деле, которое возбудили против тебя из-за фотоколлажа с монументом.
- Сначала меня и заместителя штаба привлекли как свидетелей. Провели обыски, изъяли всю технику. Через пару месяцев получили ответ от «ВКонтакте» о том, что публикацию опубликовал я. После этого меня перевели в статус обвиняемого. Ближе к осени 2017 года начался судебный процесс. Судья очень быстро захотел переквалифицировать статью о реабилитации нацизма на осквернение памятников, отправил дело на доследствие, где оно надолго зависло, потому что местная прокуратура доказывала через Верховный суд, что следствие и прокуратура правильно составили обвинительное заключение о том, что это все-таки реабилитация нацизма, а не осквернение памятника. Только ближе к концу 2018 года дело вернулось на повторное рассмотрение. Я уже тогда не работал в штабе и прекратил сотрудничество с соратниками Навального, а также уехал в Петербург. Тогда и закончилась какая-либо поддержка со стороны штаба. Все время до этого я сидел в Волгограде под подпиской о невыезде. У меня была адвокат, которая сдавала нам офис. Деньги за ее услуги оплатили из Москвы. В Питере я уже нанял другого адвоката за свои деньги, а на апелляцию мне дала адвоката «Открытая Россия» (организация признана нежелательной на территории России, прекратила свою деятельность).
- Почему в ФБК* не помогли?
- Я один раз отписался Леониду Волкову о том, что мне нужна помощь по этому уголовному делу, но он просто проигнорировал. Я уже был вне структуры. Поэтому решать проблемы людей, которые уже пользы не приносят, Леонид не счел нужным.
- Получается, что по их инициативе был опубликован пост с оскверненным в фотошопе памятником, они тебя похвалили, при этом по факту до конца не помогли?
- Да. Изначально с их стороны не было инициативы прислать своего хорошего адвоката из Москвы, а тот адвокат, которого федеральный штаб оплачивал, особого энтузиазма к делу не проявлял.
- То есть они не чувствовали свою ответственность?
- Вообще нет.
- Чем кончилось дело?
- Обвинительным приговором и наказанием в виде штрафа, который уже при помощи адвоката «Правозащиты Открытки»*** Сергея Бадамшина в Верховном суде мы отменили из-за истечения срока давности. Судимость как таковая осталась, но я был освобожден от исполнения наказания.
- Вернемся к работе в штабе. Как оплачивалась работа?
- Какое-то время просто кидали деньги на карту. По каким-то сотрудникам просто передавали наличку.
- То есть изначально работа оплачивалась в черную?
- Первые несколько месяцев – да. Одно время нам нужно было расширить штат, и мы наняли двух сотрудников. Их никак официально не оформляли, поэтому деньги просто кидали мне на карту, как на расходы, а я уже выплачивал этим сотрудникам.
- От кого поступали эти деньги?
- В основном деньги приходили со счетов Леонида Волкова, либо с Альфа-банка, либо со Сбера, но иногда поступления были обезличены, но они были не от юрлиц.
- Руководство как-то объясняло, почему это неофициально?
- Не объясняло, да и вопросов ни у кого не возникало. Это деньги и деньги.
- Как руководство штаба отчитывалось о расходах донатов?
- Леонид Волков сначала публиковал ежемесячные отчеты о сборах донатов. Однако, перестал это делать сразу же, как закончилась избирательная кампания в декабре 2017 года, когда объявили бойкот выборам, но штабы продолжили работу. Кого-то даже сократили, потому что объем работы уменьшился сильно. Через пару месяцев, как перестали публиковаться отчеты по доходам, у меня сразу начали закрадываться мысли о том, какая часть собранных донатов уходит на нашу реальную работу, а какая на какие-то другие цели.
- Получается, что после объявления бойкота выборам штабы начали экономить?
- Да. Пошло сокращение штата сотрудников, аренды. Какие-то штабы начали переезжать из больших помещений в офисы. Часть наименее активных штабов позакрывались. В сетке 60-65 штабов, и она сократилась до 30. После того, как кампания закончилась и штабы продолжили только проектную деятельность, закрылось еще ряд штабов.
- Руководство напрягало как-то расходование денег в штабах?
- В какой-то момент во время бойкота в мои отчеты начали вчитываться по заказам, например, канцелярских товаров и задавать вопросы в духе, а зачем вам две пачки бумаги на месяц, а не одна.
- Выходит, что в 2018-м донаты собирались, а высокопоставленные сотрудники ездили в дорогостоящие зарубежные поездки?
- Да, но на бумагу деньги жалели.
- Расскажи, как ты ушел с должности главы штаба Навального в Волгограде?
- Я не ушел, «меня ушли». Летом 2018 года я участвовал в выборах в городскую думу Волгограда, а так как сильных электоральных юристов у нас в штате не было, а местные запросили баснословные деньги за то, чтобы вести мою кампанию, у нас была договоренность с Иваном Ждановым (на тот момент он был врио руководителя сети штабов) о том, что все юридические вопросы решает Москва, а для составления бумажек и других дел по текущей работе я нанимаю местного юриста. Мы в такой связке проработали, собрали подписи, отдали под сдачу. Все подписные листы проходили проверку в Москве, я лично отправлял их Жданову. В том числе в листах, отправленных ему на проверке, избирком нашел ошибки, из-за которых на выборы меня не зарегистрировали.
Потом была такая политика кампании, что мы не бьемся за регистрацию, не подаем в суд. Нам нужно было объявлять и этим выборам бойкот и говорить, что это вообще не выборы. Через несколько дней мне звонит Жданов, говорит, что им нужно найти крайнего в этой ситуации, поэтому они приняли решение снять меня с должности координатора штаба. То есть Жданов меня уволил за свой косяк. Я тогда написал Леониду Волкову большое сообщение с вопросом, почему так. Но на письмо ответа я так и не получил. На время меня назначили обычным сотрудником и попросили найти им нового координатора. Через полтора месяца я перестал работать в штабе и переехал в Петербург.
