— Александр Николаевич, к вам в военный госпиталь Вишневского поступают тяжелораненые бойцы с поля боя на Украине. Как поменялись технологии спасения со времен Великой Отечественной войны?
— Поменялись сильно. Там у экстренной эвакуации было много этапов. Сначала доставляли в медпункт, потом в медсанбат, потом в госпитальную базу фронта, а оттуда уже во внефронтовой госпиталь. Сейчас же санитарная авиация доставляет бойцов с поля боя в течение двух-трех часов. Вертолетом доставляют к самолету, оттуда летят в аэропорт Чкаловский, который расположен в 31 км к северо-востоку от Москвы, с аэропорта сразу на вертолете в госпиталь Вишневского. На сегодняшний день – это новая схема оказания медпомощи.
— Почему им нельзя оказать помощь на месте?
— Это сложные случаи. На месте нет сложного медицинского оборудования, — например, аппаратов искусственного кровообращения, чтобы можно было оказывать такую помощь. В госпитале Вишневского специально оборудованы две вертолетные площадки для такой эвакуации. Мы же еще работаем по дорожной травме, — там также нередко бывает нужна экстренная эвакуация на вертолетах.
— Чем оборудованы эти вертолеты?
— Всем необходимым. Кислород, аппарат искусственной вентиляции легких и реанимационный набор.
— ИВЛ нужно отключать, когда вертолет садится?
— Нет, есть так называемые транспортные ИВЛ. С таким портативным аппаратом можно перегрузить таких пациентов на носилки и перенести в операционную госпиталя.
— А кто принимает решение на поле боя, что именно этого военнослужащего необходимо везти в госпиталь Вишневского?
— На месте находятся санинструктуры и врачи первой помощи, — они принимают решение. В вертолете уже есть анестезиологи и реаниматологи.
— Бинты еще существуют? Что накладывается на рану?
— Теперь мы пользуемся пакетами для гемостаза (гемостатические средства — лекарства, способствующие остановке кровотечений). На рану накладывается такой стерильный пакет с гемостатиками, и тут же вводятся обезболивающие препараты. У каждого солдата в индивидуальной аптечке тоже есть такой препарат, — если он успевает, — может сам себе вколоть. Если нет, — то санинструктор или фельдшер на месте может оказать первую помощь. Потом, если надо, такой боец перемещается в полевой госпиталь, располагающийся в палатке недалеко от поля боя.
— А если человек перестает сам дышать?
— Тут же трубка вставляется в горло, человека интубируют, подключают к транспортному ИВЛ и эвакуируют.
— Наркоз со времен ВОВ сильно изменился?
— Конечно, обезболивающие средства прогрессировали. Эти препараты эффективно снимают боль на 2-3 часа. Если это местный анестетик, то он на основе морфина, а потом применяется пропофол. Он хорошо действует на мускулатуру и выводится из организма.
Кровоостанавливающие препараты тоже прогрессировали, — новые разработки в виде порошка хорошо наносятся на салфетки и останавливают кровотечение.
— Итак, бойца привозят к вам на вертолете, и везут сразу в операционную?
— Да, это все происходит очень быстро. Недавно был необычный случай, — вытаскивали из сердца пулю, которая как пробка закупорила проток, и человек долгое время был на грани жизни и смерти. Пуля пронзила легкое, разворотила печень и застряла в сердце. Боец выжил, что даже для меня случай уникальный.
Второй случай – осколок как скальпель попал в сердце, и мы тоже успели его достать. К нам поступило большое количество военнослужащих, и на сегодняшний день все, кого прооперировали – живы. После операции больной попадает в реанимацию, а оттуда в обычную палату и после – в реабилитационный центр. Там они восстанавливаются в течение недели, двух-трех и отправляются обратно в строй.
— Каких больше всего травм?
— Они очень разнообразны. Но больше всего осколочных ранений.
— Какие травмы заживают дольше?
— Костная травма. Она заживает 2-3 месяца. Мы здесь и протез подбираем, если он нужен.
— Вы каждый раз понимаете от какого оружия тот или иной осколок, который травмировал человека?
— Мы, скорее, смотрим на то, насколько тот или иной осколок острый, как он мог повредить жизненно важные органы человека, потому что от этого зависит тактика вмешательства.
— Радиоактивные осколки встречались вам?
— У нас есть радиометры, которые могут замерить радиоактивность того или иного осколка. Но я за весь период спецоперации таких не встречал.