В 2013 году Александра Лоткова была приговорена Тверским райсудом Москвы к трем годам лишения свободы за нанесение ранений Ивану Белоусову и Ибрагиму Курбанову. По данным следствия, 26 мая 2012 года девушка вместе с друзьями стояла в вестибюле станции метро «Цветной бульвар», когда к ним подошли незнакомцы. Между компаниями разгорелся конфликт, затем началась драка. По словам девушки, когда подошедшие мужчины достали нож, она выстрелила в них из травматического пистолета.
В 2014 году Владимир Лукин, являвшийся в то время уполномоченным по правам человека в России, направлял в Верховный суд жалобу на приговор Александры. Однако в рассмотрении жалобы было отказано. В конце ноября суд в Калужской области удовлетворил прошение Александры Лотковой об условно-досрочном освобождении. 2 декабря девушка покинула колонию. «Газете.Ru» Александра рассказала о том, что планирует делать в ближайшее время и к каким выводам она пришла за время заключения.
— Поздравляем вас с долгожданным освобождением. Стало ли положительное решение суда по УДО для вас неожиданностью?
— Спасибо за поздравление. Конечно, решение суда было довольно неожиданным.
В следственный изолятор я поехала даже без верхней одежды, так как была уверена, что все равно не отпустят. Но где-то в глубине души надежда, само собой, была.
— Вы уже несколько дней как вернулись домой к семье и друзьям. Изменилось ли их отношение к вам? Как родные встретили?
— Разумеется, за такой большой период многое поменялось. Время в заключении течет по-иному: в колонии кажется, что жизнь остановилась, что ты вернешься на то же место, откуда «пропал». Но время никого не ждет, и с этим ничего не поделать. Отношение друзей и близких не изменилось, даже соседи, увидев меня, были очень рады, поздравляли с освобождением. Первым делом я поехала к бабушке и дедушке. Я их не видела с момента моего содержания под стражей, что крайне угнетало меня морально. Так, в кругу семьи, отмечали мое освобождение.
— По условиям УДО вы сейчас проходите так называемый испытательный срок. В чем он проявляется? Есть ли какие-то неудобства в связи с этим?
— Никаких неудобств, связанных с испытательным сроком, на данный момент нет. До реального конца моего срока я буду находиться под надзором уголовно-исполнительной инспекции.
— Вы уже обращались к руководству университета для возобновления учебы? Как отреагировали на это в вузе? Вообще, преподаватели РЭУ как-то поддерживали с вами связь все это время? Помогали делом или словом?
— В университет я поехала практически сразу после освобождения, так как сейчас восстановление — один из наиболее важных моментов моей жизни. Пока никаких препятствий не было, через неделю я начну проходить специальную комиссию, где решится вопрос о курсе, на который я восстановлюсь.
Касаемо помощи, должна отметить, что руководство РЭУ и ее студенты помогали мне на протяжении всего периода. Как кто-то сказал: «Плехановка своих не бросает!»
— Планируете ли вы в ближайшее время устроиться на работу? Многие освобожденные впоследствии выбирают правозащитную деятельность своим призванием, рассматриваете ли вы такой вариант?
— На данный момент мне необходимо набирать стаж, поэтому буду искать должность, связанную с юриспруденцией. Касаемо правозащитной деятельности, признаюсь, что такие предложения уже поступают в мой адрес, но сейчас сложно сказать, насколько мне захочется этим заниматься. В любом случае я готова оказать посильную помощь правозащитным организациям, а также людям, чьи родственники попали в места лишения свободы.
Быть юристом в наше время — это одно, а прочувствовать всю ситуацию изнутри — это совершенно другое. Зачастую актуальной становится именно помощь человека, который собственноручно прошел эту школу и знает все подводные камни.
— Некоторые известные правозащитники и адвокаты, например Владимир Лукин, посчитали приговор Тверского райсуда вопиюще жестоким и необоснованным. Изменилось ли ваше отношение к институту самообороны в нашей стране?
— Самооборона в России — явление довольно сложное, скорее относящееся к разряду мифологии. Могу сказать с позиции человека, прошедшего российскую тюрьму, что повсеместно в наших колониях отбывают наказание женщины, которые по той или иной причине ранили человека. Причем примерно в 90% случаев потерпевшим является мужчина, как правило, возлюбленный, муж, сожитель. В местах лишения свободы такие случаи иронично называют «любовь на острие ножа». В большинстве бытовых конфликтов применяется нож.
