Подвиг разведчика
В истории КГБ есть непревзойденный рекорд — в 1974 году 40-летний Олег Калугин получил звание генерал-майора. Старт этой карьере чекиста дал грандиозный успех во время командировки в США в 1958 году, по итогам которой завербованный Калугиным человек принес СССР образец американского ракетного топлива, но не налитого в бутылку, а лежащего в пакете в виде маленького кусочка.
Когда в 1962 году Никита Хрущев развернул на Кубе ядерные ракеты и инициировал Карибский кризис, Советский Союз находился в положении слабого и проигрывал в количестве и качестве стратегических вооружений. Существенное преимущество США давали баллистические ракеты «Поларис», запускаемые с подводных лодок.
Они влезали по 16 штук в относительно маленькую субмарину типа «Джордж Вашингтон», почти не требовали обслуживания, запускались из-под воды и были готовы к старту в любой момент, подобно заряженному пистолету. Этого удалось достичь за счет использования твердого ракетного топлива.
Твердотопливная ракета — это прочное, надежное и удобное изделие, которое хранится «на полке», как любой другой боеприпас. Этим она отличается от жидкостной, куда более сложной и ненадежной, и которую, чаще всего, и вовсе нельзя хранить заправленной. Жидкостные ракеты намного труднее разместить компактно, и потому для создания ответа на «Поларис» СССР пришлось разворачивать гигантские субмарины «Навага». Они тоже вмещали 16 ракет, но были в 2,5 раза больше «Джорджа Вашингтона» и были готовы только к концу 1960-х.
Не намного лучше обстояли дела на суше. Вскоре после Карибского кризиса на боевое дежурство в США заступили твердотопливные межконтинентальные баллистические ракеты «Минитмен», готовые к старту через пару минут после получения приказа. При помощи особых ухищрений СССР удалось добиться сравнимого времени подготовки и с жидкостными ракетами, но сделано это было намного позже и сложным, неудобным путем.
Иными словами, получение твердого ракетного топлива в ту эпоху было задачей номер один для Советского Союза. Именно ее, казалось бы, решил Калугин, добыв топливо у его создателей.
Эмигрант с молотком
Строго говоря, твердое ракетное топливо появилось намного раньше жидкого и использовалось еще древними китайцами. Для этого использовали порох, который позже применяли, например, для запуска ракет РСЗО «Катюша». Однако на порохе невозможно улететь в космос — он производит слишком малый импульс. Пригодный же для настоящих ракет материал изобрела американская компания «Тиокол» в 1950-х. Одним из сотрудников этой компании в то время был русский эмигрант Анатолий Котлобай.
Котлобай служил в Красной армии в 1941 году и попал под каток немецкого наступления. Как он сам рассказывал коллегам, советские войска были обескровлены и деморализованы сталинскими репрессиями прошлых лет, что привело к массовому попаданию солдат в окружение и плен. Военнопленным стал и Котлобай. Как и других, его заставили пешком идти сотни километров до лагеря, который представлял собой огороженную колючей проволокой землю. Чуть позже некоторых пленных переселили в бараки, которые им пришлось строить самим. Котлобай вспоминал, что во время эпидемий тифа иногда в день умирали сотни людей, а немецкие охранники обращались с выжившими, как со скотом, ссылаясь на то, что СССР не подписал конвенцию о правах военнопленных.
Его лагерь освободили англо-американские войска.
Поначалу Котлобай планировал вернуться в СССР и жить прежней жизнью, но вскоре узнал, что, по мнению Сталина, нет пленных — есть предатели. А вернувшиеся из Германии нередко отправлялись в ГУЛАГ.
Он решил не рисковать и эмигрировать в США, где выучился на химика и оказался в «Тиоколе».
Работа там была интересной, но опасной. Ученые пытались получить эффективное топливо на основе дифтораминогрупп, то есть соединений, в составе которых есть азот и фтор (NF2). Чем больше в веществе групп NF2, тем больше в нем энергии, но на практике продукт всегда получался взрывоопасным. Потому все опыты проводились в бронированном вытяжном шкафу, наблюдали за процессом через толстое стекло, а управляли им с помощью редких для того времени робоманипуляторов.
Котлобай будто бы предвосхищал стереотипы о «безбашенных русских», созданных боевиками 1980-х. Например, он регулярно тестировал полученные соединения на чувствительность к удару с помощью молотка — если взорвалось, значит, не годится. Для этих целей использовалось всего несколько миллиграммов вещества, но коллег все равно нервировали регулярные взрывы в лаборатории. На звук сбегались люди из соседних лабораторий, и Котлобай всем громко объявлял, что «просто проводит испытания».
Осенью 1964 года русско-американского химика взяли под руки агенты ФБР прямо на проходной лаборатории. Затем они пришли в саму лабораторию, потребовали показать стол Котлобая и его шкафы, и приступили к обыску. Его манера работы не добавляла популярности среди коллег, и потому многие говорили, что всегда подозревали, что он — шпион.
