— Прокуратура Санкт-Петербурга проверяет клип группы «Ленинград» «В Питере пить» на пропаганду потребления алкоголя. Действительно ли просмотр определенных клипов, фильмов и других произведений искусства может привести к росту потребления алкоголя?
— Слово «пропаганда» замусолили до безобразия, но если взять политический словарь советского времени, там есть четкое определение. Это комплекс мероприятий, в том числе СМИ, культуры и искусства, который меняет поведение человека. По большому счету все мы занимаемся пропагандой, так как мы хотим изменить поведение людей. Даже влюбленный молодой человек занимается пропагандой перед девушкой, чтобы изменить ее поведение.
Здесь мы видим то же самое: пропаганда определенного образа жизни. Там нет злого умысла. Просто у Сережи Шнурова такое творчество, он так изливает собственный опыт и через призму своего опыта подает информацию об окружающем мире, которая, как и у каждого из нас, у него ограничена.
Шнуров, конечно, талантливый человек, раз создает такие произведения искусства, которые вызывают дискуссии в обществе. Определенная незрелая личность может воспринимать это искусство неправильно.
В результате подобные клипы могут подтолкнуть этих людей к употреблению алкоголя, наркотиков, а также к криминальному поведению. Но поскольку этого в нашей жизни все же меньше, чем доброго и светлого, то задача того, кто делает пропаганду, сделать так, чтобы и в информационном поле доброго и светлого было больше. Шнуров должен занимать свое четкое место в нашей многообразной культуре, не более того. Хотя оно у него, безусловно, есть.
— Как думаете, атмосфера в Питере действительно располагает к обильному употреблению спиртного?
— Я думаю, что большинство людей не относятся к словам песни серьезно. Если отбросить незрелых личностей, коих насчитывается 5–10% в обществе, то у большинства людей Питер, как я думаю, вызовет некие романтические чувства. Только чтобы их ощутить, надо знать историю своей страны, знать, что стоит за тем или иным питерским зданием дореволюционной или революционной эпохи. Если есть подобное знание, то будут соответствующие чувства. Если нет, то человек пойдет в пивнушку и реализует положения пропаганды, которые Шнуров талантливо нам всем «задвинул».
— А есть какие-то регионы, где люди в среднем больше обычного пьют?
— В Средней Азии, например, по имеющимся данным, меньше пьют, но больше употребляют анашу.
В любом обществе есть определенный спрос на химический «кнут» для изменения своего сознания.
Вопрос в том, что это за вещество. Где-то это будет алкоголь, как в северной или средиземноморской культуре, где-то — растительные вещества. Все зависит от местного колорита. Но если у людей убрать их любимое вещество, они тут же заменят его другим — такова их психология.
— По той же причине неэффективны всякие «сухие законы»?
— Эти законы — типичное упрощение. Давайте все запретим — и все изменится к лучшему. Стереотипы поведения человека меняются не слишком быстро, чтобы они изменились, должно пройти лет 20–30. Когда проводят быстрые кампании, то это часто не учитывают, оттого они проваливаются. Человеку нельзя просто что-то запретить, ему надо предложить что-то взамен.
Нужна структуризация свободного времени: человек не терпит пустоты во времени. Это основная функция сознания человека — структурировать время. Можно это делать бестолково — играть в дурака, рассказывать друг другу о нарядах, машинах и знакомых женщинах. Можно заниматься творчеством или достижением каких-то целей. Основная проблема в том, чтобы эффективно спроектировать время человека с учетом его личных особенностей, так как биологически и психологически мы все разные.
— Почему некоторые люди становятся алкоголиками?
— Есть биологические, социальные и духовные предпосылки. У некоторых есть генетическая предрасположенность. От того, как работают железы внутренней секреции человека и какой там обмен биохимии, зависит возможность того или иного индивида получать удовольствие. Если человек в силу каких-то биологических причин не способен достичь какой-то цели, ему нужен дополнительный адреналин. В лучшем случае он полезет в горы, прыгнет с парашютом или что-то в этом роде, начнет мыть стекла в «Москва-Сити». В худшем — например, умрет от наркотиков и алкоголя.
Наша задача — чтобы больше людей получали удовольствие от мытья стекол в «Москва-Сити» и как можно меньше — от алкоголя и наркотиков. Цель должна быть у человека, если лишить его цели, что произошло на рубеже 1980-х и 1990-х годов, то предрасположенность к алкоголизму резко возрастет.
— Какие признаки позволяют уверенно сказать о том или ином человеке «Ты алкоголик»?
— Они уже очень хорошо изучены. Это похмельный синдром, сильная увлеченность алкоголем, когда смысл деятельности сводится к тому, чтобы его употребить. Также это изменение целей и суждения, когда люди, например, начинают говорить о пользе малой дозы алкогольных напитков.
Основная проблема в том, что те люди, которые попали в зависимость, не могут контролировать дозу спиртного или утрачивают контроль над ситуацией. Например, пьют, хотя им вскоре необходимо сесть за руль.
Если человек пытается обосновывать частое питие необходимостью, например, заявляет: «Мне надо часто пить по работе с начальством и клиентами», то это повод обратиться к специалисту для определения наличия зависимости.
— Как думаете, в последние годы россияне стали меньше пить?
— Меньше. Я видел и догорбачевские времена, и горбачевские, и страшные ельцинские. Сейчас снижение процента потребления алкоголя видно даже невооруженным глазом. На улице стало меньше ребят с бутылками. Это видно и по нашим пациентам. Их меньше стало. Меняются и стереотипы потребления: постепенно уходит в прошлое традиция много пить в пятницу после работы. Общая доза выпитого сокращается.