Уехавшие ранее из России специалисты начали возвращаться, в основном этот тренд касается США и Европы. Такое мнение высказал председатель фонда «Сколково» Аркадий Дворкович.
«В основном возвращаются из Европы и США. А покупают наши стартапы в Китае и Европе, хотя есть и другие примеры. Кстати, очень активна Юго-Восточная Азия, сингапурский хаб. При этом, когда происходит покупка наших стартапов из-за рубежа, мы всегда нацеливаем их на то, чтобы сами команды оставались в России, чтобы для них открывались возможности как в нашей стране, так и на иностранных рынках», — отметил Дворкович РИА «Новости».
По словам главы фонда «Сколково», крупнейшим направлением, которое позволяет привлекать зарубежных специалистов или бывших российских специалистов на российский рынок, является университет «Сколтех», где 40% профессоров – это зарубежные профессора, из остальных 60% половина вернулась в Россию из-за рубежа, 20% студентов – иностранные.
«Это отличный канал для возвращения коллег в Россию. Могу сказать, что к нам приехало больше, чем уехало – это абсолютно точно. То же самое мы стараемся делать и на региональных площадках», — заключил Дворкович.
Ядерщики
«Газета.Ru» попыталась выяснить, в каких областях науки за пределами «Сколково» наблюдается возвращение российских специалистов, а где его нет.
«В своей области науки, в ядерной физике, на примере Дубны и ОИЯИ (Объединённый институт ядерных исследований) мы видим этот тренд абсолютно точно. Есть тренд на увеличение приезда к нам, в основном это страны Восточной Европы, Китай. Это и уехавшие наши специалисты, и вообще иностранные, — рассказал директор ОИЯИ, академик Григорий Трубников.
– В нашей группе на Физфаке МГУ из 13 человек уехало за рубеж человек 10. И за последние годы четыре человека из них вернулись в Дубну. Они из разных наук, кто в США был, кто в Израиле, в Германии. Это не пенсионеры, ребята моего возраста. Кто-то вернулся в науку, кто-то в IT-индустрию.
Многие ребята, уехавшие для участия в европейских проектах, в ЦЕРН, возвращаются после завершения этих проектов. Они возвращаются, отработав там 5-10 лет не потому, что идти некуда, а потому, что здесь интересно, они здесь востребованы. И это не единицы, это десятки, которые сейчас работают у нас на коллайдере NICA и на Фабрике сверхтяжелых элементов».
По словам академика, возвращению ученых помогают не только крупные проекты типа NICA, но и ряд программ, открывающихся в Дубне. Так, недавно там была открыта программа для молодых сотрудников, защитивших PhD в последние 4-5 лет.
Опираясь на свой опыт работы замминистра науки и образования до 2018 года, Трубников считает, что большую роль в возвращении российских специалистов из-за рубежа сыграла программа мегагрантов, принятая согласно постановлению правительства №220 в 2010 году.
«Она вернула десятки людей за несколько лет. Там все области – и материаловедение, и экология, и мировой океан, физика, химия и математика, IT, все, что связано с большими данными, и так далее. Сейчас созданы математические центры мирового уровня в четырех местах. Эти лаборатории мегагрантов возглавляют в том числе наши соотечественники, которые уехали», — сообщил ученый.
Океанологи
По поводу возвращения океанологов не согласен Алексей Соков, директор Института океанологии имени П. П. Ширшова РАН.
«У нас никто не вернулся. Тут даже обсуждать нечего – никто. Оттока сейчас тоже нет, ситуация стабилизации. Все, кто хотел, уже уехали. Такого, как было 10-20 лет назад, нет. Раньше уезжали молодые, поскольку, когда они поступали учиться, были некоторые иллюзии, а когда закончили, не увидели себя здесь и уехали.
Сейчас, когда поступают, иллюзий, ожиданий меньше. Молодые уже не идут в океанологию, понимая отсутствие перспектив, а те, кто идут, идут с другими мотивами, с открытыми глазами, — считает Соков. – Да, бывают гранты с нашими выдающимися учеными, которые уехали, создаются лаборатории. Но получается, что пребывает этот ученый в стране, сколько положено по гранту, месяцев пять, грант заканчивается и он тут не остается. Я не считаю это возвращением».
МФТИ
О множестве примеров возвращения российских специалистов говорит Тагир Аушев, руководитель Центра изучения мозга и сознания МФТИ, где недавно под руководством нобелевского лауреата Константина Новоселова была создана Лаборатория физики программируемых функциональных материалов.
