Алексей Мильчаков – националист из Санкт-Петербурга, до конфликта в Донбассе служил в ВДВ России, а с началом боевых действий на Украине отправился в Луганскую область, где создал и возглавил диверсионно-штурмовую группу «Русич». Это подразделение воевало вместе с известным полевым командиром Александром Бедновым, убитым в январе 2015 года. Тем не менее отряд Мильчакова до сих пор ведет боевые действия против украинских силовиков.
Роман Железнов – участник неформального националистического движения «Реструкт» из Москвы, хорошо знаком с Максимом Марцинкевичем, известным как Тесак. Железнов был неоднократно судим в России за разные преступления. После начала боевых действий в Донбассе он вступил в добровольческий полк «Азов» (организация запрещена в России), в котором воюют украинские националисты. Против Романа Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело по статье «Участие наемника в военных действиях».
«Газете.Ru» дали интервью оба неординарных представителя националистического движения. Мильчаков незадолго до беседы вернулся из очередного боя, Железнов лечится после контузии в украинской столице.
— Давно ли вы состоите в российском националистическом движении?
А. Мильчаков: Имею к нему отношение примерно 10 лет.
Р. Железнов: Более 10 лет. Националистом я себя осознал примерно лет в 14. В юности был скинхедом.
— Как к вам пришло решение отправиться в зону конфликта на Украину?
А. Мильчаков: Определяющими стали события в Одессе. Опыт и соответствующие навыки я получил до моего отъезда, поэтому проблем поехать не было. Мой позывной «Серб» — так как любой позывной должен обезличивать. Кроме того, у меня есть весьма плотные связи с Сербией.
Р. Железнов: На некоторые вопросы я ответить не смогу. Прошу меня правильно понять – не хочется создавать лишних проблем родным и близким, оставшимся в России. Могу лишь сказать, что в националистическом кругу в России я известен как Зухель. Еще хочу отметить, что категорически отрицаю финансовую мотивацию моего присутствия на войне и, соответственно, квалификацию моей поддержки братского славянского народа как «наемничества». Многие добровольцы тратили свои последние деньги на различные предметы амуниции… Содержание всех абсолютно одинаковое. Живя в Москве, особо не утруждая себя, я мог бы заработать много больше денег, нежели здесь платят участникам боевых действий. Предвкушая ваш вопрос, хочу также сказать, что относятся ко мне здесь позитивно, проявлений русофобии не замечал. Кроме московского акцента, меня от местных ничего не отличает.
— Много ли людей из числа русских националистов участвует в боевых действиях с началом вооруженного конфликта в Донбассе?
А. Мильчаков: Не очень. Большая часть лишь оказывает поддержку одной из сторон. Но и часть фанатского и часть националистического движения отправилась в зону боевых действий. Я это знаю, поскольку имею отношение к обоим движениям.
Р. Железнов: Конечно, я не обладаю сколь-либо точной информацией на этот счет, но, полагаю, едва ли свыше пары сотен. Учитывая, что актив националистического движения в России последовательно зачищался спецслужбами с середины нулевых, это не так уж и мало.
— Как вы относитесь к российским националистам, которые воюют не за вашу сторону конфликта, а за противоположную? Как вы относитесь к подобным людям? Доводилось ли сталкиваться с ними в бою?
А. Мильчаков: Считаю их модниками или дураками, которые повелись на красивые (для ультраправого движения) лозунги, картинки и символику. Думаю, есть среди них и откровенные русофобы. Хотя есть люди, которые не относятся ни к тем и ни к тем и уехали из-за реальных или мнимых репрессий в их адрес со стороны органов МВД РФ. Как отношусь в бою – да не знаю. Знаете, мертвые гражданство не сообщают.
Р. Железнов: То, что эти люди русские или называют себя националистами, не делает их моими друзьями.
Но я много больше уважаю их, с оружием в руках вышедших отстаивать свои взгляды, чем виртуальных «соратников», чьи солидарность и протест на деле не более чем пустое позерство и спекуляция на актуальной политической повестке.
— Есть мнение, что события на Украине раскололи российских националистов. Согласны ли вы с такими утверждениями? Если да, то почему этот раскол произошел?
А. Мильчаков: Да, согласен. Произошел он из-за идеологического кризиса в движении, вследствие которого в нем начали появляться явления, весьма далекие от сути движа, такие как пиплхейт (человеконенавистничество в принципе. — «Газета.Ru»), мизантропия, русский правый ислам, русофобия.
Р. Железнов: Националисты в России не склонны к консолидации, и разные его течения всегда, с разной степенью интенсивности, конфликтовали. Ранее камнем преткновения была религия, теперь – внешняя политика. Современный российский национализм – скорее мода некоторых молодежных субкультур, чем политическая сила. Он маргинализован и невнятен. В нем нет никакой внятной доктрины и весомых фигур.
— Вас иногда обвиняют через СМИ в излишней жестокости. Сами вы согласны с подобными утверждениями?
А. Мильчаков: На войне как на войне. Ничего особо жесткого я не делал.
Р. Железнов: Категорически нет. Я против немотивированного и бессистемного насилия и не имею абстрактных деструктивных влечений. Притом считаю, что судить о войне мерками мирного времени как-то пошло…
— Наверняка вашему подразделению доводилось захватывать пленных. Как вы к ним относитесь и как обращаетесь с ними?
А. Мильчаков:
Мы не берем пленных, а другие подразделения относятся к ним гуманнее, чем украинская сторона.
Р. Железнов: Без комментариев.
— Любая война рано или поздно заканчивается. Вы уже решили, что будете делать после войны? Как поступите, если встретитесь уже в мирной жизни с кем-либо из националистов, воевавших на противной вам стороне этого конфликта?
А. Мильчаков: Чем заняться, я знаю. Вероятно, это будет бизнес и учеба. И конечно же, буду ждать следующей войны.
Что касается отношения к бывшим противникам, то по идее то, что было на этой войне, на ней и должно остаться.
Р. Железнов: Если доживу до тех светлых времен, когда закончится эта братоубийственная война, я хотел бы всецело посвятить себя семье, может быть, еще каким-то позитивным социальным инициативам. Насчет встречи после всего – как говорится, после драки кулаками не машут. Не считая личной неприязни к некоторым особо одиозным персонажам, будто сошедшим с антибольшевистских карикатур, я не испытываю ненависти к противнику. Все эти «ополченцы» — мишура, действительный мой враг — в Кремле.