Как убивали Троцкого
Обстоятельства гибели Льва Троцкого хорошо известны. В ночь на 24 мая 1940 года на особняк личного врага советского диктатора Иосифа Сталина в Койоакане напала банда мексиканского художника Сикейроса. Военный лидер большевиков времен Гражданской войны укрылся тогда вместе с супругой Натальей Седовой и внуком Всеволодом (Эстебаном) Волковым под кроватью и не пострадал. А утром 20 августа того же года молодой испанский коммунист Рамон Меркадер, вошедший в доверие Троцкого под именем канадского бизнесмена Фрэнка Джексона, нанес знаменитый удар альпинистским ледорубом – вождь Октябрьской революции 1917 года умер на следующий день после смертельного ранения, а убийце назначили высший срок наказания по законодательству Мексики.
«Этот человек был фанатиком сталинизма, участником Гражданской войны в Испании. Он был агрессивным испанцем, — говорил Волков. – Меркадер был очень близок и предан своей матери. Фактически она им управляла. Карин Меркадер имела тесную связь с одним из агентов НКВД Наумом Эйтингоном. Они сумели внушить Рамону ненависть к троцкизму».
Перед своей гибелью Троцкий трудился над биографией Сталина.
Сам он хотел писать книгу о Владимире Ленине, однако ему поступил заказ именно на работу о действующем руководителе СССР – и эмигрант, испытывавший финансовые трудности, был вынужден согласиться за хорошее вознаграждение. По мнению Волкова, в СССР не желали и даже боялись выхода книги о Сталине. Поэтому на Лубянке приняли решение ускорить операцию по физической ликвидации лидера антисталинской оппозиции в международном коммунистическом движении.
Эстебан Волков, которому в момент убийства деда было 14 лет, хорошо запомнил день, когда все случилось. В интервью RT в 2017 году он рассказал следующее: «Под вечер я возвращался из школы, был довольно жаркий летний день. Я издалека заметил, что дома происходит что-то странное. Обычно вечера в доме были очень тихими, не было никакой активной деятельности. В отличие от утренних часов, когда въезжали и выезжали машины, принимали журналистов, посетителей. В тот вечер двери были открыты, вокруг стояла полиция. Я сразу ощутил тревогу. Появилось предчувствие, что произошло что-то серьезное. Я подошел к дверям и столкнулся с одним из охранников – Гарольдом Робинсом, американцем. Он был начальником охраны и профессиональным художником. Я спросил его, что происходит. Он говорил только: «Джексон, Джексон…». А я не понимал, причем тут жених этой молодой троцкистки (секретарши Троцкого Сильвии Агелофф. — «Газета.Ru»).
Последние десятилетия Волков работает директором музея Троцкого в том самом доме, где был убит российский революционер. Он сохранил воспоминания о Меркадере в первые минуты после удара ледорубом: «Я увидел мужчину в крови, которого держали двое полицейских. Он выл. Никогда я не видел человека, доведенного до такого состояния. Он больше походил на какое-то животное. Я его не узнал, не понял, кто это. Потом, когда я вошел в библиотеку, увидел: дедушка лежал на полу в луже крови. Вокруг него собрались люди, в том числе Наталья. Потом я узнал, что, услышав мои шаги, дедушка сказал охранникам: не пускайте сюда Севу, он не должен этого видеть».
Почему Меркадер не выдал заказчиков
Несколько лет Меркадера пытали и избивали в тюрьме. Однако он не признался в работе на советскую разведку и продолжал утверждать, что убил Троцкого по личным мотивам. Его так и судили – под именем бельгийского подданного Жака Морнара. Позднее он высказывался о главном свершении своей жизни следующим образом: «Когда человек перестает считать других людьми и видит в окружающих марионеток, существующих только для исполнения его планов, он должен умереть».
Первые шесть лет Меркадер провел в камере без окон. Со временем условия его содержания изменились, и убийца стал жить в «люксе».
«У него там была мягкая двуспальная кровать, собственная библиотека, радиоприемник, свежие газеты, даже новинка послевоенных лет – телевизор, — отмечается в книге Николая Непомнящего «СССР. Зловещие тайны великой эпохи». – НКВД организовал в Мексике целую корпорацию, через которую за 20 лет на него израсходовали $5 млн – на создание комфорта убийце Троцкого. Была нанята индианка, которая в течение всего срока заключения готовила ему в соответствии с его вкусами домашние обеды. А дочь индианки Рокелия Мендоса стала женой этого заключенного и дважды в неделю при закрытом глазке в двери номера посещала узника».
Власти Мексики пытались установить его личность и национальность, но смогли прийти лишь к выводу о том, что Меркадер не является ни бельгийцем, ни французом, ни канадцем. Его удалось разоблачить только к началу 1950-х.
По словам ветерана КГБ Олега Нечипоренко, арестанту хотели организовать побег, но он отказался. Меркадер отмотал свой срок за решеткой от звонка до звонка. 6 мая 1960 года 47-летнего заключенного, наконец, выпустили на волю. Несмотря на смену власти и развенчание культа личности Сталина, в СССР не забыли человека, который оказал стране большую услугу и пострадал за свой поступок. Из Мексики его переправили на Кубу. Уже 7 мая мужчину, оставившего лучшие годы жизни в тюрьме, посадили на теплоход в Москву.
