«Нацисты встречают отпор»: как РККА сражалась с Гитлером
22 июня1941 года Германия напала на Советский Союз
Так разворачивались события в первый день Великой Отечественной войны, когда Германия, нарушив договор о ненападении, атаковала Советский Союз по трем направлениям. На этом «Газета.Ru» завершает свой экскурс в историю.
Итоги 22 июня 1941 года от Александра Василевского:
«Если бы наши войсковые части и соединения были своевременно отмобилизованы, выведены на предназначенные для них планом боевые рубежи, развернулись на них, организовали четкое взаимодействие с артиллерией, с танковыми войсками и авиацией, то можно предположить, что уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему столь далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место. Но отступить нам пришлось бы, так как немецко-фашистские войска все же имели ряд серьезных преимуществ, в том числе такие, как милитаризация экономики и всей жизни Германии, превосходство по ряду показателей в вооружении и численности войск и опыту ведения войны. И неправильно объяснять неудачное начало войны исключительно ошибками Сталина».
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в 23:00 по Гринвичу сделал специальное заявление в связи с агрессией нацисткой Германии против Советского Союза. «Нацистскому режиму присущи худшие черты коммунизма, — сказал он в эфире радиостанции BBC. — У него нет никаких устоев и принципов, кроме алчности и стремления к расовому господству. По своей жестокости и яростной агрессивности он превосходит все формы человеческой испорченности. За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями исчезает. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен. Я вижу их, охраняющими свои дома, где их матери и жены молятся - да, ибо бывают времена, когда молятся все, - о безопасности своих близких, о возвращении своего кормильца, своего защитника и опоры.
Я вижу десятки тысяч русских деревень, где средства к существованию с таким трудом вырываются у земли, но где существуют исконные человеческие радости, где смеются девушки и играют дети. Я вижу, как на все это надвигается гнусная нацистская военная машина с ее щеголеватыми, бряцающими шпорами прусскими офицерами, с ее искусными агентами, только что усмирившими и связавшими по рукам и ногам десяток стран. Я вижу также серую вымуштрованную послушную массу свирепой гуннской солдатни, надвигающейся подобно тучам ползущей саранчи. Я вижу в небе германские бомбардировщики и истребители с еще незажившими рубцами от ран, нанесенных им англичанами, радующиеся тому, что они нашли, как им кажется, более легкую и верную добычу. За всем этим шумом и громом я вижу кучку злодеев, которые планируют, организуют и навлекают на человечество эту лавину бедствий... Я должен заявить о решении Правительства Его Величества, и уверен, что с этим решением согласятся в свое время великие доминионы, ибо мы должны высказаться сразу же, без единого дня задержки. Я должен сделать заявление, но можете ли вы сомневаться в том, какова будет наша политика?
У нас лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого, ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока, с божьей помощью, не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, наши враги. Такова наша политика, таково наше заявление. Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем...»
И вновь обращаемся к труду книге Виктора Анфилова «Начало Великой Отечественной войны»:
«Для захвата железнодорожных и шоссейных дорог противник выбрасывал в тыл советских войск крупные силы десантов и диверсионно-разведывательных групп. В результате в первые же дни войны противник захватил почти все приграничные железнодорожные станции. Обстановка становилась критической. Пропускная способность мощных двухпутных магистралей из-за налетов авиации противника снизилась в 2 раза».
Итоги первого дня войны от Константина Рокоссовского:
«Моторизованная дивизия, имея машины, к исходу 22 июня достигла района Ровно, где и остановилась на привал, совершив 100-километровый переход. Из донесения и из других источников смутно вырисовывалась картина событий на луцком направлении. Во всяком случае, стало очевидным, что противнику удалось прорваться через границу и значительно продвинуться вглубь».
Вспоминает Иван Баграмян:
«Первый удар немецкой авиации, хотя и оказался для войск неожиданным, отнюдь не вызвал паники. В трудной обстановке, когда все, что могло гореть, было объято пламенем, когда на глазах рушились казармы, жилые дома, склады, прерывалась связь, командиры прилагали максимум усилий, чтобы сохранить руководство войсками. Они твердо следовали тем боевым предписаниям, которые им стали известны после вскрытия хранившихся у них пакетов».
