Пользователи в соцсетях обсуждают победу 16-летнего лицеиста Ивана Утешева на Международной олимпиаде по астрономии и астрофизике. Он учится в столице Мордовии в Республиканском лицее для одаренных детей. В 2013 и 2014 годах он получал золото на Международных астрономических олимпиадах (IAO) в Литве и Киргизии, а в этом году вместе с командой поехал в Индонезию на Международную олимпиаду по астрономии и астрофизике (IOAA) — самую престижную в астрономическом сообществе. Его золото стало первой победой россиян в такой олимпиаде. «Газета.Ru» расспросила чемпиона о его увлечении, подготовке к ЕГЭ и планах на будущее.
— Иван, получается, что ты третий год подряд становишься мировым чемпионом.
— Вроде того.
— Были в этом году сильные соперники у тебя в финале? Наверное, знакомые по прошлым годам?
— Они всегда сильные. Многих знаю, да. Румыны, индусы, индонезийцы. Разговариваем по-английски. К сожалению, с иранцами познакомиться довольно трудно. По-английски они говорят, но просто сами по себе закрытые люди.
— А сколько дней пришлось в этом году в Индонезии провести?
— Десять. Мы жили около действующего вулкана, но на него не поднимались.
— Ты знал, что тебе предстоит работать с небом Южного полушария. Оно неродное для тебя...
— Конечно, готовился. Только теоретически — по книжке, по атласу. И есть еще компьютерные программы, которые симулируют небо. Но теория теорией, а вообще, на деле все совершенно по-другому выглядит. На олимпиаде нужно было зарисовать участок неба по координатам. В планетарии требовалось указать сверхновую звезду, указать звезды, которые, наоборот, выключили в планетарии. Часть заданий была на знание Луны.
— И что самое сложное было?
— Самый, вообще, сложный тур — это наблюдательный. Потому что теоретические задачи по астрономии мы часто решаем. Они и на юге, и на севере одинаково решаются. А вот небо — это самое сложное.
— Судя по всему, ты можешь стать гением астрономии. Ты как сам думаешь, что думаешь об этом?
— Ха, нет, я больше в физику хочу. В 2014 году я получил серебро Мировой олимпиады по физике. Я сейчас кандидат в сборную России еще раз, на физику.
Астрономия — это занятие для души. А физика — это то, чем реально хочется заниматься.
— А почему у тебя не золото по физике? Кто обогнал?
— Ну, так получилось. Это очень глупая история. В условии задачи было сказано строить графики, а я посчитал аналитически. С одной стороны, сделал вроде как правильнее, а с другой стороны, проверка по формальным критериям. Поэтому я их очень сильно не люблю, эти формальные критерии. Мне за этот пункт не поставили ничего, ноль. Данные я получил, а баллов нет. У России второе командное место. А первые китайцы, как всегда.
— Почему душа к астрономии лежит?
— У меня отец ей занимался, увлечение было. Ему тоже тогда было, как и мне, 16 лет. Потом над проектированием ракет работал. Он давно погиб. У нас дома книжки были — энциклопедия по астрономии, написанная довольно простым языком, космонавтика, учебник по астрономии. Я их листал в детстве, нравилось. Потом перешел в Республиканский лицей для одаренных детей Мордовии. При поступлении мне предложили попробовать свои силы в этом предмете.
— То есть ты по стопам отца начал астрономией заниматься?
— Ну, вроде того. Единственное, я вроде не хочу ракеты проектировать. К этому у меня душа не лежит.
— Ракеты — космические или другие?
— Между ними разница, в общем-то, такая, иллюзорная.
— Но для профессии ты все-таки выбрал физику. А какую именно?
— Теоретическую физику. У нас сейчас лицей в новое здание переехал. И мы работаем в лаборатории, проводим эксперименты по всем разделам физики. В основном учебные, хотя и олимпиадные тоже, похожие на задачи международных олимпиад по физике. Например, в этом году на олимпиаде в Индии по физике была задачка экспериментальная на двойную спираль ДНК. Нужно было на модельке такой спирали определить все основные ее геометрические параметры. Ну, вот примерно этим же мы и занимаемся сейчас в лаборатории. По сути, это довольно поучительный опыт, как вообще ученые поняли, что спираль ДНК — она именно спираль, именно двойная. Как ее основные параметры посчитали. Только тогда работали люди в рентгене, а мы это все в оптике делаем. Используем лазерные технологии.
— То есть вы повторяете те эксперименты, которые ученые раньше делали.
— Мы показываем на довольно простом оборудовании, как вообще развивалась наука. У нас физический лицей. И в следующем году такие опыты будет делать каждый лицеист.
— А откуда у тебя такая тяга к физике?
— Не знаю, так получилось. Мама у меня, например, прикладной математике училась. Тоже в принципе недалеко — естественные, точные науки. Но она тоже не помнит, как я пришел к физике.
— А ты смотрел работы Стивена Хокинга?
— Да, конечно.
