«Гарантировать чехам жизнь в обмен на выдачу Колчака»
15 января 1920 года завершилась эпопея адмирала Александра Колчака. В этот день эшелон вождя Белого движения в Сибири прибыл в Иркутск под конвоем чехословацкого корпуса. По приказу осуществлявшего высшее командование иностранным контингентом на территории России французского генерала Мориса Жанена, испытывавшего личную антипатию к Колчаку,
бывший Верховный правитель был выдан эсеро-меньшевистскому Политцентру — временному правительству, короткий период хозяйничавшему в городе.
Колчак попал в руки своих врагов в результате измены. Изначально союзные колчаковским войскам, чехословаки и Жанен решили избавиться от адмирала, когда белогвардейцы потерпели ряд тяжелых поражений, находясь на грани разгрома, и перестали быть серьезной силой в регионе.
Волю Колчака к сопротивлению такой развязке сгубило другое, более значительное разочарование. Еще находясь в своем поезде на станции Нижнеудинск, он загорелся подсказанной кем-то из адъютантов идеей прорваться в Монголию с личным конвоем. Колчак обратился к сопровождавшим его офицерам, объявив им, что они вольны сами выбрать себе дальнейший путь: идти с ним до конца или разбежаться. Адмирал не сомневался в преданности своих людей и еще вечером 4 января был настроен по-боевому. Однако к утру из 500 охранников с ним остались 10. Очевидцы рассказывали, что, увидев это, Колчак в один момент поседел и покорился судьбе.
Потому наложенный чехословаками негласный арест, условия которого с каждым днем становились все более очевидными, он воспринял как неизбежную участь.
Сводки о происходящем в Сибири регулярно ложились на стол председателя Совнаркома Владимира Ленина, который горел желанием поскорее избавиться от опасного противника. Так, 13 января член Реввоенсовета 5-я советской армии Иван Смирнов докладывал вождю в срочной и секретной телеграмме: «27 декабря в 10 часов утра ударный батальон чехов арестовал поезд адмирала Колчака, одновременно в Нижнеудинске совершился переворот. Поезд Колчака находится под охраной чехов и в нем находится груз золота, председатель Совета министров Виктор Пепеляев и генерал Александр Мартьянов».
Большевик от имени Сибревкома предлагал гарантировать «чехам жизнь, свободу и проезд на родину, как только позволит транспорт» в обмен на выдачу Колчака и его министров для суда, а также передачу советской власти золотого запаса.
«Утром 15 января поезд прибыл на станцию Иннокентьевская близ Иркутска. Далее его не пускали, ссылаясь на занятость главной станции. Стало известно, что Жанен уже выехал из Иркутска на восток. Михаил Занкевич (бывший начальник Ставки Колчака. – «Газета.Ru») пытался узнать у чехов, куда пойдет дальше вагон с адмиралом — во Владивосток или Харбин. Чехи ответили, что не знают, пойдет ли он вообще дальше Иркутска. Тогда Занкевич спросил, имеются ли у них данные о возможности выдачи адмирала. Чехи, как показалось генералу, «с большой искренностью» ответили, что таких данных у них нет», — писал в своей биографии Колчака известный историк Павел Зырянов.
«Неужели союзники выдают меня?!»
Согласно воспоминаниям Занкевича, Колчак спокойно выслушал добытую им информацию, а гражданская супруга адмирала Анна Тимирева заметно нервничала. Затем поезд тронулся и около половины пятого прибыл в Иркутск. Начальник эшелона пошел к командиру чехословаков Яну Сыровому и вернулся с известием о том, что адмирал будет передан революционному правительству. Остававшиеся со своим начальником белогвардейские офицеры воспользовались темнотой и скрылись. С ними же ушел и генерал Занкевич.
Для приема и ареста Колчака и Пепеляева явились член Политцентра Моисей Фельдман, помощник командующего Народно-освободительной армией штабс-капитан Александр Нестеров и уполномоченный Политцентра эсер Владимир Мерхалев. В конвой были выделены солдаты из унтер-офицерской школы, изменившие колчаковскому правительству во время боев за Иркутск.
Около 20:00 трое руководителей делегации в сопровождении чешского офицера вошли в вагон.
«Колчак сидел в купе в окружении нескольких офицеров и штатских лиц. Чешский офицер объявил:
— Господин адмирал, приготовьте ваши вещи. Сейчас мы вас передаем местным властям!