«Внезапное нападение противника на войска приграничных округов осложнило призыв военнообязанных, — отмечается в книге Виктора Анфилова «Начало Великой Отечественной войны». — Наступление противника протекало настолько стремительно, что на главных направлениях за первую неделю ему удалось продвинуться в глубь страны на 200 км и более. В связи с этим особо сложно проходила мобилизация в районах, которые к этому времени были охвачены боевыми действиями. Практически отмобилизование армии прикрытия во всех особых военных округах было сорвано. Случилось то, о чем передовые советские военные теоретики особо предупреждали перед войной. В Одесском военном округе отмобилизование войск первого оперативного эшелона вместо 2-3 суток проходило в течение недели. Главной причиной этого явился неорганизованный сбор приписного состава. Там, где сбор удавалось провести в установленные сроки, личный состав из пунктов сбора направлялся в соответствии с мобпланом в воинские части по месту их довоенной дислокации. Однако в большинстве случаев эти места были уже оставлены».
О том, с какими чувствами и заявлениями встретили нападение на СССР представители многочисленной в Европе русской эмиграции, рассказывается в этом материале «Газеты.Ru».
Утверждена директива №3 Наркомата обороны, предписывающая Красной армии перейти в контрнаступление с задачей разгрома сил вермахта на территории СССР с дальнейшим продвижением на территорию противника. Согласно директиве, к исходу 24 июня планировалось овладеть Люблином.
Советский поэт Василий Иванович Лебедев-Кумач прямо 22 июня начал работу над стихотворением «Священная война».
Полностью стихотворение будет готово на следующий день, а уже 24 июня его опубликуют в газетах «Известия» и «Красная звезда». На следующий же день будет готова музыка композитора А.В. Александрова. 26 июня 1941 года песня впервые будет исполнена на Белорусском вокзале. Песня стала широко исполняться с 15 октября 1941 года — когда немцы захватили Калугу, Ржев и Калинин. До этого времени она считалась слишком трагичной, так как в ней пелось о длинной тяжелой смертной битве, а не о скорой победе «малой кровью».
Из записок начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковника Франца Гальдера:
«Все армии, кроме 11-й армии группы армий «Юг» в Румынии, перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью. Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолёты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать… Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены».
На Каспийской флотилии на вызов личного состава времени было затрачено в два раза больше планируемого, поскольку система оповещения не была отработана до конца.
Нарком ВМФ Николай Кузнецов дал распоряжение о проведении мобилизации. Оповещение на флотах было проведено в относительно короткие сроки (Балтийский флот — 46 мин, Черноморский флот — 21 мин, Северный флот— 1 ч 25 мин).
Маршал Жуков добрался до Киева, где Никита Хрущев сказал, что дальше лететь опасно и надо ехать на машинах.
Телеграмма наркома иностранных дел Вячеслава Молотова послу СССР в Великобритании Ивану Майскому: «Если заявление Криппса о присылке военной миссии и экономических экспертов действительно отражает позицию британского правительства, советское правительство не возражает, чтобы эти две группы английских представителей были присланы в Москву. Понятно, что советское правительство не захочет принять помощь Англии без компенсации, и оно, в свою очередь, готово будет оказать помощь Англии. Молотов».
Главным морским штабом получена телеграмма об объявлении мобилизации.
Накануне войны население Советского Союза составляло 196,7 млн человек. Из них 93 млн были мужчины всех возрастов, разделенные на три возрастные группы: мальчики моложе 18 лет (33%), юноши и мужчины от 18 до 50 лет, призывной возраст (45%) и мужчины старше 50 лет (22%). За четыре года войны всего было мобилизовано 29 млн 575 тыс. человек. Вместе с кадровым составом, находившимся на действительной воинской службе в Красной армии и Военно-морском флоте, в течение войны шинели надели 34,5 млн человек.
