— На оглашении приговора вы решили не появляться. Почему?
— Не то, чтобы я специально решил не ехать, у меня просто нет денег на это. К тому же, я после инсульта — он был в 2014 году, когда я в пожарной части работал. Ехать могу только с сопровождающими, а средств нет на билет даже для меня одного.
— Как в вашей семье переживают эти полтора года с момента трагедии?
— Конечно, мы очень устали. Я сам 20 лет служил в милиции, с преступностью боролся, вышел на пенсию, честно отработал, воспитал троих сыновей — мать их померла. Один брат Рамиля в полиции сейчас работает. Старший мой сын контрактником был. Ушел, потому что там, говорит, одни пьянки, зарплату не платят. Сейчас в Крыму живет, у него семья там. Понимаете, мы семья законопослушная.
Мне говорят: «Как вы воспитали такого?». А я нормально их воспитывал – старшие оба отслужили, грамоты заслуживали, я получал благодарственные письма. А Рамиль попал в какой-то гадюшник.
И то, что сейчас происходит — это не суд, а цирк какой-то. Доказали же, что была дедовщина, даже присяжные проголосовали за снисхождение. Компенсацию еще запросили какую-то космическую – 28 млн рублей. Я не знаю, откуда он деньги такие возьмет. И я помочь не могу — у меня у самого дохода всего 20 тыс. пенсия. И дом у меня старенький. Ничего нет. Я вообще таких денег никогда не видел. Вероятно, его потом признают неплатежеспособным — и все.
— Как вы думаете, почему сторона обвинения выбрала такую тактику?
— Я не знаю, почему они так поступают. Доказали ведь, что и те, кого он убил, были виноваты. За исключением двух человек – их он не специально расстрелял, просто был в состоянии аффекта. Результаты судебно-психиатрической экспертизы были подстроены выгодно для стороны обвинения. И адвокаты доказали, что экспертиза была проведена формально, да еще и с нарушениями, а повторную экспертизу вовсе запретили. Когда экспертизу проводили, эксперт сказал Рамилю: «Лучше бы ты повесился или сам бы застрелился». Что это вообще такое? Я служил почти 20 лет в милиции, следователем был и меня все это невероятно удивляет, я ведь знаю всю систему изнутри. Ни одного офицера, которые так жестоко издевались над солдатами, не осудили, а их командир части сейчас стал вообще генерал-майором.
— А как сам Рамиль переживает случившееся?
— Он просто в шоке. Я думаю, он жалеет о том, что действительно не повесился. По его выражению лица я вижу, что он не рад тому, что остался жив.
— Что Рамиль ожидает от завтрашнего приговора?
— Думает, что ему дадут около 15 лет, и я тоже так думаю. Конечно, если взять по всем статьям, которые ему инкриминируют, там получится пожизненное. Но раз присяжные утвердили, что он имеет право на снисхождение, то могут только 2/3 срока дать. Обвинение потребовало по первой статье («Убийство двух или более лиц», — «Газета.Ru») 19 лет – из них могут дать примерно 13 лет. По второй статье («Покушение на убийство двух и более лиц», — «Газета.Ru») 9 лет потребовали – поэтому к первой еще где-то четыре года добавят. В общей сложности 15-17 лет он должен получить.
— Жаловался ли Рамиль на условия в СИЗО?
— Его в СИЗО уважают, никто не обижает. Говорит, что отлично кормят и хорошо к нему относятся – и те, кто охраняет, и те, кто сидит. Все, кто выходит оттуда, мне звонят: «От Рамиля привет». Он, видимо, дает мой номер. Звонят и сочувствуют, говорят: «Все мы понимаем».
— Рамиль рассказывал вам, поменялось ли его восприятие жизни после произошедшего?
— Да ничего не поменялось. Он нормальный парень, адекватный. Обыкновенный, простой, деревенский. Меня любит, почитает, уважает, никогда не оскорбит. Рамиль работящий парень, борец. Таким и остался.
— А о своей будущей жизни он что-то говорит? Чем бы он хотел заниматься, когда выйдет на свободу?
— Пока никаких мыслей об этом у него нет. Будет стараться жить, работать. Ничего другого делать не останется.
— Как в родном поселке относятся к произошедшему? Есть те, кто отвернулся от вашей семьи?
— Мне вот так вот открыто ни разу никто ничего плохого не сказал. В основном, сочувствуют. Общаются, спрашивают, как дела. Мы тут 30 лет уже живем, все меня знают, знают, что я никому плохого никогда не сделал.
— А с родственниками убитых вам приходилось общаться?
— Нет. Чего я буду с ними общаться? Один был только звонок в самом начале – родственница одного убитого мне позвонила, начала ругаться нецензурно, я просто отключил телефон и не стал разговаривать. Они мою семью полностью грязью облили за этот год: придумали и что я в Чечню ездил мародерством заниматься, и что мы всей семьей детей насилуем.
Вообще, я был уверен до Рамиля, что в армии у нас все хорошо. Сейчас же год служат – какая дедовщина может быть? А оказывается вон оно, что у нас происходит. Когда я в армии служил, тоже была дедовщина, но старослужащие не издевались, а просто учили молодых. При этом не оскорбляли, не унижали. Такого не было у нас. А сейчас хуже тюрьмы.
Я почитал в интернете – суициды сплошные. Я даже не знал, что такое бывает. Сколько солдат возвращается в цинковых гробах. Матери годами доказывают, что их сыновей убили.
— Как вы думаете, поменяется ли в армии что-то после этого происшествия?
— С момента происшествия прошло почти полтора года. Что-то поменялось? Ничего не поменялось. Я смотрю, наблюдаю по интернету: где-то не кормят, где-то воруют, а по телевизору показывают, что все хорошо — ракету построили, новую часть, столовую.
— Как по вашему мнению, почему вообще в армии существуют такие проблемы?
— Офицерам, видимо, зарплату не платят, а вообще все зависит от воспитания — это тоже немаловажный фактор. Я уверен, окружали бы Рамиля другие люди: он бы отслужил, никого бы не обидел, не оскорбил. За всю свою жизнь он не конфликтовал ни с кем. Я воспитывал детей так, что даже дома нельзя материться, ругаться. Я ведь сам вырастил троих детей, у меня не было возможности быть постоянно дома – они все научились делать вместе, сообща.
Редакция «Газеты.Ru» подчеркивает, что суждения о ходе расследования и судебного разбирательства, а также об обстоятельствах воинской службы — это личное мнение Салима Шамсутдинова.