5 декабря 1931 года был взорван Храм Христа Спасителя, построенный в середине XIX века в честь изгнания армии Наполеона в ходе Отечественной войны 1812 года. Уничтожить храм удалось лишь со второго раза, а на разбор завалов ушло полтора года — гораздо дольше, чем хотели.
Поводом для сноса стало строительство Дворца Советов, колоссального небоскреба со статуей Ленина на вершине, который бы ознаменовал триумф советской власти. Дворцу требовалось подходящее место, и площадь на берегу Москвы-реки, где стоял храм, сочли наиболее удачной. 13 июля 1931 года ЦИК СССР принял соответствующее решение. 11 дней спустя была принята резолюция: «Ввиду отвода участка, на котором расположен храм Христа Спасителя, под постройку Дворца Советов, указанный храм ликвидировать и снести. Поручить Президиуму Мособлисполкома ликвидацию (закрытие) храма произвести в декадный срок… Ходатайство хозяйственного отдела ОГПУ о смывке золота и ходатайство строительства Дворца Советов о передаче строительного материала внести на рассмотрение секретариата ВЦИК».
Некоторые москвичи считали, что храм пустят не только на драгоценный металл и стройматериалы. Так, сводки ОГПУ сообщали, что «Усилились антисоветские разговоры и агитация в связи с решением о сносе Храма. Отмечены такие разговоры:
«Власть растратилась, и теперь Правительство хочет изломать Храм и продать его по частям Америке за большие деньги».
Но, разумеется, снос храма не был обусловлен исключительно нехваткой места в Москве. В СССР тех лет шла массивная антирелигиозная кампания, усилившаяся в 1929 году. Лишь в первой его половине по всей стране было закрыто более 400 храмов, в одном лишь августе – 100. Некоторые исследователи считают кульминацией этой кампании стало антирождество 1929 года в Парке Горького. В ходе него, писали журналисты, «стихийно вспыхивали то там, то здесь в толпе костры из икон, религиозных книг, карикатурных макетов, гробов религии и т. д.». Детям предлагали антирелигиозный тир, где надо было бросать мячи в храмы и предметы культа, а на катке «Красные Хамовники» шло представление: по словам очевидца, «боги и попы с церковными песнями бросились, махая крестами, на «пятилетку», появился отряд буденновцев и дал залп, от выстрелов загорелась церковь».
Строго говоря, большевики не ставили задачу полной зачистки страны от старорежимных памятников и зданий – имеющие историческую и художественную ценность планировали сохранить. Декрет о памятниках республики, принятый Советом Народных Комиссаров 12 апреля 1918 года, гласил: «Памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц и частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера».
Эстетика Храма Христа Спасителя, однако, не подходила передовым советским архитекторам. Борис Иофан, автор проектов Дома на набережной и Дворца Советов, писал следующее: «Шел 1928 год. Храм Христа Спасителя еще стоял посередине огромной площади у Москвы-реки. Большой и грузный, сверкающий своей позолоченной главой, похожий одновременно на кулич и на самовар, он давил на окружающие его дома и на сознание людей своей казенной, сухой, бездушной архитектурой, отражая собой бездарный строй российского самодержавия «высокопоставленных» строителей, создавших это помещичье-купеческое капище. Пролетарская революция смело заносит руку над этим грузным архитектурным сооружением, как бы символизирующим силу и вкусы господ старой Москвы».
Разборку храма начали в августе. Работы проводились в большой спешке: листы обшивки крыши и куполов сбрасывались вниз, разбивая облицовку и скульптуры. Очевидец описывал, как демонтировали крест главного купола. Неподалеку от храма остановилась грузовая машина, к ней от креста протянули канат, и с разгона дернули. Крест устоял, несмотря на то, что его предварительно подпилили. Тогда в сцепку поставили несколько машин, также связав их тросами, но крест выдержал и этот рывок. Наконец, когда в грузовики сложили камни и кирпичи, их связке наконец удалось сорвать крест, и он упал в кучу строительного мусора, высекая искры.
Остатки храма решили взорвать. Кинооператору Владиславу Микоше поручили снимать взрыв, он вспоминал это так: «Меня вызвал наш директор Виктор Иосилевич, директор кинохроники и сказал, понизив голос:
– Мы тебе поручаем снимать, как разрушают храм. И ты будешь вести наблюдение с самого начала до самого конца.
И я никак не мог понять, для чего это нужно? И когда задал Иосилевичу вопрос:
– Зачем? Что, Исаакий тоже будут разрушать? Все храмы будут разрушать?
Услышал в ответ:
– Ты не задавай таких вопросов. Исполняй, что тебе сказано, и поменьше болтай!
Тогда всё, что я должен был снимать, было как страшный сон; от этого хочешь проснуться и не можешь. Погибала уникальная живописная рукопись на стенах Собора. Через широко распахнутые двери выволакивались с петлями на шее чудесные мраморные творения. Их сбрасывали с высоты на землю – в грязь! У ангелов, которые ненадолго зависали над городом, отлетали руки, головы, крылья».
Первый взрыв прогремел утром 5 декабря. По воспоминаниям очевидцев, от прогремевших взрывов содрогнулись соседние здания, а ударная волна ощущалась на расстоянии в несколько километров, но сам храм устоял: удалось разрушить лишь один из пилонов, на которых держался купол. Уничтожить храм удалось лишь вторым взрывом, примерно в 12 часов дня.
Облицовку храма использовали при строительстве Здания Совета труда и обороны, ныне – здание Госдумы на Охотном ряду, а также для отделки станций метро «Кропоткинская» и «Охотный ряд». Частью плит с именами героев Войны 1812 посыпали дорожки московских парков, а некоторые использовались для отделки других городских зданий.
Дворец Советов так и не построили выше фундамента, а при Хрущеве и его разобрали, и устроили на берегу Москвы-реки открытый бассейн. В 1990-х годах храм был восстановлен, но навсегда была утрачены оригинальные барельефы. Небольшая их часть сохранилась в Донском монастыре в Москве.