Физик-теоретик, профессор Аризонского университета Лоуренс Краусс опубликовал статью в издании Wall Street Journal «Идеологическая порча науки. В американских лабораториях и университетах внезапно проснулся дух Трофима Лысенко». Автор проводит параллель между кампанией по преследованию генетиков и запрету генетических исследований в СССР и текущей ситуацией в США, где из-за опасения обвинений в расизме закрываются целые направления в науке – например, исследования рас и гендерных различий. По мнению Краусса, под угрозой также находятся естественные науки – физика, астрономия, математика, где традиционно не слишком много ученых-афроамериканцев.
Как показало исследование Национального центра статистики образования (NCES), в 2017 году белыми были около 3/4 преподавателей американских вузов (76%), в то время как среди студентов доля белых составила 55%.
Если верить Крауссу, после убийства полицейскими Джорджа Флойда в Миннеаполисе руководство академических учреждений стало подвергать цензуре любое инакомыслие, а также увольнять ведущих преподавателей, если кто-то заявит, что их исследования поддерживают несправедливое угнетение. В поддержку своих слов ученый приводит конкретные примеры. Так, в июне Американское физическое общество (APS) закрыло свой офис, чтобы «искоренить расизм и дискриминацию в научных кругах», заявив, что «физика не является исключением».
Знаменитый химик из Канады выступил в поддержку оценки научных достижений, основанной на заслугах, а также против найма ученых по принципу равенства, если это приводит к «дискриминации самых достойных кандидатов». За это он был осужден университетским проректором, его статья об исследованиях в области органического синтеза была удалена с сайта журнала. В свою очередь, ведущий научный журнал Nature опубликовал статью под названием «Десять простых правил для создания антирасистской лаборатории».
А итальянский ученый был вынужден отменить семинар по статистическому дисбалансу между мужским и женским полом в физике и отказаться от своей должности в лаборатории, поскольку сделал предположение, что явное неравенство между мужским и женским полом в физике не обязательно может быть связано с сексизмом.
Краусс считает реальной проблему расизма в обществе, подчеркивая при этом, что в пользу утверждения о системном расизме в науке веских доводов представлено не было.
«Всякий раз, когда наука развращается, становясь жертвой идеологии, научный прогресс страдает, — делает вывод Краусс. – Так происходило в нацистской Германии, в СССР, а также в США в XIX веке, когда расистские взгляды доминировали в биологии, или в эпоху Джозефа Маккарти, когда выдающиеся ученые, такие как Роберт Оппенгеймер, подвергались репрессиям за свои политические взгляды».
По словам профессора Пенсильванского университета Марибет Газман, ей часто приходится слышать, что «на факультете не хватает цветных людей». Она констатирует, что в некоторых дисциплинах, таких как инженерное дело или физика, их действительно меньше. При этом в гуманитарных дисциплинах достаточно небелых докторов наук, указывает Газман.
«Когда я слышу, как кто-то говорит, что цветных людей нет в системе подготовки, я отвечаю: «А почему вы не создаете такую систему подготовки, почему не выращиваете свои кадры?» — цитирует профессора Washington Post.
Как рассказали «Газете.Ru» российские ученые из разных сфер науки, для вузовской системы нашей страны характерно ущемление прав по половому признаку. Как заметила главный научный сотрудник Института образования ВШЭ Ирина Абанкина, «беглого взгляда на российский ректорский корпус и состав Ученых советов хватает, чтобы картина гендерной дискриминации в российском высшем образовании встала в полный рост».
«И никто не считает нужным проводить политику на сглаживание дискриминации, — подчеркнула она. — То, что назначения происходят не только, а часто и не столько по профессиональным, сколько по другим характеристикам, — это точно. Причем назначенство начинает доминировать, выборность сдает позиции, а отсюда и смена критериев при оценке кандидатов и потом результатов их работы».
Завлабораторией анализа генома Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН Светлана Боринская поделилась историей из своей практики. Одну конференцию гуманитарного профиля перенесли с весны на осень из-за того, что вторым вице-президентом научного общества требовалось избрать женщину, а подходящей кандидатуры не было.
«Я воспринимаю это как абсурд. В науке должен быть отбор по компетентности. Так же как в медицине или ракетной технике, — пояснила Боринская. — Я считаю, что есть очень талантливые женщины, и они известны своими открытиями. Почему надо делать какие-то преференции только потому, что женщина? В сочетании с тем, что на Западе дама может оскорбиться, если ей откроют дверь или донесут тяжелую сумку, это выглядит абсурдно — там, где гендерные различия реально есть (в физической силе), там нельзя, а где нет, то надо преференции».
Неуместно как зажимание дам по принципу «она родит и уйдет в декрет», так и выдвижение с соблюдением «квот», убеждена Боринская. Она также призналась, что сильно бы оскорбилась, если бы ей предложили должность, исходя из «квоты по гендеру».
«Демократия заключается в равных правах, в равных возможностях. А не в том, чтобы некомпетентных людей ставить на должности, где от них зависит жизнь людей или благополучие общества. Игнорирование компетентности в пользу любого другого свойства ведет к снижению качества работы. В советское время мы это уже проходили, «буржуазные специалисты» были заменены партийными кадрами. Идеология не должна вмешиваться в науку, иначе наука превратится в служанку идеологии, перестанет быть наукой», — резюмировала ученый.