Первая сводка главного командования Красной армии сообщала:
«С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточенных боев противник был отбит с большими потерями. Только в Гродненском и Кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец (первые два в 15 км. и последнее в 10 км. от границы).
Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населенных пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику».
Немецким солдатам удается занять юго-западную часть Брестской крепости. Северо-восток остался под контролем советских войск. Упорные бои за крепость будут продолжаться до конца июля.
Телеграмма об объявлении мобилизации была подписана наркомом обороны 22 июня 1941 года в 16:00 часов и сдана на Центральный телеграф Министерства связи в 16:40.
Передача мобилизационной телеграммы во все республиканские, краевые, областные и районные центры, предусмотренные схемой по оповещению мобилизации, заняла 26 мин (с 16 ч 47 мин до 17 ч 13 мин).
Патриарший местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий, обращается с посланием к верующим: «Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь… Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины».
Новость о начале войны между Германией и СССР появилась на первой странице американской газеты The New York Times. В тексте статьи сообщалось: в прокламации о начале войны Адольф Гитлер сделал чрезвычайно важное заявление, признав, что высшее военное командование Германии не рассчитывает на быструю и решительную победу.
После 12-часового боя гитлеровцы занимают позиции 1-й погранзаставы. Это стало возможным только после того, как погибли все пограничники, оборонявшие ее. Начальник заставы Александр Сивачев посмертно был награжден орденом Отечественной войны I степени.
Подвиг заставы старшего лейтенанта Сивачева стал одним из сотен, совершенных пограничниками в первые часы и дни войны. Государственную границу СССР от Баренцева до Черного моря на 22 июня 1941 года охраняли 666 пограничных застав, 485 из них подверглись нападению в первый же день войны. Ни одна из 485 застав, атакованных 22 июня, не отошла без приказа. Гитлеровское командование отвело на то, чтобы сломить сопротивление пограничников, 20 минут. 257 советских погранзастав держали оборону от нескольких часов до одних суток. Свыше одних суток — 20, более двух суток - 16, свыше трех суток — 20, более четырех и пяти суток — 43, от семи до девяти суток — 4, свыше одиннадцати суток — 51, свыше двенадцати суток - 55, свыше 15 суток — 51 застава. До двух месяцев сражалось 45 застав.
Из записок командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока: «Вопрос, осуществляют ли русские планомерный отход, пока остается открытым. В настоящее время предостаточно свидетельств как «за», так и «против» этого. Удивляет то, что нигде не заметно сколько-нибудь значительной работы их артиллерии. Сильный артиллерийский огонь ведется только на северо-западе от Гродно, где наступает VIII армейский корпус. Судя по всему, наши военно-воздушные силы имеют подавляющее превосходство над русской авиацией».
Поэта и писатель Константин Симонов узнал о нападении Германии в обеденное время: «О том, что война уже началась, я узнал только в два часа дня. Все утро 22 июня писал стихи и не подходил к телефону. А когда подошел, первое, что услышал: война. Сейчас же позвонил в политуправление. Сказали, чтоб позвонил еще раз — в пять. Шел по городу. Люди спешили, но, в общем, все было внешне спокойно».
Советский посол в Риме Николай Горелкин так рассказывал о моменте объявления войны Италией:
«Чиано указал далее, что относительно обмена посольствами будет в дальнейшем согласовано между правительством Италии и правительством СССР через соответствующих посредников, которые будут защищать интересы вышеуказанных государств. Отвечая на заявление Чиано, я указал, что немедленно сообщу своему правительству о сделанном им мне заявлении. После возвращения из МИДа здание советского посольства было оцеплено итальянской полицией и выезд из посольства был запрещен».
«В воскресение 22 июня 1941 года для офицеров и курсантов военного училища был организован культпоход в город Ворошиловград на спектакль гастролировавшего Московского театра имени Моссовета — «Богатая невеста». С самого утра автомашины, трамваи, шедшие в город, были заполнены курсантами и офицерами. Светило лучистое и горячее солнце, сияло голубое небо. Спектакль был в разгаре. В антракте между первым и вторым актом было объявлено: «Всем военнослужащим немедленно явиться в часть!», — вспоминал известный мультипликатор и кинематографист Иосиф Боярский.
