Столичные власти продолжают реагировать на ЧП со стрельбой в школе №263 в Отрадном, в результате которой погибли учитель и полицейский. Как заявил в четверг журналистам мэр Сергей Собянин, все московские школы проверят на безопасность. «Мы проверим всю систему безопасности, как она действует, каково взаимодействие между охранными структурами и полицией, и, конечно, попытаемся выработать дополнительные меры безопасности», — заявил мэр.
По его словам, в последние годы в Москве вопросам безопасности в школах уделялось довольно много внимания, благодаря чему «правонарушений на территории школ стало гораздо меньше». Во всех школах установлено от четырех до восьми камер системы видеонаблюдения, которые заведены в единую базу хранения. А охранные предприятия для школ нанимаются не самими учебными учреждениями, а централизованно в округах. «Создана система взаимодействия этих ЧОПов с центральными структурами полиции, у каждого охранника есть на руках тревожная кнопка, и даже этот трагичный случай показал, что она сработала, и достаточно быстро», — рассказал Собянин.
Кроме того, будет проведена дополнительная аттестация всех психологических служб Москвы.
Собянин отметил, что сейчас практически в каждой школе работает профессиональный психолог, есть он и в школе №263. Правда, по информации градоначальника, школьный психолог «никаких отклонений у этого паренька не заметил и никаких мер не принял». Аттестация и дополнительное обучение психологов будет проходить на базе Московского городского психолого-педагогического университета.
Проверят школы на предмет соблюдения требований обеспечения безопасности и в Подмосковье. «Всем городским, районным и специализированным прокурорам Московской области поручено провести проверку соблюдения законодательства об обеспечении защиты жизни и здоровья обучающихся и работников подмосковных образовательных организаций», — говорится в сообщении пресс-службы областного надзорного ведомства.
По мнению экспертов, подобные проверки после любого ЧП — это нормальная и понятная реакция властей, да и сами эти поверки небесполезны. Но неплохо бы подумать и о том, что делать дальше.
«Система-то существует — и тревожные кнопки, и видеонаблюдение, и заборы, и охрана, — говорит уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович. — И нажали на эту кнопку, и полиция сразу приехала. Возможно, это сократило масштаб трагедии, но избежать ее ведь не удалось. Значит, недостаточно просто поверить, все ли находятся на месте и выполняют инструкции. Возможно, придется ставить вопрос о том, что охрана должна быть организована вообще по-другому. В последнее время все, в том числе и ЧОПы, выбирается по принципу чем дешевле, тем лучше. Полиция перестала охранять школы, так как это обходится дорого государству. Но не дороже ли выходит, что ее сейчас нет в школе?»
По мнению зампреда комиссии Мосгордумы по безопасности, ветерана группы «Альфа» Сергея Гончарова, должны быть пересмотрены все заключенные с ЧОПами договоры на охрану школ.
И одними из главных условий договора должны быть соответствующий возраст и физическая подготовка охранника. По словам Гончарова, охранник в школе №263 в силу своего возраста просто не мог оказать сопротивление вооруженному ученику. Кроме того, по его мнению, в договоре должно быть прописано, чем могут быть охранники вооружены. «Сейчас на охрану школ выставляются люди совершенно не способные ни к какой защите, это просто вахтеры», — говорит Гончаров.
Впрочем, и этого будет недостаточно, если не ужесточить ответственность владельцев оружия за его хранение и не прекратить ежедневно показывать в прайм-тайм по телевизору трупы, считает депутат. По его мнению, то, что произошло в Отрадном, — «только первая ласточка».
Практически в подтверждение его слов накануне прокурор столицы Сергей Куденеев заявил о росте детской и подростковой преступности на 24% по сравнению с 2012 годом. Правда, отметил Бунимович, это было сказано уже после ЧП в Отрадном, а когда служба уполномоченного запрашивала эти сведения в конце прошлого года, «разные ведомства показывали более благополучные цифры».
Как бы то ни было, подобный всплеск уровня преступности уже сам по себе является ЧП, говорит омбудсмен.
При этом главным критерием оценки школ остаются результаты ЕГЭ и ГИА, а не психологическая атмосфера. «Можно, конечно, провести переаттестацию школьных психологов, но проблема в том, что их деятельность вообще не является сколько-то серьезной и базовой в представлении организаторов образования, — считает Бунимович. — Если бы работа психолога, социального педагога, дефектолога была в центре школьной жизни, это помогло бы вовремя заметить, что с учеником происходит что-то неладное, и вывести его из сложного состояния».