Ведущий научный сотрудник ГАИШ МГУ Сергей Попов уточнил, что на международных конференциях по астрофизике нередко видны негативные последствия стремления ликвидировать традиционный для многих областей перевес мужчин среди докладчиков.
«Дело в том, что, хотя ситуация выправляется, но происходит это постепенно, что естественно, поскольку за короткий срок новые сильные и, что важно, опытные ученые просто так не появятся. Однако стремление во что бы то ни стало «прямо здесь и прямо сейчас» уменьшить долю докладчиков-мужчин как минимум до 50% упирается просто в отсутствие достаточного количества качественных альтернатив (они, конечно, есть, особенно в астрофизике, но их пока недостаточно много и потому они нарасхват). Это проявляется в том, что иногда можно услышать, как пленарный доклад делает едва ли не аспирантка, которой, при всем ее высоком научном потенциале, просто пока не хватает опыта и знаний для выполнения такой задачи», — подытожил Попов.
В свою очередь, соавтор докладов IPCC по потеплению климата, завлабораторией Института океанологии имени П.П. Ширшова РАН Сергей Гулев заметил, что в начале и середине 1990-х годов в Германии подобная проблема точно не стояла.
«Потом в 2000-х стал как-то более активно обсуждаться баланс между male и female, стали требовать, чтобы в каждом объявлении об открытии позиции стояла фраза про 'equal opportunity'. Думаю, что в большинстве случаев сами ученые не испытывают никаких проблем с этим, поскольку просто аппликаций от небелого коммьюнити значительно меньше, чем от белого в этих областях. Далее все идет более-менее честно, с женским полом вообще нет проблем», — добавил он.
В 2000-е, однако, тенденция в странах ЕС изменилась. Согласно Гулеву, сами ученые воспринимают это с юмором. Он также не исключает обострения «расистской темы» в европейских вузах и научных учреждениях на фоне событий в США.
«Что касается России, это вообще не проблема, пока, по крайней мере, как в части гендера, так и расы. В будущем — все возможно, конечно, дикости предела нет, — сказал Гулев. — У нас, например, в ИОРАН с темнокожими как-то проблем нет, но девушек у нас много, они и зонды опускают, и дночерпателями управляют, и на лебедках стоят, и водолазные работы выполняют не хуже мужчин, и численные схемы делают, и коды распараллеливают — уж точно лучше. Это кстати совсем не вяжется с тем, что в 1970-х, когда я учился, девочек на океанологию не брали в МГУ».
Президент Русско-американской научной ассоциации RASA-USA, профессор университета Северной Каролины Александр Кабанов заявил, что ему проблема представляется «надуманной и гиперболизированной», как ответ на происходящую в США «культурную революцию».
«Во всем обозримом мне научном пространстве — никакого «остракизма» по отношению к тем, «кто недостаточно борется за расовое и гендерное равенство», я не вижу, — констатировал он. — На практике в США в науке и образовании мы стараемся создать диверсифицированное окружение не только для преодоления неравенства, но и для достижения более успешного и креативного баланса. Включение разных групп в первую очередь основывается на меритократическом подходе. Мне неизвестны случаи, когда на должность, скажем, профессора вместо более талантливого и сильного белого мужчины назначили женщину или представителя другой расы. Мне известны, к сожалению, обратные случаи. И этого мы стараемся не допускать».
Напротив, в России, на взгляд Кабанова, проблема гендерного неравенства стоит достаточно остро.
«Мне известны многие российские женщины-ученые. Но среди, например, избранных членов РАН их довольно мало. Помню в Совете по науке МОН мы обратили внимание, что среди 22 членов всего две женщины. И постарались эту проблему исправить, активно номинировали женщин-кандидатов и были рады, что в новом созыве совета (прекратил уже работу в связи с реформой министерства) женщины составили более трети. Это был типичный западный подход. К сожалению, Россия отстает от Запада в этом плане. Проявляется это также и в том, с какой легкостью, и, часто не отдавая себе в этом отчет, в России используют уничижительные гендерные и расовые стереотипы, делают заявления откровенно сексистского и расового характера, особенно сейчас, в связи с событиями в США», — подытожил ученый.
Доктор филологических наук, профессор ВШЭ Гасан Гусейнов обратил внимание, что в США очень «белой» дисциплиной является русистика и вообще славистика. Однажды он наблюдал две конференции параллельно и был потрясен контрастом: с одной стороны были люди всех цветов кожи и разрезов глаз, с другой — только белые люди.
«Но прежде чем закрывать эти дисциплины в Америке, я думаю, начнется выяснение, отчего это так, почему вообще существует такой расовый перекос, а он очень бросается в глаза на международных конгрессах по славистике в США и в Великобритании, — полагает он. — Стало быть, говорить, что рас не существует, правильно с научной точки зрения, но в пределах социальных и гуманитарных наук это — преждевременное суждение, ведь и само движение за расовое равноправие сейчас вдруг устанавливает новую сегрегацию. Люди биологически могут быть одинаковы, но культурно и исторически отягощены чем-то, что приходится изучать, нравится нам это или не нравится. Иначе говоря, есть социальное структурное неравенство, и его необходимо преодолевать, апеллируя к расе не как к биологической, а как к социальной сущности, как к конструкту в головах».