Московские «брачные игры» начала ХХ века имели четкое деление по сезонам. В основном, знакомства происходили во время праздников: Рождество, Новый год, Масленица, когда на улице или в помещениях проходили масштабные гуляния. Еще один шанс найти себе пару — на периодически дававшихся концертах иностранных гастролеров на набережной Москвы-реки от Устьинского до Большого Каменного моста. Встретить свою любовь можно было и на праздничных базарах, особенно на устраивавшемся в Вербное воскресенье.
В теплое время года барышни с энтузиазмом осваивали велосипедные прогулки. Несмотря на царствовавшие консервативные взгляды, женские журналы давали рекомендации нарядов для спорта: красивые одноцветные и полосатые платья из холста, фланели и альпаки должны не заходить за лодыжки. Наряд дополнялся шарфом из мягкого шелка — в таком виде, обещали авторы модных статей, молодая и смелая особа могла покорить любого кавалера на московских бульварах.
Впрочем, привлечь внимание с помощью одного лишь наряда могли и пешеходные горожанки. Так, обозреватель журнала «Развлечение» писал, что
в Москве появилась тенденция «чрезвычайно разумного коротенького женского платья, когда видно хорошенькую ножку, щегольскую ботинку и полноту икры».
Поднимаясь выше, взгляд ловеласа непременно останавливался и на тюрнюре, который в том или ином виде присутствовал в женском костюме рубежа XIX-ХХ века. Но тут увлекшихся мужчин мог ждать неприятный сюрприз. Так, один молодожен жаловался на то, что его супруга «в гостиной в кринолинах королева, а в спальне щепка щепкой».
Но удачное платье, конечно, вовсе не означало автоматического счастья в личной жизни. Журнал «Развлечение» иронически описывает собирательный образ «сильной и независимой женщины» (17 кошек в комплект не входят): «А вот, например, госпожа Серебрякова, чей гардероб ломится от модных нарядов, развалившись в экипаже с сибирской лайкой, спускается вниз по Кузнецкому мосту. Богатая, скучающая, полулежащая в атласных подушках она произносит: «Как скучно. Я одинока. У всех есть счастье: все бегут, все смеются, небо голубое, а я одинока. И пить надоело, и есть надоело. Разве что поступить на курсы».
Что касается кавалеров, то для них обязательным элементом «джентльменского набора» на свидании становился подарок возлюбленной. И тут дело ограничивалось лишь толщиной кошелька и модой. Например, перед Первой мировой войной Москву охватила «тангомания»: витрины пестрели всевозможными предметами, так или иначе относящимися к танцу. И хризантемы или папиросная коробка «модного апельсинового цвета танго» вполне могли завоевать сердце юной особы.
Регламентировано было буквально все: от того, какой букет подарить, до способа выражения эмоций незамужними особами. «Смех — негромкий. При плаче можно уронить не более трех слезинок и наблюдать, чтобы не испортить цвет лица».
Ложиться спать молодой женщине следовало около часа ночи. В постели — перелистывать французский роман. «Засыпая, ни о чем неприятном не думать, в особенности об убийцах, нищих, мышах, пауках, привидениях, сиротах, болезнях и пожарах»,
— говорится в книге 1896 года «Правила светской жизни и этикета».
Приглашать пассию на прогулку полагалось, например, в ГУМ, ЦУМ и другие торговые галереи. Также приветствовался поход в техническую новинку того времени, синематограф, и в классический театр, где половина московских бонвиванов направляла лорнеты не на сцену, а на дам в соседней ложе.
Но местом для свиданий номер один в дореволюционной Москве все же был Тверской бульвар. В начале ХХ столетия московские бездомные даже шутили, что не стоит туда соваться — все забито парочками, даже к трем часам утра свободных скамеек нет. Видимо, любовная аура бульвара распространялась и на соседние здания: например, обер-полицмейстер, живший на месте нынешнего МХАТ им. Горького, крутил романы с портнихой из дома напротив. Он ходил к возлюбленной тайно по ночам, опасаясь кривотолков из-за разницы в социальном статусе. Если бы его избранницей стала вдова — он бы приехал к ней на лошадях со всеми почестями.
Вся история ухаживаний конца XIX и начала ХХ века (и, конечно, предыдущих эпох) — это бесконечная попытка парочек улизнуть от постороннего внимания и остаться наедине. Особенно остро такая проблема стояла перед молодыми влюбленными. Семья, сословия и финансы — все это московские ромео и джульетты послали бы к черту, но, чаще всего, не имели такой возможности. Любая информация могла быть сразу доложена папеньке и маменьке в подробной форме. Отчасти поэтому церковь нередко становилась местом знакомств и свиданий. Для воскресной службы дамы надевали выходные платья, молодые люди облачались в праздничные костюмы. Отвлекаясь от возвышенных вещей, влюбленные не слушали литургию, а смотрели на предмет своего обожания. Ведь как только закончится служба, родители непременно потащат отпрысков домой.
Со временем эмансипация женщин помогла отойти от мира враждующих семей и бесконечных свах. Стали появляться девушки, способные обеспечивать себя сами. Телеграфистки, учительницы, продавщицы и работницы – все они становились видными городскими невестами. К примеру, «Мюр и Мерилиз» — так назывался ЦУМ в начале века — нанимал в продавщицы девушек любого происхождения, в народе их ласково прозвали «мерилизочки». Среди молодых москвичей магазин быстро приобрел репутацию места, где можно найти себе приличную милую невесту.
Тем, кто стеснялся личного общения, а, может, не хотел тратить на поездки в «Мюр и Мерилиз» время, отыскать вторую половинку предлагали газеты брачных объявлений. Где бы ни находились жених и невеста, отныне они могли придирчиво выбирать между пожилыми миллионерами, хорошенькими вдовушками, офицерами и провинциальными барышнями прямо из дома. Знаменитая «Брачная газета», издававшаяся с 1906 по 1917 год, высылалась анонимно и расходилась по всем уголкам страны громадными тиражами.
Приветствовался обмен фото, но непременно с возвратом: фотокарточки были дороги, на всех кандидатов не напасешься. Влюбленные могли общаться через редакцию с помощью писем «до востребования». При этом телеграфом могли отправлять объявления не только матримониального характера, но и вполне себе откровенные предложения об отношениях без обязательств.
«В Москве не найдется ни одной сострадательной и доброй дамы, желающей развлечь молодого человека 24 лет. Если найдется дама не уродливой наружности — пусть пришлет о себе весточку»;
«Поэт-безумец, мистический анархист, ходящий над безднами, призывает из далей ту, что дерзнет с ним рука об руку пройти житейский путь и познать все. Предложение серьезно», — такие сообщения размещались на страницах газеты в начале прошлого века.
Технический прогресс породил феномен «любви по телефону». Телефонные аппараты стояли возле Большого театра и на Петровке. Собственный телефон находился и в легендарной булочной Филиппова. Правда, уже тогда была возможность перехватить разговор — этим занималась охранка. Поэтому высокопоставленным лицам приходилось быть осмотрительными, и максимум, что они могли позволить себе – это подать какой-то условный знак возлюбленной или просто вздыхать в трубку.