«Мы вскоре узнали, в чем дело, увидев наши разбитые и сожженные самолеты, так непредусмотрительно сосредоточенные на аэродромах приграничной полосы, — вспоминал в мемуарах Рокоссовский, — Мы были вынуждены с первого же дня вносить необходимые поправки. Жизнь заставляла! Основная масса войск корпуса — по существу, пехота, лишенная конского тягла, — совершила в первый день 50-километровый переход. Для меня это до сих пор пример выносливости и самоотверженности советского солдата».
Глава МИД Италии Галеаццо Чиано заявляет: «Ввиду сложившейся ситуации, в связи с тем, что Германия объявила войну СССР, Италия, как союзница Германии и как член Тройственного пакта, также объявляет войну Советскому Союзу с момента вступления германских войск на советскую территорию».
«В четырнадцать часов 22 июня корпус выступил по трем маршрутам в общем направлении Новоград-Волынский, Ровно, Луцк. В воздухе с момента объявления тревоги и на походе мы не видели нашей авиации. Немецкие самолеты появлялись довольно часто, это были преимущественно бомбардировщики, проходившие над нами на большой высоте, почему-то без сопровождения истребителей», — вспоминал Константин Рокоссовский.
Брестская крепость полностью окружена немецкими войсками. Советские части, блокированные в цитадели, продолжают оказывать ожесточенное сопротивление.
Президиум Верховного Совета СССР издает указ «О мобилизации военнообязанных...»
«На основании статьи 49 пункта «о» Конституции СССР Президиум Верховного Совета СССР объявляет мобилизацию на территории военных округов — Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого, Одесского, Харьковского, Орловского, Московского, Архангельского, Уральского, Сибирского, Приволжского, Северо-Кавказского и Закавказского. Мобилизации подлежат военнообязанные, родившиеся с 1905 по 1918 год включительно. Первым днем мобилизации считать 23 июня 1941 года», — говорится в тексте.
Жуков в своих мемуарах писал:
«Примерно в 13 часов мне позвонил И. В. Сталин, и сказал:
— Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика. Я их вызвал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущевым выехать в штаб фронта в Тернополь.
Я спросил:
- А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке? И. В. Сталин ответил:
- Оставьте за себя Ватутина.
Потом несколько раздраженно добавил:
- Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся.
Я позвонил домой, чтобы меня не ждали, и минут через 40 был уже в воздухе. Тут только вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Выручили летчики, угостившие меня крепким чаем с бутербродами».
Начинается бомбардировка Севастополя и Киева. Открываются призывные пункты в военкоматах.
Передовые немецкие части врываются в Гродно в западной части Белорусской ССР.
Московский художественный театр им. Горького привез на гастроли в Минск спектакли «На дне», «Дни Турбиных», «Школа злословия» и «Тартюф». В помещении Центрального клуба Красной армии 21 июня 1941 года мхатовцы играли «Тартюфа», ничто в Минске не указывало на приближение трагедии. Посмотреть на игру московских актеров пришли первые лица республики — гражданские и военные. Среди них — первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймон Пономаренко и командующий Западным Особым Военным округом генерал Дмитрий Павлов.
В 12 часов в театральном зале ДКА начался дневной спектакль «Школа злословия» гастролировавшего в Минске МХАТа. Участвовали выдающиеся актеры Андровская, Яншин, Кторов, Массальский. После антракта на авансцену вышел военный и, сообщив о начале войны, предложил военнообязанным направиться в свои военкоматы. Прочие остались в зале, спектакль продолжился и закончился как положено.
Легендарное обращение наркоминдел Молотова по радио: «Сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолётов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории… Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан приказ нашим войскам - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины… Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Первый случай зверств германской армии на территории Советского Союза приходится на первый день войны. 22 июня 1941 года фашисты, наступая, ворвались в деревню Альбинга Клайпедского района Литвы.