Стивен Хокинг — это же живая легенда в астрофизике. Я бы хотел с ним встретиться.
Но, правда, это довольно трудно сделать с учетом его нынешнего состояния здоровья.
— А что ты думаешь про его последнюю идею о том, что информация не пропадает бесследно в «черных дырах»?
— По сути, он своей работой поставил под сомнение все, что мы изучаем в школе и вузе про «черные дыры». Его гипотеза о том, что «черная дыра» вовсе не черная и вовсе не дыра, конечно, имеет шансы стать научной теорией. Но надо искать какие-то подтверждения или вообще думать, какие из нынешних гипотез физических, физических теорий в действительности сбоят? «Черная дыра» — это противоречие между теорией относительности и квантовой теорией. Нужно как-то это противоречие разрешать. И Хокинг этим, собственно, и занимается. Как и большинство физиков в этой области.
— Если ты свою жизнь с физикой свяжешь, наверное, будет возможность как-то решить и эту загадку.
- Ну, наверное, это будет вызывать головную боль и у меня тоже.
— А тебе бы лично какую тайну природы хотелось бы открыть, может быть, решить?
— Сейчас ведутся весьма обширные работы по биофизике — по проблемам болезней и вообще долголетия. Над этими проблемами сейчас большинство, кстати говоря, победителей международных олимпиад занимаются. Это направление — именно биофизическое — очень перспективное. Считается, во всяком случае, так. Ну а мне, в общем-то, больше по душе теоретическая физика. То есть работа на стыке астрофизики и физики элементарных частиц. То, чем занимались такие ученые, как Хокинг.
— Как у тебя успеваемость по остальным предметам? Ты готов писать школьное сочинение в конце этого года и ЕГЭ в следующем?
— Конечно, готов. В пятницу мы вернулись с ребятами со сборов кандидатов в российскую сборную по физике. У нас был первый день занятий, и я уже обсудил со своим учителем по русскому языку особенности написания сочинения. То есть я себя покритиковал, потом меня покритиковал учитель, мы пришли к какому-то единому мнению, как именно мне лучше писать, чтобы у меня не было никаких вопросов по формальным критериям, которые, к сожалению, есть. Я вообще тесты не люблю. Тесты, ЕГЭ — это все так, ну, в общем-то, противно. Но литература уже получше, чем то же сочинение или ЕГЭ по русскому. Так что проблем никаких не будет. Вот этим летом я с собой на олимпиаду брал электронную книгу и на ней всю программу по литературе этого года.
— Наверное, тебе уже были какие-то предложения из вузов по поступлению к ним?
— Конечно.
Мне прошлым летом просто позвонили из МФТИ и спросили, а чего мы не видим в базе результатов твоего ЕГЭ по физике?
Я ответил, что я еще не выпустился, рано звоните. Я экстерном проходил программу, то есть в восьмом за девятый, в девятом за десятый, в десятом за одиннадцатый. И у них в базе числился как 11-классник. Ну и, соответственно, от остальных вузов тоже приходили письма-приглашения: Уральский, Санкт-Петербургский, Московский. Вообще, Всероссийская олимпиада школьников, да и Международная олимпиада в первую очередь дают право поступления в любой вуз по специальности без экзаменов. То есть без баллов ЕГЭ.
— Ты уже выбрал себе вуз?
— Я пока думаю. И из-за границы некоторые предложения поступили. Будем думать, где будет интереснее.
— А из каких стран?
— Не скажу пока.
— Если уж заговорили о загранице, тебе было бы интересно где работать — в России или за рубежом?
— У нас традиции разные совершенно, школы разные. У нас в вузах, например, фундаментальное образование до сих пор, несмотря ни на что. А за рубежом командной работе очень большое внимание, напротив, уделяется. Казалось бы, нельзя противопоставлять... А с другой стороны, ну, может, и можно. Тут надо, вообще, думать. Менталитет совершенно разный... Да, пока наши ученые уезжают за границу, потом приезжают в Россию — читать лекции, на конференции. Просто смотришь плакат — там наш профессор, а университет — Колумбии. Ну и понимаешь, что человек сделал свой выбор, уехав.
— Понятно. Слушай, вот ты хочешь стать физиком, ученым. Но эта профессия не предполагает — может быть, пока — хорошего заработка.
— Ну, я об этом думал. Есть два варианта. Либо в таком случае за границу. Либо сейчас в образовании тоже можно в принципе неплохо получать. Можно работать, например, в этом же лицее, где я сейчас учусь.
— А заниматься физикой ты бы смог в Мордовии, в Саранске?
— Смотря какой. Чисто теоретически чисто теоретической — почему бы и нет. Но оборудования здесь, понятное дело, нет. Во всяком случае, в той области, которая в моей сфере интересов. У меня такая философия: голодать за идею я не буду. А если в приемлемых условиях, то лучше работать там, куда душа лежит.
— Где родина или где душа?
— Где душа. Но частенько эти понятия совпадают.