Колчак, видимо, еще ничего не знал. Он мгновенно вскочил и, как рассказывал Нестеров, буквально закричал на чеха:
— Как! Неужели союзники выдают меня?! Это предательство! Где же гарантии Жанена?!
Чех ничего не ответил. Тимирева взяла адмирала за руку, усадила рядом с собой и некоторое время держала его руку в своей. Все молчали. Колчак быстро успокоился и стал одеваться, бледный и молчаливый», — так описывал самый драматичный момент Белого дела на востоке России историк Зырянов.
16 января иркутская газета «Дело» со ссылкой на представителя Чехословацкой республики писала: «15-го сего месяца, по сведениям из местных дипломатических сфер, состоялась выдача адмирала Колчака чехословацким командованием Политическому центру. О форме, в которой будет произведено интернирование бывшего диктатора, до вчерашнего вечера известно не было». Существует свидетельство начальника гарнизона Иркутска есаула Михаила Петелина о передаче чехословацким командованием вагонов Колчака и Пепеляева комиссии иркутского Политцентра.
«Мы, нижеподписавшиеся, сим подтверждаем, что переданы были 15 января 1920 года в 9 часов вечера по местному времени на станции Иркутск командиром 1-го батальона 6-го чешско-словацкого полка вагоны № № 2, 105 и 407, в которых находились бывший Верховный правитель адмирал Колчак, бывший председатель Совета министров Пепеляев и лица, сопровождающие их. Присутствие обоих мы лично проверили», — сообщалось в этом документе.
Согласно другому акту, передача самих Колчака и Пепеляева членам Политцентра и офицерам подчинявшейся ему Народно-революционной армии состоялась в 21:55.
«Без власти Колчак никакой ценности для чехов не представлял»
Тогда же произошел обыск выданных, по итогам которого был составлен протокол. Указывалось, что «у адмирала Колчака и бывшего председателя Совета министров Пепеляева ничего обнаружено не было». Со слов арестованных, у Колчака на руках имелось 10 тыс. руб, у Тимиревой — около восьми, у Пепеляева — 16 тыс.
Тимиреву не арестовывали, однако она пожелала разделить участь своего возлюбленного. Процессия перешла по льду Ангары, где арестованных ожидала машина, доставившая всех в тюрьму. Колчака поместили на первом этаже, Пепеляева — на втором. Тимиреву подселили к вдове бывшего военного министра Марии Гришиной-Алмазовой.
Иркутская газета «Народная мысль» передавала с места событий: «По узкой, едва установившейся дорожке, неровному льду Ангары, гуськом двинулось редкостное шествие. Оставленный всеми, потерпевший полнейший крах в своей государственной деятельности, тот, кто еще вчера горделиво именовал себя «Верховным правителем России», и рядом с ним представители революционной демократии, со своими верными народно-революционными войсками. В безмолвном морозном воздухе тихой зимней ночи, на белом покрове реки, отчетливо выделялись, как живые символы рухнувшей реакционной власти, затерянные одинокие фигуры Колчака и Пепеляева…».
Колчак охотно общался со следователями на допросах, видя в этом единственную возможность оставить воспоминания для потомков и считая своим долгом рассказать о своем жизненном пути и Белом деле. Однако 21 января власть в Иркутске перешла от сравнительно мягкого эсеро-меньшевистского Политцентра к большевистскому Военно-революционному комитету. Отношение к адмиралу резко переменилось в худшую сторону. Дальнейшая судьба Колчака отныне не вызывала сомнений.
В тот же день умирающий Владимир Каппель передал командование остатками колчаковских войск генералу Сергею Войцеховскому.
С оставшейся после Великого ледяного похода армией он подошел к Иркутску, заняв пригороды и потребовав передачи Колчака, провизии и золотого запаса белым. У большевиков не было сил, чтобы справиться с этой угрозой. В целях предотвратить спасение врага Ленин отдал распоряжение ликвидировать Колчака и Пепеляева. Узнав о расстреле адмирала, которого Войцеховский по-прежнему считал своим начальником, генерал отказался от штурма Иркутска, обогнул город и вывел свои промерзшие войска в Забайкалье.
Начальник иркутских большевиков Александр Ширямов так высказался о причинах выдачи адмирала чехословаками и Жаненом:
«Без власти Колчак никакой ценности ни для союзников, ни для чехов не представлял. По своим же личным качествам, прямой и резкий, пытавшийся отстаивать «суверенитет Российского правительства» от притязаний союзников, он давно уже находился в остром конфликте с союзниками, а тем более с чехами».