Выборы в РАН начинаются на фоне грандиозного скандала — директора Физического института Николая Колачевского задержали и обыскали по делу о контрабанде оптических окон, которые изготовила частная фирма, расположенная на территории института. В атаке на физиков многие видят политический заказ или как минимум внутриакадемические разборки. В чем абсурдность предъявленных обвинений и какой урон уже нанесло дело ФИАН отечественной науке, рассказал член-корреспондент РАН, замдиректора Института прикладной физики, лауреат Государственной премии Российской Федерации Ефим Хазанов.
— Как часто вам по работе в ИПФ приходится работать со стеклянными деталями наподобие тех, что фигурируют в деле ФИАНа и были сделаны фирмой Ольги Канорской?
— Сталкиваюсь довольно часто, с другими размерами и покрытиями. Мы их постоянно покупаем за рубежом, в России, что-то делаем сами. Это зависит от того, какие нужны параметры и есть ли возможность купить их в России. В основном мы занимаемся фундаментальными научными исследованиями, и нам часто нужны элементы с просветляющими покрытиями,
которые позволяют довести отражение света почти до нуля.
В нашем институте мы используем подобные окна, когда размещаем в вакуумной камере какие-то объекты – и если в такую камеру нам надо завести свет, такие окна помогают нам отделять вакуум от атмосферы. Подобные покрытия, будучи нанесенными с двух сторон окна, позволяют сократить потери света с 8% до десятых долей процента. Сделать такое покрытие для определенной длины волны не сложно и не дорого, и люди, работающие с лазерами, чаще всего используют просветленные элементы.
— Вы видели экспертизу по «фиановским» стеклам. Представим, что вам в руки попали такие же окна. Вам бы пришла мысль, что это продукция двойного назначения?
— У меня бы ничего не щелкнуло, потому что, когда мы покупаем такие изделия, мы, конечно, меньше всего думаем о том, где они еще могут быть использованы. Важно отметить, что при желании любой гвоздь или винт можно использовать где угодно. Вообще технология напыления в фирме Канорской достаточно простая, очевидно, что она существует во многих фирмах, во многих странах, в том числе в Германии.
— Какова область применения этих деталей?
— Они могут применяться везде, где используются лазеры на этой длине волны (1500 нм). Это может быть зондирование атмосферы, как в прикладных, так и научных задачах.
— Утверждается, что стекла, произведенные ООО «Триоптикс» на территории ФИАНа, должны были использоваться немецкой фирмой в ветровых лидарах. Расскажите об этих приборах подробнее.
— Эти приборы излучают в атмосферу лазерный импульс, который частично рассеивается, частично отражается обратно, и, как в радаре, по времени задержки отраженного сигнала можно узнать, на каком расстоянии произошло рассеяние, а по сдвигу частоты можно определить скорость движения капель воды, пыли, фактически – скорость ветра. Например, такие лидары часто ставят в аэропортах, где очень важно знать характеристики ветра.
Военное применение наверное тоже может быть, я просто с ним не знаком.
Применительно к атмосферным исследованиям длина волны в 1500 нм ценна тем, что такое излучение мало поглощается и безопасно для глаз.
— Важная роль в деле ФИАНа оказалась отведена очень странной, как говорят специалисты, экспертизе оптика Богдана Сеника, которому был поставлен вопрос – относятся ли те два стекла к продукции военного назначения, на который он дал однозначный утвердительный ответ. В том числе, по его мнению, они могут использоваться в космосе. Что скажете?
— Сказать, что в военных целях они не могут использоваться, конечно однозначно нельзя.
— При этом эксперт соглашается с тем, что детали выполнены из аналога стекла К8, то есть это не радиационно-стойкое стекло, которое обычно применяется в космосе. Как такое возможно?
— На мой взгляд утверждение, что эти оптические окна можно использовать в космосе, не верное. Потому что, уж если вы что-то выносите в космос, то независимо от того военный это или гражданский спутник, берут так называемое радиационно-стойкое стекло, которое будет служить в космосе долго. Стекло К8 в космосе через некоторое время помутнеет. Учитывая просветляющее покрытие (т.е. то что окна используют на просвет) деталь станет непригодна к использованию. Конечно, это произойдет не за один день, но не разумно тратить кучу денег на отправку в космос чего-то, что будет работать весьма недолго.