Здесь Меркадера встречали как национального героя. О предоставлении ему советского гражданства и решении вопросов по материально-финансовому обеспечению перед первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым ходатайствовал председатель КГБ Александр Шелепин. В направленной им записке «заслуги» Меркадера описывались так: «В силу своей безграничной преданности делу коммунизма и Советскому Союзу в период следствия и судебного разбирательства, а также на протяжении 20-летнего пребывания в тюрьме в условиях не прекращавшейся против него кампании угроз и провокаций, проявил смелость, стойкость и высокую идейность, присущие настоящему коммунисту, и сохранил в тайне свою связь с органами государственной безопасности СССР».
31 мая Указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоили звание Героя Советского Союза «за выполнение специального задания и проявленные при этом героизм и мужество». В печати информацию о документе не публиковали.
Королевский прием в Москве
8 июня 1960 года убийцу Троцкого, получившего советский паспорт на имя Рамона Ивановича Лопеса, чествовали в Кремле.
Орден Ленина и высшую награду страны ему вручил глава Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев. Церемония прошла кулуарно и без огласки в прессе. А в холле здания КГБ новое имя испанца выгравировали на почетной мраморной плите.
Испанцу и его жене создали и все необходимые условия для комфортной жизни на новой Родине: выделили четырехкомнатную квартиру у метро «Сокол», госдачу в Кратово и пенсию в размере 400 рублей. Самого бывшего заключенного по просьбе испанской коммунистки Долорес Ибаррури определили на работу в Институт марксизма-ленинизма (ИМЛ), супругу – в испанскую редакцию московского радио. На улице Вильгельма Пика, 4 Меркадер продолжил борьбу с троцкизмом. Мало кто в учреждении знал, кто же на самом деле скрывается под фамилией Лопес: импозантного испанца считали просто ветераном войны. В 1963 году супруги усыновили двоих детей – 12-летнего Артура и шестимесячную Лауру.
Нечипоренко по заданию КГБ помогал Меркадеру адаптироваться на новом месте жительства.
«Мы беседовали с ним на общие темы, не вдавались в идеологию. У меня была установка — не лезть в душу, не бередить. К тому же он был замкнутый, держался в себе, типичный интроверт. Только теперь, спустя годы оперативной работы, понимаю, что Гном очень нуждался в психической разгрузке, психотерапевтической помощи. Возможно, нужно было ему создать среду, где он почувствовал бы свою нужность, перестал думать о роли Мавра. Но такие меры, в свою очередь, могли расширить круг лиц, осведомленных по делу, увеличить угрозу утечки», — рассказывал сотрудник спецслужб.
Вместе с Меркадером в ИМЛ трудился эмигрант-коммунист Хосе Сандоваль. Он вспоминал: «С Рамоном я познакомился в Москве в 1960 году по случайному стечению обстоятельств: как раз тогда мы работали в Институте марксизма-ленинизма с архивами Коминтерна, затребованными нами для подготовки истории компартии Испании. Нашим коллективом руководила Ибаррури. В один прекрасный день — мне кажется, что мы уже закончили первую часть работы, а это значит, что дело происходило осенью 1960 года — в институте появился совершенно неизвестный мне испанец. Он познакомился с нашим коллективом, и с этого дня мы начали понемногу общаться. В определенный момент наш новый знакомый изъявил желание помогать нам и вызвался заняться подборкой материалов для истории гражданской войны в Испании, над которой мы уже начали работать».
Однажды Меркадер пригласил Сандоваля и нескольких других испанцев домой отметить получение Золотой Звезды Героя Советского Союза. Между их семьями завязались дружеские отношения. Доверившись собеседнику, Меркадер раскрыл себя.
«Разговор завязался вокруг того, что Рамон посетовал на бессонницу, на то, что каждую ночь он в ужасе просыпается от воспоминаний пыток, перенесенных им в мексиканской тюрьме. Как я понял, каждое утро, день за днем, его поднимали в определенный час и подвергали пыткам, заставляя назвать свое настоящее имя. Я думаю, что это было его незаживающей раной. Также он говорил, что чувствует приближение нового инфаркта. Я точно не помню, похоже, что раньше он уже перенес один или два. Жаловался на судороги в ногах... на постоянное беспокойство. В общем, его психическое и, я бы сказал, физическое состояние было плохим. Подводя черту под нашим разговором, он произнес:
— Ладно, в конце концов, что было, то было, собаке — собачья смерть», — поведал Сандоваль.
Теплолюбивые гости столицы, однако, плохо переносили московский климат.
В октябре 1974 года Меркадер вместе с семьей по личному приглашению Фиделя Кастро переехал на Кубу, где получил звание генерала и должность советника министра иностранных дел. В 1977-м он последний раз приехал в Москву на празднование 60-летия Октябрьской революции. 18 октября следующего года Меркадер скончался в Гаване от саркомы в возрасте 65 лет. Урну с прахом доставили в столицу СССР и захоронили на Кунцевском кладбище. Семье Меркадера установили пенсию с выплатой в валюте: вдове Рокелии пожизненно, детям – до достижения совершеннолетия.
Галина Меркадер, жена брата убийцы Троцкого Луиса, в 1990 году рассказала в интервью газете «Труд» о том, как происходили похороны: «Урну опустили и накрыли серой каменной плитой. Сыграли гимн. Почетный караул дал залп. И все. Я зарыдала, когда увидела, как над плитой втыкают железную табличку с вымышленной фамилией «Лопес Рамон Иванович».
По словам писателя Непомнящего, в конце августа 1990 года он приехал на Кунцевское кладбище с целью сфотографировать могилу Героя Советского Союза. Увидев его приготовления к съемке, пожилая посетительница соседней могилы закричала: «Это позор для всех нас – приткнуть меж могил лучших интеллигентов, профессоров могилу этого убийцы Меркадера!»