Солдаты ограбили и сожгли все дома. Жителей — 42 человека — согнали в сарай и заперли. В течение дня 22 июня фашисты убили несколько человек — забили насмерть или застрелили.
Уже на следующее утро началось планомерное уничтожение людей. Группами крестьян выводили из сарая и хладнокровно расстреливали. Вначале всех мужчин, потом очередь дошла до женщин и детей. Пытавшихся бежать в лес расстреливали в спину.
А вот как описывал обстановку на Украине партизан Федоров: «Придя в обком, я стал звонить в Киев, к секретарю ЦК Компартии Украины Никите Сергеевичу Хрущеву. В голове теснились мысли. «Война с фашистами... Конечно, рано или поздно она должна была начаться... Спокойствие! Организованность! Прорвутся ли их самолеты к Чернигову?.. Ах, какой урожай, какой замечательный урожай, — вспоминал я пшеницу по сторонам от дороги. — Как его теперь убрать?..» — Никита Сергеевич, это вы? Я, Чернигов, Федоров... Никита Сергеевич говорил спокойно, несколько тише, чем обычно. Он рассказал мне, что немцы бомбили Житомир, Киев, что кое-где наши передовые посты смяты. После этого товарищ Хрущев перешел к практическим указаниям».
Рокоссовский так рассказывал о боевых действиях в районе своего расположения: «Около одиннадцати часов над нами на большой высоте прошло до двадцати немецких бомбардировщиков. Зенитная артиллерия обстреляла их».
22 июня 2019 года Минобороны опубликовало ранее не известные документы, касающиеся обороны Брестской крепости. Министерство впервые публикует реальные воспоминания выживших участников обороны крепости, записанные после войны, фотокопии секретных боевых донесений и разведсводок, журналов боевых действий, захваченные документы противника, наградные материалы.
Приводится письмо на имя маршала Жукова от начальника управления кадрами Минобороны Кузнецова. в котором он сообщает, что его ведомством собраны материалы на 118 участников обороны Брестской крепости.
Подробнее с этим можно ознакомиться в материале «Газеты.Ru».
Из донесения штаба 45-й немецкой дивизии о боях на территории Брестской крепости: «Русские ожесточенно сопротивляются, особенно позади наших атакующих рот. В цитадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35–40 танков и бронеавтомобилей. Огонь вражеских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров».
Вот как описывает бой оказавшего ожесточенное сопротивление люфтваффе 33-го авиационного полка в небе над Брестом авиационная энциклопедия «Уголок неба»:
«Вскоре на аэродром полка налетело около 20 He-111 под прикрытием небольшой группы Bf-109. B это время там находилась только одна эскадрилья, которая взлетела и вступила в бой. Вскоре к ней присоединились остальные три эскадрильи, возвращавшиеся с патрулирования района Брест — Кобрин. В бою противник потерял 5 самолетов. Два Не-111 уничтожил л-т Гудимов. Последнюю победу он одержал в 5.20 утра, таранив немецкий бомбардировщик. Еще дважды полк успешно перехватывал большие группы «хейнкелей» на дальних подступах к аэродрому. После очередного перехвата возвращавшиеся уже на последних литрах горючего И-16 полка были атакованы «мессершмиттами». Взлететь на помощь никто уже не смог. Аэродром почти час подвергался непрерывным штурмовкам. К 10 часам утра в полку не осталось ни одного способного подняться в воздух самолета».
Диктор Юрий Левитан вспоминал: «Звонят из Минска: «Вражеские самолеты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаете по радио?», «Над Киевом вражеские самолеты». Женский плач, волнение: «Неужели война?..»
Сталин в присутствии наркома Тимошенко и начальника Генштаба Жукова отредактировал и подписал указ о проведении мобилизации и введении военного положения в европейской части страны, а также об образовании Ставки Главного Командования и ряд других документов.
По воспоминаниям Жукова, «к 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что сильным ударам бомбардировочной авиации противника подверглись многие аэродромы Западного, Киевского и Прибалтийского особых военных округов многие города и железнодорожные узлы Прибалтики, Белоруссии, Украины, военно-морские базы Севастополя и в Прибалтике».