Поэтому логику эксперта тут найти довольно сложно.
— При этом эксперт Сеник однозначно заявляет – ему «не известно оборудование гражданского назначения, где возможно использование исследуемых деталей».
— Это лукавая формулировка ... он же не говорит, что это не возможно. На такие вопросы надо отвечать так – есть такие применения или нет. Человек должен лезть в интернет и изучать литературу, есть оно или нет, а не отвечать, что он не знает чего-то. А так получается, что все зависит от его текущих знаний, которые ни у кого не могут быть исчерпывающими.
То, что экспертиза тенденциозная, это очевидно.
— А между тем Сеник — главный оптик знаменитого Красногорского оптического завода...
— Тогда это вопрос к тем, кто его нанимал как главного оптика.
— Еще этот эксперт заявляет, что указанные детали подпадают под действие указа президента от 17 декабря 2011 г. N 1661, ограничивающего экспорт ряда товаров. При этом в указе отдельно прописано отсутствие ограничений на метеорологические лидары...
— Для меня очевидно, что технологически это покрытие могло быть сделано в той же Германии, во Франции, в Китае и т.д. массой разных фирм, правда гораздо дороже. Наш институт сам покупает покрытия, который делает Канорский-старший, много лет, и мы очень ими довольны. Он делает их хорошо и недорого. Это одно из немногих мест в России, где такие покрытия еще делают. Я точно знаю, что технологически более сложные покрытия, которые в России не могут сделать, мы покупаем в Германии.
Для вывоза таких деталей действительно надо смотреть соответствующие списки, которые составлены довольно сложно и неоднозначно. Если сомнения возникают, то мы получаем разрешение, которое, как понимаю, и было дано фирме «Триоптикс» изначально от ФСТЭК. Это требует некоторого времени и денег, что создает проблемы.
Все это конечно ограничивает наши контакты и научную работу – видим, что проигрываем нашим зарубежным коллегам.
Если наши коллеги на западе, к примеру, провели эксперимент и видят, что им нужна какая-то линза, они вечером заказывают ее в каталоге, и утром она будет доставлена. Если речь идет о недорогих изделиях, мы тоже могли бы их так заказывать. Но у нас, если речь идет о загранице, возникают вопросы с таможней, и доставка может занять недели и даже месяцы.
— У вас в институте люди обсуждают дело ФИАНа?
— Конечно, оно обсуждается, мы тесно связаны с ФИАНом конкретными работами, я лично знаком с Н.Колачевским, у Канорского мы долго покупаем различные элементы, и будет жалко, если мы не сможем покупать их в будущем.
— Но ведь дело не только в ФИАНе, вашем институте или Канорских. Подан сигнал – отныне любой ученый, занимающийся производством высокотехнологичной продукции, теперь может оказаться под ударом.
— Вы абсолютно правы. Более того, мы уже получили обратную связь от наших зарубежных коллег, которые прямо нас спрашивают, не стоит ли им отменить свои уже оплаченные поездки в Россию.
Причина — то что они читают про историю с ФИАНом.
— Они–то почему боятся?
— Как вам сказать... Когда вы читаете, что в какой-то стране задержат какого-то журналиста и порежут на куски, у вас же появятся сомнения в необходимости туда ехать? Даже если пригласившие вас люди или организации не имеют к этой истории никакого отношения. Аналогия такая же.
Наверное у иностранцев, которые собирались ехать в ФИАН, теперь еще больше таких сомнений. Меня такой вопрос уже на днях озадачил – один западный ученый, которого мы хорошо знаем, сильно вовлеченный в российскую науку, спросил нас, не стоит ли ему отменить поездку к нам. Отрицательный эффект, так сказать, уже налицо.
Потому что то, что произошло в ФИАНе по форме выглядело вне рамок разумного.
Что касается содержания, то мы с Вами не имеем от органов следствия никакой информации, и, увы, вынуждены обсуждать сомнительную экспертизу, имеющую отношение к делу лишь предположительно.