- Как ты можешь охарактеризовать Жданова?
- Как к управленцу у меня негативное отношение. Он не очень порядочный и нечестный человек. Нельзя увольнять сотрудника за те ошибки, которые ты сам совершил.
Как человек симпатии у меня он не вызывал. Больше про него ничего особо сказать не могу, потому что не было ни возможности, ни желания с ним общаться.
- Что ты думаешь о Волкове, как о профессионале и человеке?
- В тех вопросах, в которых он заинтересован, он решает их быстро и хорошо. Но как только для него появляются неудобные, скользкие вопросы или те, в которых он не заинтересован, он легко может их игнорировать или исчезнуть вообще. Я считаю, это не лучшее качество человека. Если у тебя нет ответа на вопрос или ты не хочешь отвечать, то найди в себе смелость и так напиши. Игнор – это непорядочно. Так в большой политике люди не поступают. Складывается такое ощущение, что для Леонида активисты и сотрудники - просто биомасса.
- Расскажи про акции протеста. Как к ним призывали и были ли какие-то пожелания со стороны руководства по поводу вывода людей на улицу?
- Были моменты, когда федеральное руководство назначало какие-то акции протеста, забивало на согласование, говорило, что можем ничего не согласовывать, так как все равно откажут, «выводим людей на улицу». В чатах разные регионы пишут, что у них люди не хотят участвовать в несанкционированной акции. Им в ответ Волков или региональные координаторы: «Мотивируйте, убеждайте, что так надо». Они писали, что наша задача довести до рядового состава непопулярные решения, и если волонтеры их не приемлют, то надо сделать так, чтобы они их приняли. Численность таких акций иногда доходила до абсурда: 15-30 человек. Еще параллельно стоит задача найти фотографа, скучковаться, чтобы в кадре казалось нас побольше, и сфотографироваться.
- Как ты думаешь, зачем они это делали?
- Чтобы просто обострить ситуацию. Например, я наблюдаю последние два года за протестными акциями в Петербурге - и это вообще какая-то клоунада. Они назначают место, Дворцовую площадь, заранее зная, что она будет перекрыта. И там всего лишь одна станция метро для большего количества людей. То есть они провоцируют давку, неудобства для людей, чтобы было вязалово. А потом начинают менять места, притом, что в Telegram-каналах указывают разные. Таким образом они устраивают хаос в городе, водя людей по разным улицам. Получается бессмысленное вождение людей, которых принимают за баранов. Это не то, что бесцельная трата ресурсов и человеческого доверия, это полный непрофессионализм.
- Как тебе сложившаяся ситуация, что все функционеры Навального уехали за рубеж, оставив рядовых сотрудников на произвол судьбы?
- Это очень плохо. В принципе, когда ты в большой политике, сидеть за границей и диктовать людям, что им тут делать, что правильно, а что нет - не есть хорошо. Собери свои яица в кулак, приедь сюда, попробуй покинуть самолет и выйти с людьми на улицу. Тогда тебя будут считать за политика. А если ты сидишь и с экрана в мониторы вещаешь о том, как у нас тут все «хорошо», то спасибо, мы и так знаем. Я считаю, что паразитировать и играть на истории с Навальным, делая себе повестку и зарабатывая деньги, – неправильно.
- Как ты относишься к проекту «Умное голосование»? Насколько, по-твоему, он может быть эффективным?
- Да, мы видим, что где-то кто-то избирается, но я не уверен, что это «Умное голосование» повлияло. Мы действительно видим новые лица в муниципальных образованиях, но это яркие люди, которые достаточно хорошо вели свою избирательную кампанию. Какой вклад внесло УмГ – большой вопрос.
- Как ФБК* относилось к другим оппозиционным проектам?
- Партии «Яблоко» и «ПАРНАС»** все время хейтили, потому что первую никогда не воспринимали всерьез как политическую структуру, а вторую – из-за истории со взломом базы данных «ПАРНАСа»** в 2016 году. В «ПАРНАСе»**, кстати, предполагают, что сами представители ФБК* при помощи Владислава Здольникова [бывший IT-консультант ФБК*] и взломали базу сайта «Демократической коалиции» [общий оппозиционный проект перед выборами в Госдуму-2016 под эгидой партии «ПАРНАС»**], а потом слили весь проект и вышли из него. Что касается «Открытой России»***, то ее будто бы не замечали.
- То есть ФБК* не признавали другие организации?
- Да, конечно. У Алексея Навального в принципе была позиция, что он единоличный лидер и никакого другого быть не может. Рыба гниет с головы, поэтому раз у лидера такие амбиции, то у всех внутри структуры, которую он выстроил, такие же амбиции. Никакие другие политические структуры всерьез не воспринимались и даже за конкурентов не считались.
- Что можешь сказать сегодняшним сторонникам Навального, оставшимся здесь? Стоит ли им дальше слушать Волкова и выполнять его задачи?
- Слушать инструкции каких-то западных структур и организаций, транслируемых через Волкова и Жданова, которые сидят в Литве, Эстонии или Германии о том, как нам жить, не очень умно. У нас здесь у каждого есть своя голова на плечах.
-----------
* Мосгорсуд признал экстремистскими и ликвидировал ФБК, ФЗПГ и общественное движение «Штабы Навального»; ранее занесены Минюстом в список иностранных агентов.
** Минюст приостановил регистрацию ПАРНАС.
*** «Открытая Россия» — организация признана нежелательной на территории России, прекратила свою деятельность.