Французские левые неизменно оказывались врагами местных патриотов перед каждой из мировых войн. 31 июля 1914 года националист Рауль Вийен убил выстрелом в голову в парижском кафе «Круассан» вождя французских социалистов Жана Жореса, который, будучи убежденным пацифистом, выступал категорически против вступления своей страны в общеевропейский вооруженный конфликт.
В 1939-м правительство Эдуарда Даладье, которого советская историография характеризовала как «правого радикала», повело борьбу против Французской коммунистической партии (ФКП). Поводом к старту репрессий послужила позиция ФКП по отношению к подписанному 23 августа в Москве договору о ненападении между СССР и нацистской Германией. Начало Второй мировой войны поставило французских коммунистов в крайне сложное положение. Большинство политических сил во Франции оказались потрясены «неожиданным ходом Кремля», расценивая пакт Молотова – Риббентропа не просто как соглашение о взаимном отказе от военных действий, а как заключение союза. Пресса, за исключением коммунистических газет, поносила «советское предательство».
От коммунистов потребовали решительно осудить договор, пригрозив в противном случае запретом ФКП.
Сложилась уникальная ситуация: власти готовились обрушить удар на не правящую партию за ее отказ осудить внешнеполитическое решение другого независимого государства, к принятию которого она не имела никакого отношения.
Под давлением Иосифа Сталина французским коммунистам пришлось пересмотреть свою до того ярко выраженно антифашистскую линию и заявить об одобрении печально знаменитого пакта. Если изначально ФКП подтвердила собственную приверженность национальной обороне от нацистского вторжения, то после призыва Коминтерна к французским коммунистам объявить войну «империалистической» партия изменила позицию, и члены парламента от ФКП подписали письмо с призывом к миру. В ответ правительство запретило официальные издания партии, в том числе основанную Жоресом «Юманите».
26 сентября 1939 года ФКП была объявлена вне закона.
По стране прокатилась волна арестов коммунистических деятелей. В тюрьмы бросали не только партийных активистов, но даже подписчиков коммунистических газет. Руководство партии перешло на нелегальное положение. Некоторые представители бежали в Бельгию.
Несмотря на то, что к моменту немецкого вторжения члены ФКП либо томились за решеткой, либо скрывались в подполье, или же находились за границей, многие в правительстве продолжали бояться их больше, чем нацистов. Главнокомандующему Максиму Вейгану, заявлявшему о безнадежности сопротивления натиску германских войск, постоянно мерещилось восстание коммунистов. Известен случай, когда во время заседания кабинета министров он внезапно встал и вышел из помещения. Через несколько минут генерал вернулся в страшном волнении и закричал:
«Коммунисты завладели Парижем! В городе беспорядки! Морис Торез в Елисейском дворце! Мы не можем отдать страну коммунистам, это наш долг перед Францией!»
В качестве защитной меры Вейган, как и его заместитель маршал Анри-Филипп Петен, требовал немедленного перемирия с Германией. Реагируя на воззвание главкома, министр внутренних дел Франции Жорж Мандель позвонил по телефону парижскому префекту. Естественно, в столице никаких беспорядков и уличных боев не происходило. Тем не менее, современники событий отмечали, что в ходе немецкого наступления многие французы всерьез ожидали «с минуты на минуту» массового восстания коммунистов.
Уже в период немецкой оккупации под лозунгами ФКП прошли многотысячные демонстрации студентов и рабочих. Нацисты продолжили практику преследований коммунистов, однако те, работая в подполье, нелегально печатали «Юманите», на страницах которой призывали народ к борьбе, и создали боевые отряды из ветеранов Гражданской войны в Испании. Приверженцы ФКП действовали партизанскими методами, взрывая объекты инфраструктуры и пуская под откос немецкие поезда. Партийный билет получили многие знаменитости, в том числе художник Пабло Пикассо.
Чуть раньше, в разгар гонений лидера ФКП Мориса Тореза лишили гражданства Франции и в феврале 1940-го насильно отправили в армию. После начала активных военных действий ему удалось дезертировать и пробраться в Советский Союз. На родине за это преступление Тореза заочно приговорили к смертной казни. Однако за рубежом коммунист не свернул свою политическую агитацию, а, напротив, после нападения Третьего рейха на Францию призвал народ к отпору и участию в Сопротивлении.
Лидер движения Шарль де Голль позднее оценил вклад Тореза, подписав в 1944 году указ о его помиловании.
Через несколько месяцев глава ФКП вернулся во Францию и был восстановлен в гражданстве, а партия после войны превратилась в одну из влиятельнейших политических сил в стране.
Статус Тореза как антифашистского деятеля к тому моменту настолько вырос, что его пригласили войти в правительство. После вступления Франции в НАТО в 1949 году он заявил о том, что французы никогда не будут воевать с советским народом.