Что происходило у Деникина и Юденича
Осенью 1919 года в ходе Гражданской войны произошел значительный перелом. Вооруженные силы Юга России (ВСЮР) под командованием генерала Антона Деникина были остановлены Красной армией (РККА) за 350 км от Москвы и в ноябре лихорадочно пытались зацепиться за завоеванные рубежи, перейдя в позиционную оборону. Эта попытка не завершилась успехом. Разоренные набегами повстанцев Нестора Махно тылы ВСЮР не смогли поддержать оказавшиеся в сложной ситуации войска. И, так и не дойдя до Кремля, где уже готовился к эвакуации Владимир Ленин, белогвардейцам-«южанам» пришлось отступать.
Точно такую же неудачу потерпел на севере генерал Николай Юденич.
Тамошние большевики во главе с Григорием Зиновьевым уже планировали сдачу Петрограда и уход в подполье, однако на Пулковских высотах Северо-Западную армию (СЗА) удалось остановить, когда в это уже никто верил. Превращенный Львом Троцким в неприступную цитадель город устоял под жестким натиском. Юденич приехал в прифронтовую Гатчину, занятую его подразделениями, отдал приказ совершить последний и решающий марш на Петроград. Но к РККА спешили подкрепления со всех концов Советской России. А у СЗА таких резервов не было, в итоге противник праздновал победу не умением, так числом.
Считается, что в случае взятия Петрограда стратегическая обстановка могла качнуться в сторону белых. Однако еще одно белогвардейское формирование, Западная добровольческая армия (ЗДА) под командованием Павла Бермондт-Авалова, насчитывавшая, по разным источникам, от 30 до 52 тыс. человек, повела собственную игру. Вместо того, чтобы соединиться с войсками Юденича и совместным приступом овладеть северной столицей, бермондтовцы, как называли это ответвление Белого движения, предприняли поход на Ригу. Несмотря на солидную численность и качественное снаряжение, взять столицу Латвии, на помощь которой пришли эстонские отряды, у ЗДА не вышло. В итоге Юденич в своем наступлении на Петроград не только лишился целого крыла атаки, но и потерял поддержку эстонцев, обвинивших генерала в намерении по аналогии с Бермондт-Аваловым подавить стремление к независимости прибалтийских народов.
Кто такой Бермондт-Авалов
В отличие от других вождей Белого дела, этот офицер, дослужившийся при царе до ротмистра, а затем получивший чин полковника от Временного правительства (генеральское звание он присвоил себе сам в 1919 году) практически неизвестен широкому кругу. После Гражданской войны он умудрился заработать крайне негативную оценку как у советских историков, так и в эмигрантской литературе. Если, например, его ровесника и также выходца из кавалерии Петра Врангеля подавляющее большинство белогвардейцев-эмигрантов почитало за культовую фигуру, то о Бермондт-Авалове предпочитали не вспоминать, ставя ему в укор срыв перспективной возможности, называя изменником и авантюристом. Впрочем, находились и те, кто оценивал единственно верной именно позицию князя – опереться в борьбе с красными на Германию, якобы больше заинтересованную в свержении большевистского режима, чем Англия и Франция.
В то время как почти все крупные лидеры белых, кроме Петра Краснова, позиционировали себя в качестве союзников Антанты, Бермондт-Авалов придерживался ярко выраженной прогерманской ориентации.
Изначально подразделение белых, впоследствии развернутое в ЗДА, входило в состав СЗА и возглавлялось князем Анатолием Ливеном. Однако Бермондт-Авалов, командир одного из отрядов, неохотно ему подчинялся и вел независимую политику. По сути он стал послушным орудием в руках немцев: те после поражения в Первой мировой войне обязывались вывести свои войска с оккупированных территорий, однако жаждали сохранить влияние в Прибалтике. Бермондт-Авалову было позволено сформировать отряд из русских военнопленных в Зальцведеле. Кроме того, в ЗДА под видом добровольцев записывались немецкие военные из упраздненных по условиям Версальского договора частей. Многотысячная армия Бермондта финансировалась на деньги Германии.
Появились органы власти: сначала образованное в Берлине с целью проведения в Прибалтике выгодной немцам политики Западно-русское посольство, затем – учрежденный уже непосредственно самим Бермондт-Аваловым Совет Западной России. Как и штаб ЗДА, структура базировалась в Митаве (современная Елгава в Латвии). Из-за прогерманской, а не союзнической позиции эти органы никогда не признавались центральным для всех белогвардейцев правительством адмирала Александра Колчака.