Приведу пример. Со мной вместе в следственном изоляторе находилась молодая женщина на большом сроке беременности. Она, защищаясь от побоев, ударила своего квартиросъемщика кухонным ножом. Благо не смертельно. На суде он признался, что бил ее, просил не сажать, заявил, что претензий не имеет. Потом, на нервном срыве, она потеряла своего ребенка в СИЗО — выкидыш. И после этого получила год исправительной колонии общего режима. Справедливо? Увы, нет. И таких много. Слишком много.
— Иными словами, разницу в физических параметрах между мужчиной и женщиной правосудие не учитывает?
— К сожалению, принцип индивидуализации наказания не всегда работает. Да и действия следственных органов, прокуратуры и судов можно оставить без комментариев. Обвинительный уклон в 99% случаев.
Вы верите в такую безупречную и безошибочную работу следователей, прокуроров и судей? Я — нет. И не беря во внимание мой случай, скажу объективно, что гуманизация наказания для женщин, совершивших преступление, практически не осуществляется.
— Повлиял ли широкий общественный резонанс на ход вашего процесса? Какое это было влияние: положительное или отрицательное?
— Отношение к СМИ сформировалось сугубо положительное. Конечно, многие скажут, что были и СМИ, которые выпускали про меня репортажи негативного характера. Лично я к этому отношусь спокойно — у всех своя точка зрения, никто не вправе мешать ее выражать. Ситуация, произошедшая со мной почти три года назад, — довольно сложная, здесь каждый сам решает, какую сторону принять. Однозначно скажу, что большое внимание СМИ и правозащитных организаций помогло пережить этот срок спокойно. В следственном изоляторе меня постоянно навещали представители Общественной наблюдательной комиссии. Во время процесса по условно-досрочному освобождению был большой контроль этой ситуации со стороны прессы и правозащитников. Я считаю, что это в большой степени повлияло на ситуацию в целом.
— Вынесли ли вы какой-то опыт, положительный или отрицательный, из пребывания в колонии?
— Может, я скажу что-то не укладывающееся в рамки современного представления о тюрьмах, но опыт действительно получился положительный. Само собой, попасть туда не пожелаешь и врагу. Но раз уж так случилось — от этого никуда не деться, это никуда не отбросить и не вычеркнуть. И тут у человека два варианта — опустить руки и морально истязать самого себя либо сориентироваться в ситуации и вынести из нее некие положительные стороны. Я выбрала второй.
— Считаете ли вы ошибкой решение носить травматическое оружие в целях самообороны? Что бы вы могли сказать или посоветовать тем, кто оказался в ситуации, подобной вашей?
— Прежде чем приобретать оружие, спросите себя, готовы ли вы сесть в тюрьму, похоронить вашего потерпевшего или стать убитым вашим же оружием. Грубо, не спорю. Да и не каждый, наверное, сможет ответить.
Но таковы российские реалии. Может, кому-то это морально по силам, это дело каждого. Однако стоит 300 раз подумать, прежде чем стать владельцем оружия. Ведь проблема не только в неправильном применении уголовного закона и некомпетентности следственных органов. Есть еще один человеческий фактор — это неспособность объективно оценить ситуацию, в которую вы попали, и сделать выбор — нажать на курок или нет.
Говоря откровенно, я впадала в некое смятение от ряда высказываний касаемо моего уголовного дела: «Я бы не поступил как она, я бы сделал не так», «А я бы сделала вот так и так». Знаете почему? Потому что эти фразы поголовно летят из уст людей, ни разу не сталкивавшихся с такими проблемами.
Сидя в уютном мягком кресле всегда очень удобно говорить с апломбом о правильности действий в той или иной ситуации. А вот сориентироваться в сложившейся обстановке, оценить ее и выбрать правильный способ решения проблемы может далеко не каждый. И в таких ситуациях, поверьте, никто не сможет спрогнозировать свои потенциально возможные действия на 100%. Поэтому все подобного рода рассуждения — пустая полемика.
Кроме того, все прекрасно понимают, что дело здесь не только в оружии — это может быть поднятый с пола камень или толкание под поезд. Но то, что оружие — это большая ответственность, причем порой не всегда приятная, — это факт.
Поэтому спросите себя, готовы ли вы его носить. Я пришла к выводу, что не готова.
Пусть меня кто-то осудит или, возможно, разочаруется во мне, но таков выбор на данный момент.