«В 90-е годы у нас был очень высокий отток благодаря нашей мощной научной школе. Сейчас отток и возвращение сбалансировались, ситуация подходит к равновесной. Препятствуют возвращению факторы и политические, и экономические. На Западе есть понятная карьерная лестница, четкие перспективы, куда расти. В России это еще не выстроено – есть отдельные элементы, которые создаются в том числе государством, и люди, когда смотрят на свои траектории, понимают, что это некий вероятностный процесс, который от них не сильно зависит, — считает ученый, — У нас была мощная программа 5-100, которая дала большой вклад в возвращение части мозгов. Создано много лабораторий, хорошо оснащенных оборудованием, а это необходимое условие для возвращения, ведь никто не хочет возвращаться на пустое место».
По словам Аушева, аналогичные программы для возвращения специалистов есть во многих странах, самый яркий пример – Китай.
Однако российское законодательство не позволяет при приеме на работу делать преференции тем, кто уехал. Поэтому государственные инструменты по возвращению уехавших не всегда эффективны.
«Поэтому благодаря частным деньгам мы смогли и Новоселова вернуть, хотя люди такого уровня работают в нескольких лабораториях. И частные деньги иногда дают больше свободы, чтобы целенаправленно возвращать наших ребят, — пояснил Аушев.
— Мы только запускаем нашу лабораторию, и мы уж точно не одного человека вернем из-за границы. Будем набирать лучших людей с опытом работы из топовых университетов мира. Что касается всего Физтеха, то из самых перспективных направлений я бы выделил материаловедение, физику высоких энергий, генетические исследования».
Астрономы
Есть тренд на возвращение в Россию специалистов и в такой редкой области, как астрономия, где в течение долгого времени процесс устойчиво шел по направлению из России. Правда, возвращение часто происходит по несколько экзотической причине, считает Игорь Чилингарян, астроном Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики, ведущий научный сотрудник Государственного астрономического института МГУ.
«Есть те, кто возвращается, и единственная группа – те, кто там не удерживается. Там нужно работать намного больше, чем здесь. У нас научные сотрудники не приучены ходить на работу.
Ходят, когда хотят, когда не хотят, не ходят, идут в театр. Покупают абонемент и ходят на все концерты в Зале Чайковского вместо работы. А на Западе такого нет – трудовая дисциплина,
— поделился Чилингарян. – Неприятные ситуация часто складывается за рубежом у руководителей, бывших выходцев из России. Когда к ним попадает российский аспирант или постдок, из него выжимают все соки, при этом стараются платить как можно меньше или вообще не платить, то есть некая попытка создать рабовладельческий строй. Россия от Европы по уровню подхода к работе в науке отличается, как Европа от США. За талантливыми нашими выпускниками последние годы охотились университеты из провинции, попадавшие в программу 5-100. Там и жить дешевле, и зарплаты выше, чем в МГУ».
По его словам, в России в астрономии можно работать на мировом уровне в теоретических областях. «Даже если тебе надо проводить численное моделирование, тут этого не сделаешь, так как нет ресурсов. Либо они есть, но к ним нет доступа. На Западе ты на суперкомпьютер может подать заявку, как на телескоп, а тут все делается по каким-то связям, договоренностям, — считает Чилингарян.— Наблюдательная база у нас безнадежно отстала за исключением единичных лучей света в темном царстве. Перспектив, ресурсов нет, и если у человека есть стабильная позиция, а не постодок, то возвращаться им смысла нет».
Космос
«Я знаю много людей, эмигрировавших в США в области, связанные с космосом. Многие там к космосу уже не притрагивались, некоторые остались. В основном же эти роли довольно низкоуровневые, работа младших специалистов. Поэтому если они и возвращаются, они ничего не привносят.
Они возвращаются растренированные, отвыкшие по-нормальному работать. Привыкают выполнять узкую задачу, в крупной системе, — считает генеральный директор частной компании «КосмоКурс» Павел Пушкин, которому часто приходится искать редких специалистов.
— Поэтому некоторые из них находят роль таких очень умных консультантов. Приезжают и несут всякую чушь про зарубеж, а все верят. Примеров возвращения серьезных специалистов я не знаю не только в космической отрасли, но и в авиации.
Знаю, когда их сильные специалисты приезжали к нам работать, из Европы или США. Это было и в рамках предприятий Роскосмоса, и ОАК. В основном – технари, инженеры-конструкторы. Менеджеры к нам из США едут, в основном – «балаболы». Отработанный материал, который там никому не нужен. В то же «Сколково» приезжают такие возвращенцы, иностранцы, которые где-то рядом стояли, не поняли, что видели, приезжают и пересказывают. Я всегда таких прошу назвать должность и чем человек занимался. Говорит, что настраивал программы для расчетов, сами расчеты не вел, только видел, как они делаются. После этого все вопросы снимаются».