80 лет назад СССР заканчивал приготовления к операции по присоединению Латвии, Литвы и Эстонии. На границах Прибалтики была сосредоточена советская военная группировка. С учетом корпусов, дислоцированных в самих республиках, ее численность превышала 500 тыс. человек.
13 июня 1940 года в войска поступила директива Политуправления Красной армии, разъясняющая цели и задачи предстоящей операции. В ней, в частности, отмечалось: «Мы хотим обеспечить безопасность СССР, закрыть с моря на крепкий замок подступы к Ленинграду, нашим северо-западным границам. Через головы правящей в Эстонии, Латвии и Литве антинародной клики мы выполним наши исторические задачи и заодно поможем трудовому народу этих стран освободиться от эксплуататорской шайки капиталистов и помещиков».
14 июня 1940 года СССР сбил в воздухе пассажирский самолет Junkers Ju 52/3mge Kaleva финской авиакомпании Aero O/Y, выполнявший регулярный рейс из Таллина в Хельсинки.
Происшествие случилось за три дня до ввода советских войск в Эстонию. Официальных претензий советской стороне за инцидент никогда не выдвигалось.
Утром того же дня Kaleva совершил полет по маршруту Стокгольм – Турку – Таллин. В эстонской столице произошла смена экипажа. За штурвал сел шеф-пилот Бо Хермэнссон фон Виллебранд. В кабине ему помогал Тауно Лаунис. На рейс 1631 зарегистрировались семь пассажиров: американский дипломат, два немецких бизнесмена, два французских дипкурьера, гражданин Швеции и эстонец. Расстояние между точками взлета и приземления составляло 104 км. Полет должен был занять менее 40 минут.
В 13 часов 54 минуты Kaleva вылетел из таллинского аэропорта Ласнамяги. Через 12 минут после взлета радиосвязь с самолетом неожиданно прервалась. Еще несколько минут спустя на диспетчерский пункт аэродрома Мальми (Хельсинки) поступило сообщение о том, что наблюдательные посты на островке Сантахамина видели горящий самолет, рухнувший в воды Финского залива.
На протяжении многих лет обстоятельства атаки советских боевых самолетов на рейс 1631 оставались не проясненными.
Некоторые подробности выяснились значительно позже – после публикации мемуаров «Над тремя морями» штурмана дальней авиации Петра Хохлова, дослужившегося впоследствии до звания генерал-лейтенанта. Он заявил о своем личном участии в операции. До этого, как следует из книги историка Марка Солонина «Упреждающий удар» Сталина. 25 июня – глупость или агрессия?», считалось, что Kaleva был сбит либо двумя истребителями, либо парой легких бомбардировщиков.
Скорее всего, в тот день небо над Финским заливом недалеко от побережья Эстонии патрулировали два скоростных бомбардировщика ДБ-3Т из 1-го минно-торпедного авиаполка (1-МТАП) ВВС Краснознаменного Балтийского флота. Согласно выводам Солонина, приведенный в книге Хохлова текст «уникален по степени лживой тенденциозности». Так, в качестве даты атаки на Junkers приводится 23 июня 1940 года. Кроме того, советский летчик пишет, что инцидент над Балтикой произошел уже после того, как «трудящиеся Литвы, Латвии, Эстонии сбросили ненавистные буржуазные режимы, обрели свободу» — хотя на самом деле Эстония была присоединена к СССР 6 августа 1940 года. Даже ультиматум Вячеслава Молотова был предъявлен правительству этой страны 16 июня.
«Боевым кораблям, а также самолетам был дан приказ – закрыть бесконтрольный выход иностранных судов и вылет иностранных самолетов из морских портов и с аэродромов Прибалтийских республик. Такую задачу выполнял и наш 1-й минно-торпедный авиаполк», — отмечается у Хохлова.
По оценке историка Солонина, 14 июня 1940-го советское командование «не имело еще ни малейших законных оснований препятствовать «бесконтрольному вылету иностранных самолетов» с территории иностранной по отношению к СССР Эстонии, а захваченные вооруженным путем дипломатические документы и «награбленные капиталы» принадлежали Эстонии и ее гражданам».
По словам Хохлова, вылетевший в разведку в северо-западную часть Балтийского моря ведущий экипаж, помимо него самого, включал командира полка Шио Бидзинашвили и стрелка-радиста.
Примерно в 3-4 км от Таллина Хохлов заметил, что с городского аэродрома вылетел и взял курс на Хельсинки неопознанный самолет. В тот момент Бидзинашвили отдал распоряжение: «На перехват! Наверняка бесконтрольный, надо завернуть его обратно».