Наступление на Ригу вместо Петрограда
В июле 1919 года Юденич приказал ЗДА прибыть на соединение с СЗА для отправки на фронт. Однако Бермондт-Авалов, после тяжелого ранения князя Ливена сосредоточивший все рычаги управления войсками в своих руках, категорически отказался покидать пределы Латвии, рассматривая ЗДА как отдельную и равную, а не подчиненную СЗА силу. Независимость Латвии Бермондт-Авалов и его правительство не признавали, полагая верным ее возвращение в состав России на правах автономии. Реагируя на отказ Бермондт-Авалова подчиниться Юденичу, адмирал Колчак выпустил заявление о том, что «ослушник» впредь «не может считаться русским подданным и офицером русской армии». А как отмечал генерал Деникин, «великая борьба между европейскими державами продолжалась, и в орбиту ее в качестве бессильных пешек вовлекались русские и балтийские элементы».
Пренебрегая приказами Юденича об отправке на фронт, Бермондт-Авалов решил «разгромить латышских социалистов» и «восстановить» принцип «единой и неделимой России» с помощью артобстрела столицы Латвии.
7 октября 1919 года ЗДА обвинила латышскую армию в вооруженных провокациях и двинулась на Ригу. В городе, который защищали лишь слабые отряды самообороны, началась паника. Как указывается в книге известного советского историка, специалиста по Гражданской войне Николая Корнатовского «Борьба за красный Петроград», 8 октября над Ригой появились три аэроплана, сбросившие несколько тяжелых бомб и прокламаций, написанных на русском языке, в которых латыши призывались подчиниться власти Бермондта, чтобы быть присоединенными к великой и могучей России. 9 октября утром были заняты предместья Риги – Торенсберг и мосты через Западную Двину. Латвийское правительство спешно переехало из Риги в Венден и запросило помощи у Эстонии.
«Я понимал, что надо идти без остановки дальше и не останавливаться перед разгромом этих скороспелых республик, которые, будучи поддержаны «союзниками», сделались нашими злейшими врагами и мешали нам развернуть свою деятельность в необходимых размерах», — объяснял свои шаги Бермондт-Авалов.
«В результате латвийские правительственные части, вступив в бой с армией Бермондта, обратились за военной поддержкой к Эстонии, правительство которой вместо обещанной помощи Юденичу начало переброску подразделений к Риге. Разгорелся международный скандал, — отмечается в книге «Белое движение». – Белых объявили «агрессорами», готовыми уничтожить «хрупкую независимость» прибалтийских новообразований.
С резким осуждением действий Бермондта выступили также правительства Англии и Франции».
Почему провалилась авантюра
Тем не менее, после занятия рижских предместий у ЗДА имелись все возможности для штурма города. Обстановка благоприятствовала. Однако 10 октября командующий неожиданно предложил Латвии перемирие.
«Эта медлительность в действиях русско-немецкой армии была роковой для Бермондта, — подчеркивал историк Корнатовский. – К вечеру 10 октября в Ригу спешно прибыли четыре эстонских бронированных поезда, а ночью в Больдераа из Финского залива прибыла эскадра английских крейсеров. И те, и другие должны были как раз в это время поддерживать наступление армии Юденича. Эстония, обещавшая за признание ее государственной независимости поддержку Юденичу, но связанная теперь общностью интересов с Латвией, решила вместо помощи СЗА оказать немедленную поддержку Латвии».
Правительственная газета Эстонии «Ваба Маа» в те дни писала о том, что «планы Бермондта ясны – усмирить мятежную Латвию и присоединить ее к великой России. За Латвией настанет очередь и Эстонии. Нет сомнения, что Бермондт действует в полном согласии с Колчаком и Деникиным».
Другое издание, выпускаемое эстонскими социал-демократами, утверждало:
«Юденич и Бермондт – люди одной и той же цели, но каждый из них стремится к ней разными путями. И если мы теперь не хотим участвовать в походе Юденича на Петроград, то пусть он в этом винит не нас, а Бермондта».
Так белогвардейцы, распылив силы и лишившись союзника, упустили реальный шанс занять Петроград.
А Бермондт-Авалов, вопреки исходным раскладам, не взял Ригу. Переправившись через Западную Двину, его войска наткнулись на подготовленную прибывшими подкреплениями оборону. Начались упорные позиционные бои. К 16 октября ЗДА, израсходовав боеприпасы и не имея резервов, полностью остановила наступление. А к утру 11 ноября 1919 года подразделения Бермондт-Авалова были выбиты из левобережной части Риги. В следующие дни латвийские отряды перешли в наступление, вытесняя ЗДА к немецкой границе. В начале декабря Германия разрешила белым перейти на ее территорию. Часть добровольцев подверглась интернированию немецкими властями.
«Возможно, что Бермондт-Авалов, как он позднее писал в своих мемуарах, руководствовался исключительно государственными интересами России и собирался позже «пробиться» на Северо-Западный фронт. Но в тех условиях его выступление было полностью авантюрным. Помимо антипатий к белым, в Латвии усилилась неприязнь к русским вообще. Акция Бермондта, несомненно, дискредитировала Белое дело», — резюмировали авторы «Белого движения».