Впоследствии Молотов вспоминал: «Почему я, а не Сталин? Он не хотел выступать первым. Нужно, чтобы была более ясная картина, какой тон и какой подход. Он сказал, что подождет несколько дней и выступит, когда прояснится положение на фронтах».
Принято решение, что в 12:00 с заявлением Совнаркома к народам СССР по радио обратится Молотов.
Вот что по этому поводу вспоминал Жуков:
«Сталин, будучи тяжело больным, понятно, выступить с обращением к советскому народу не мог. Он вместе с Молотовым составлял заявление».
По итогам донесений из регионов опубликована директива №2 за подписью Тимошенко, Георгия Маленкова и Жукова. «В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. 2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км».
42-я и 6-я стрелковые дивизии покидают Брестскую крепость и город Брест.
Рейхсминистр Риббентроп начал пресс-конференцию, на которой заявил о начале боевых действий против СССР. Слово «война» при этом он так и не употребил, но заявил: «Германская армия вторглась на территорию большевистской России!»
Рушились и горели здания, казармы, штабы управления, военные склады. Гибли солдаты и офицеры. Диверсионные группы противника взрывали и захватывали мосты, разрушали узлы и линии связи. Большое количество боевой техники не было выведено из парков, где она находилась на хранении (консервации). Так, 22-я танковая дивизия 14-го механизированного корпуса, дислоцировавшаяся в Южном городке Бреста, потеряла от огня противника при выходе из городка большую часть танков, свыше 50% автомобилей, все запасы боеприпасов и горючего, 20% личного состава. Штаб этого корпуса лишился всех средств связи.
Немцы заняли почти половину Брестской крепости. Один из ее защитников Павел Красильников вспоминал: Под утро нас разбудил сильный удар. Пробило крышу. Меня оглушило. Увидел раненых и убитых, понял: это уже не учения, а война. Большинство солдат нашей казармы погибли в первые секунды. Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали… Мы помогали раненым, носили им боеприпасы, еду, воду. Через западное крыло ночью пробирались к реке, чтоб набрать воды, и возвращались обратно».
Штабы советских армий и корпусов до 6 утра утра принимали меры по доведению боевого приказа на приведение частей и соединений в боевую готовность. Поднятые по тревоге полки и дивизии под ударами врата делали попытки собраться в районах сбора по тревоге. Обстановка была неясна, данные о противнике отсутствовали. Каждый видел только то, что делалось перед ним.
Рейхсминистр Йозеф Геббельс начинает зачитывать по радио обращение Адольфа Гитлера к немецкому народу.
«Сегодня на нашей границе стоят 160 русских дивизий, - говорилось, в частности, в обращении. — В последние недели имеют место непрерывные нарушения этой границы, не только нашей, но и на дальнем севере и в Румынии. Русские летчики забавляются тем, что беззаботно перелетают эту границу, словно хотят показать нам, что они уже чувствуют себя хозяевами этой территории. В ночь с 17 на 18 июня русские патрули снова вторглись на территорию рейха и были вытеснены только после длительной перестрелки. Но теперь настал час, когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англосаксонских поджигателей войны и тоже еврейских властителей большевистского центра в Москве.
Немецкий народ! В данный момент осуществляется величайшее по своей протяженности и объему выступление войск, какое только видел мир. В союзе с финскими товарищами стоят бойцы победителя при Нарвике у Северного Ледовитого океана. Немецкие дивизии под командой завоевателя Норвегии защищают вместе с финскими героями борьбы за свободу под командованием их маршала финскую землю. От Восточной Пруссии до Карпат развернуты соединения немецкого восточного фронта. На берегах Прута и в низовьях Дуная до побережья Черного моря румынские и немецкие солдаты объединяются под командованием главы государства Антонеску.
Задача этого фронта уже не защита отдельных стран, а обеспечение безопасности Европы и тем самым спасение всех.
Поэтому я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь в этой борьбе!»
Военный совет Западного фронта направил командующим 3, 10 и 4-й армиями директиву: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому».