Пока же, отмечает омбудсмен, надо хотя бы предотвратить сокращение школьных психологов. В отсутствие нормативов на количество учеников, приходящихся на одного психолога, нынешнее укрупнение школ вполне может привести к такому сокращению. «Совершенно очевидно, что один психолог не может работать с тысячей детей, — говорит Бунимович. — Нужно ввести научно обоснованные нормативы, четко понять, что входит в функции школьного психолога, каковы критерии его работы — делает он что-то реальное или нет».
Кроме того, считает эксперт, пора, наконец, признать, что сложная психика бывает не только у «особых категорий» детей, но и у одаренных учеников из внешне благополучных семей.
Пока же школьные психологи занимаются только с детьми, находящимися в трудных жизненных обстоятельствах, да с очевидными двоечниками и хулиганами. «Это очень сложный комплекс проблем, и простыми решениями тут не обойдешься, — отмечает Бунимович. — Хотя, конечно, есть слишком много людей, которые знают на все ответы и немедленно вносят поправки в закон».
А еще имитируют бурную деятельность и требуют немедленных отчетов от тех, кто работает «на земле», добавляет заместитель директора школы по безопасности одного из Подмосковных поселков.
«Уже 3 февраля в район пришла бумага из Москвы, 4-го — к нам в школу с требованием «доложить до 15.00 5 февраля о проводимых мерах по улучшению» моей работы, — рассказал он. — А что я могу улучшить? Ну поговорил еще раз со своей вахтершей, что нельзя ни свата, ни брата пропускать в школу без записи. Дальше что? Ученик может пронести в школу что угодно. Мы же даже досматривать никого не имеем права. Хотя, конечно, я могу заставить выложить все из портфеля, пощупать карманы. Но, на самом деле, меня за это посадить могут — несанкционированный обыск».
По словам замдиректора, за полгода на этой должности он собрал два пневматических пистолета, кучу электронных сигарет, газовые баллончики и зажигалки, которые используются как огнеметы (дети так играют), ножи, приготовленную для учительницы проволоку-растяжку.
«Это только то, что я отобрал, а сколько еще осталось неотобранного, — говорит он. — И школа у нас маленькая — 270 учеников, а представьте, если тысяча с лишим. А самое плохое то, что родители нам не союзники. У нас в школу пятиклассник пришел с электрошокером, который ему купил отец для защиты от собак. Ребенок показывал действие этой игрушки одноклассникам. Я был вынужден вызвать инспектора по делам несовершеннолетних, она вызвала родителей. В итоге отец пришел ко мне со скандалом, что он обезопасил своего ребенка, но теперь, если его покусают собаки, виноват в этом буду я. Так что дело не в охранниках и не в психологах — начинать надо с семьи».
Что же касается психолога, то, по словам замдиректора по безопасности, работая даже в самой маленькой школе на 300–400 детей, он не в состоянии выявить тех, кто в какой-то момент из тихони может превратиться в террориста. Для этого надо быть суперпрофессионалом, но такие специалисты не идут работать в школы.
Но даже в тех случаях, когда все лежит на поверхности, у школы нет никаких рычагов воздействия на ситуацию. «Допустим, психолог увидел какое-то отклонение, в этом случае он может только порекомендовать родителям обратиться к профессионалам, а послушаются ли они — это уже их дело. А если все-таки пойдут к медикам и получат справку — имеют полное право ее нам не показать», — говорит собеседник «Газеты.Ru».
Ничего не сделают ни психологи, ни усиленная охрана и турникеты и с тем, что по закону школа обязана обучать до девятого класса всех без исключения, отмечает замдиректора. «У нас был один мальчик, которого трижды оставляли на повторное обучение, — рассказал он. — Летом в возрасте шестнадцати с половиной лет он совершил какое-то правонарушение, и его приговорили к условному сроку. Причем судья сказал, если не устроите его в школу, мы его посадим. Мама пришла в департамент образования, оттуда поступило устное распоряжение в школу.
И никого не волнует, что будет, если мы посадим в шестой класс этого верзилу, который уже все в жизни попробовал.
Еле отбрыкались. Другой пример: мальчик, который замечен в поджогах автомобилей, порче дверей, драках, пьянстве, даже гомосексуализме, непонятно что курит. Он даже не стоит на учете в полиции. Все всё знают и ничего сделать не могут. Вот как с этим бороться? И при чем тут психологи? Но наверху главное — отреагировать на очередное громкое ЧП. Поэтому сейчас пройдут рейды, проверки, а к сдаваемым в департамент горам бесполезных бумаг добавятся наши отчеты «о мерах по улучшению».