Котлобая отпустили в тот же день за недостаточностью улик, и он при первой же возможности улетел в Москву вместе с женой-маоисткой. Потому что и правда был русским шпионом.
О вербовке Котлобая подробно рассказывал сам Калугин в мемуарах:
«В 1958 году я иду по территории Колумбийского университета, вдруг ко мне подходит какой-то мужик и говорит: «Я вас видел на телевидении». Я говорю: «Ну и что?» «Ваш Хрущев — сволочь, предатель». Со своей стороны, советского гражданина, я мог ему сказать: «Пошел отсюда вон». Но я ему говорю: «Слушай, что стоять на улице, пойдем в пивную, поговорим!»
В пивной Котлобай согласился помочь предателю-Хрущеву с топливом для ракет, принеся Калугину кусочек из своей лаборатории и документацию.
Однако возникает логичный вопрос: если Калугин так удачно украл секрет твердотопливной ракеты, то почему первая МБР по этой технологии встала на боевое дежурство лишь спустя десяток лет, в начале 1970-х? Ответ на это дали в самом КГБ, и очень неутешительный для самого молодого генерала.
Такая помощь только во вред
Рассказанная Калугиным история о вербовке Котлобая не понравилась начальству в КГБ с самого начала. Во-первых, не так часто к вам на улице подходят незнакомые люди под сомнительным предлогом и дают вам то, что вы ищете больше всего в жизни.
Во-вторых, имелась информация, что Котлобай имеет контакты с ФБР. Поэтому начальство передало Калугину: «это очевидная подстава, и тебя арестуют прямо на встрече при передаче материалов». Однако молодой чекист был непреклонен, пришел на оговоренную встречу и получил от «Кука», как назвали Котлобая, так нужные советским ракетчикам пакеты.
Но принесенные «Куком» производные дифторамина оказались больше, чем бесполезными. Эти соединения невозможно было сделать стабильными, и потому ракета на их основе опаснее для своих войск, чем для вражеских.
То, над чем трудился Котлобай, никогда не вышло из лаборатории. Современные твердотопливные ракеты в основном используют соединения полибутадиена, вязкой жидкости, на которой замешивают «тесто» из порошкообразного окислителя и горючего. Вариантов состава несколько, но если приготовить смесь с использованием украденных Котлобаем материалов, ракета, скорее всего, никуда не полетит или к ней опасно будет подходить.
Анализ материалов показал еще в начале 70-х, что сотрудник КГБ, принявший предложение «Кука», знал об этом и был либо агентом ФБР, либо действовал в карьерных целях. Материалы по твердому ракетному топливу, переданные «Куком», нанесли ущерб Советскому Союзу, по оценкам специалистов, на сумму свыше 60 млн рублей в тех ценах», — говорил ветеран КГБ и СВР полковник Александр Соколов.
После этого Калугин попал в опалу, а Котлобая отправили в советскую тюрьму, подставив под статью о валютной спекуляции. Советские спецслужбы считали, что «Кук» принял участие в изощренной американской операции, цель которой — передать в СССР заведомо негодные материалы и направить разработки по ложному пути.
Сам Котлобай наотрез отвергал эти обвинения. Калугин ему верил, навещал в тюрьме и пытался помочь, несмотря на то, что «Кук» истерил и проклинал тот день, когда они познакомились.
Генерал объяснял эти обвинения интригами завистников против него, в результате которых он сначала оказался в опале, потом был уволен из КГБ и в итоге уехал жить в США.
Бывший коллега Котлобая по «Тиоколу», который рассказал о работе с ним, тоже не считает исследования дифтораминов фальшивкой. Они велись в закрытой лаборатории с соблюдением мер секретности, и десятки ученых потратили на это годы жизни. А то, что ракетчикам такое топливо не подошло, — таковы реалии научных исследований.
Однако доподлинно известно, что США и правда иногда скармливали СССР негодные материалы. В 1980-х была развернута масштабная операция ЦРУ «Интеринг», целью которой было не допустить кражу технологий производства микроэлектроники советскими шпионами. Исполнена она была точно так же, как и с «Куком» — в КГБ сам пришел человек и предложил у него кое-что купить.
Документы, которые бы подтверждали версию КГБ, так и не были опубликованы.
Нельзя исключать, что и самого Котлобая американцы использовали втемную. Например, «Тиокол» или военное руководство могло очень быстро убедиться в практической бесперспективности работ по дифтораминам, но продолжать их исследования ради фундаментальных научных целей.
Понимая это, они могли допустить предательство Котлобая осознанно, в расчете, что украденное им не принесет пользы.
Однако нельзя исключать и банальное невезение, поскольку счастье разведчика — вещь очень изменчивая и непостоянная.