— Почему вы решили наблюдать за судом по делу Сорокина и даже участвовать в нем как общественный защитник?
— В 2014 году, съездив на Донбасс раз, съездив два увидел натуральную гуманитарную катастрофу — люди тогда жили без света, без зарплат, близилась зима, в общем, что называется, в стороне невозможно было остаться. Каково же было моё удивление, когда я обратился к велеречивым чиновникам, телеведущим и чиновникам местного уровня с просьбой помочь жителям — и получил категорический отказ в каждом случае.
Сорокин оказался не одним из немногих, а на тот момент в самом прямом смысле единственным, который тут же сказал: «Конечно, поможем». Там были огромные суммы, из его, подчеркну, личных средств — целые колонны я водил на Донбасс — им оплаченные. При этом Олег это сделал публично — это, давайте прямо говорить, был гражданский жест. Я оценил.
Я добро помню, поэтому когда мне позвонили, попросили приехать к нему на суд год назад, я сразу приехал.
— Как вы восприняли отказ суда в допуске вас в качестве общественного защитника?
— Как анекдот. Звучали речи, что я не имею на это достаточных оснований. Вообще говоря, я шесть лет работал в органах внутренних дел и потом ещё два года криминальным журналистом и репортёром — я сотни уголовных дел видел, наблюдал, а иной раз и сам инициировал.
Кроме того, у меня филологическое образование: помню, наш преподаватель, иронично, но вполне обоснованно говорил, что главная задача филолога — работать с текстом, с любым, и в этом смысле юриспруденция, журналистика, историческая или переводческая работа — аппендиксы филологии. В чём, в чём, а в уголовном деле разобраться я смогу.
Наконец, недавно я вошёл в штаб организации «Общероссийский народный фронт». Вообще говоря, одна из её функций — как раз контроль за действием административных, правоохранительных, судебных и прочих служб и инстанций на местах.
Короче, я сделал для себя вывод, что в чём, в чём, а в контроле люди, работающие над делом Олега Сорокина, никак не заинтересованы.
— Как вы оцениваете готовность уголовного дела к судебному рассмотрению?
Знаете, я хоть и не жил три года в Нижнем, но я нижегородец. И даже если не особо интересоваться околокриминальной и политической хроникой — всё равно из воздуха какую-то инфу получаешь. В общем, по обоим эпизодам в основе обвинения та же самая информация, что была многократно обмусолена в медиа: дело Садекова (Мансур Садеков. Как писал «Коммерсантъ», Мансур Садеков в 2014 году был осужден за попытку коммерческого подкупа руководства ЗАО «Вектрон», оспаривало итоги земельного аукциона по продаже права аренды 453 га земли. Он заявлял о причастности Сорокина к подкупу. Тогда следствие И суд установил, что Сорокин к этому делу не причастен, ничего не знал о преступлении, а Садеков пытался подкупить руководство фирмы по своей инициативе. Садеков давал показания то в пользу Сорокина, то против него. Спустя четыре года в СК подняли отказные материалы, Сорокин был задержан по подозрению в получении взятки в виде услуги. – «Газета.Ru»), и всё то, что Александр Новоселов (По версии следствия, в 2004 году в рамках расследования покушения на Сорокина был проведен «оперативный эксперимент», в ходе которого Новоселов дал показания против братьев Дикиных, которые в 2006 году были осуждены за организацию покушения. В дальнейшем Новоселов отказался от своих показаний, утверждая, что на него было оказано давление, и пытался добиться возбуждения уголовного дела. В течение 14 лет ему в этом отказывали, однако потом дело было возбуждено, сейчас он проходит потерпевшим) излагает, известно с конца апреля 2004-го. Скучно даже. Более того, о фактах, которые в течение 14 лет излагает Новоселов, ему много раз прокуратура отказывала в возбуждении уголовного дела. А сейчас позиция прокуратуры развернулась на 180 градусов, хотя никаких новых фактов не появилось. Кто это объяснит?
— Отвлечемся от этого дела, какие у вас появились планы относительно постановок в МХАТе им. Горького?
В театре очень бережно вступаем в работу, ничего не трогаем, только вслушиваемся, всматриваемся — месяц-два понаблюдаем, и начнём предлагать новые постановки. Только в сотрудничестве с Татьяной Васильевной Дорониной. Подождите, пожалуйста. Спешка тут ни к чему.
— Что бы пожелали в новом году себе и другим?
Всем мира в Новом году. Мира и справедливости. Пусть виноватые получат по делам их, а невинные — по заслугам. Не отчаивайтесь.