«Сближаемся с самолетом без каких-либо опознавательных знаков. Я открыл астролюк своей кабины, приподнялся и рукой показал пилоту, чтобы разворачивал машину в сторону аэродрома. Но Junkers летит прежним курсом, да еще и увеличивает скорость. Мы дважды пересекли ему курс, подали знаки: «Требуем возвращения!» Неизвестный экипаж игнорировал наши требования», — утверждал Хохлов.
Затем командир Бидзинашвили отдал приказ «предупредить огнем». Впереди кабины Kaleva прошли несколько трассирующих очередей.
Если верить штурману Хохлову, развязка истории получилась следующей: «Мы так близко от преследуемого самолета, что видим через его иллюминаторы пассажиров в переполненном салоне, их самодовольные физиономии. Нам показывают кулаки, грозят пистолетами. После этого самолет-нарушитель был сбит».
С обоих бомбардировщиков открыли пулеметный огонь на поражение. В 14:06 самолет рухнул в Финский залив с высоты 400-500 м. Видевшие его падение эстонские рыбаки опровергли показания советских летчиков об отсутствии на фюзеляже Junkers опознавательных знаков. По их версии, с моря на корпусе самолета можно было разглядеть флаг Финляндии.
В 1941 году в официальном издании финского правительства был опубликован рассказ пилота таллинского аэроклуба Харальда Манга, который летом 1940-го служил в армии на маяке Кери и видел атаку советских самолетов. Воспоминания эстонского военного приводит Михаил Мельтюхов в своей книге «Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря».
«14 июня я видел приближение Kaleva со стороны эстонского берега и двух советских СБ-2, которые подошли с двух сторон к финскому самолету на дистанцию не более 50 м, — рассказывал Манг. – Их совместный полет продолжался до острова Прангли, где один СБ опустился немного ниже, и сразу после этого на другом бомбардировщике стрелок поднялся в башню и открыл огонь из пулемета. Junkers пролетел две или три мили, после чего огонь был открыт снова, но Kaleva продолжала лететь на высоте 400-500 м. Через короткое время на самолете остановился левый двигатель, появился дым, а затем и пламя. Накренившись влево, Kaleva упала в море».
Примерно в 11 км от места падения находилась советская подлодка Щ-301 под командованием Григория Гольдберга. Уже в 14:07 ему было приказано направиться в район происшествия и выяснить подробности. В 14:51 к месту падения самолета из Мальми вылетел дежурный истребитель финских ВВС. Финские летчики заметили дрейфующую в надводном положении подлодку, рядом с которой плавали обломки самолета и большое масляное пятно. В течение суток советские гидросамолеты и корабли обследовали место падения Kaleva, собирая вещи. В частности, советские моряки обыскали лодки эстонских рыбаков, прибывших на место первыми.
«В поднятом со дна залива фюзеляже обнаружили не только множество материальных ценностей, но и большое количество документов, составлявших государственную тайну», — писал штурман Хохлов в своей книге «Над тремя морями».
Отказ Junkers вернуться на аэродром советский летчик объяснял шпионской миссией экипажа.
Согласно рапорту Гольдберга, среди поднятых вещей оказалась дипломатическая почта общим весом порядка 100 кг, а также драгоценности, два ордена, доллары США и деньги различных европейских стран. Впоследствии стало известно, что часть имущества с Kaleva эстонские рыбаки успели спрятать от советских моряков и затем доставили в Таллин. Правительство Финляндии, следившее за событиями в Эстонии, решило не выступать с протестом и не требовать возмещения ущерба. СССР не признал своей ответственности и не принес даже формальных извинений в связи с гибелью пассажиров. А 16 июня такой же Junkers Ju 52, следовавший из Хельсинки в Таллин, был обстрелян зенитным пулеметом советской подводной лодки.
В день трагедии с Kaleva, 14 июня 1940 года, СССР выставил ультиматум Литве. Среди прочего Совнарком потребовал арестовать высших должностных лиц литовской полиции, обвиненных в провокационных действиях против советского гарнизона, сформировать просоветское правительство и допустить пребывание на территории республики неограниченного контингента советских войск. На выполнение требований отводилось время до 10:00 15 июня. В противном случае Москва грозила ввести войска. За принятие ультиматума высказалось большинство членов правительства Литвы. Части РККА, в дополнение к уже имевшимся на территории республики 20 тыс. человек, пересекли границу во второй половине дня 15 июня 1940 года.