ругой будущий герой войны Константин Рокоссовский на момент немецкого нападения командовал 9-м механизированным корпусом в Новограде-Волынском в составе Киевского военного округа. В полночь он провел разбор командно-штабного ночного корпусного учения. Воскресенье он планировал посвятить небольшому отдыху.
«Закончив дела, пригласил командиров дивизий в выходной на рассвете отправиться на рыбалку. Но вечером кому-то из нашего штаба сообщили по линии погранвойск, что на заставу перебежал ефрейтор немецкой армии, по национальности поляк, из Познани, и утверждает: 22 июня немцы нападут на Советский Союз. Выезд на рыбалку я решил отменить. Позвонил по телефону командирам дивизий, поделился с ними полученным с границы сообщением. Поговорили мы и у себя в штабе корпуса. Решили все держать наготове», — рассказывал в мемуарах Рокоссовский.
Пилоты 123-го истребительного полка, аэродром которого располагался у местечка Именин, не имевшего зенитного прикрытия, поднялись в небо в первые же минуты войны.
«К 5.00 утра Б.Н. Сурин уже имел личную победу — сбил Вf-109, — отмечается в авиационной энциклопедии «Уголок неба». — В четвертом боевом вылете, будучи тяжело ранен, он привел свою «чайку» на аэродром, но посадить уже не смог. Очевидно, умер в кабине при выравнивании... Борис Николаевич Сурин провел 4 боя, лично сбил 3 германских самолета. Но это не стало рекордом. Лучшим снайпером дня оказался молодой летчик Иван Калабушкин: на рассвете он уничтожил два Ju-88, ближе к полудню - Не-111, а на закате жертвами его юркой «чайки» слали два Bf-109!».
Валентин Бережков, переводчик Сталина:
«Внезапно в 3 часа ночи, или в 5 часов утра по московскому времени, — это было уже воскресенье, 22 июня, — раздался телефонный звонок. Какой-то незнакомый голос сообщил, что рейхсминистр Иоахим фон Риббентроп ждет советских представителей в своем кабинете в министерстве иностранных дел на Вильгельмштрассе. Риббентроп заявил, будто советские военнослужащие нарушали германскую границу и вторгались на германскую территорию, хотя таких фактов в действительности не было. Затем Риббентроп принялся уверять, что эти действия Германии являются не агрессией, а лишь оборонительными мероприятиями».
«Трудно было понять Сталина. Видимо, он все еще надеялся как-то избежать войны. Но она уже стала фактом. Вторжение развивалось на всех стратегических направлениях. Говорят, что в первую неделю войны Сталин якобы так растерялся, что не мог даже выступить по радио с речью и поручил свое выступление Молотову. Это суждение не соответствует действительности. Конечно, в первые часы Сталин был растерян. Но вскоре он вошел в норму и работал с большой энергией, правда, проявляя излишнюю нервозность, нередко выводившую нас из рабочего состояния», — вспоминал Жуков.
Из мемуаров Жукова:
«В 4 часа 30 минут утра мы с Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку. Мы доложили обстановку. Сталин недоумевающе сказал: — Не провокация ли это немецких генералов? — Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация… — ответил Тимошенко. — Если нужно организовать провокацию, — сказал Сталин, — то немецкие генералы бомбят и свои города... — И, подумав немного, продолжал: — Гитлер наверняка не знает об этом. — Надо срочно позвонить в германское посольство, — обратился он к Молотову».
В Кремле собрались члены Политбюро, Нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков. Сталин попросил срочно связаться с германским посольством.
5-я пехотная дивизия в составе трех батальонов (около 1,5 тыс. человек) начинает наступление на Брестскую крепость. Штурмовой отряд немцев, наступавший через Тереспольское укрепление, первоначально не встретил серьезного сопротивления и вышел на Кобринское укрепление. Однако оказавшиеся в тылу немцев части гарнизона перешли в контратаку, расчленив и частично уничтожив атакующих.
Годы спустя Георгий Жуков вспоминал и другие интересные нюансы: «В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генерального штаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрее передать в округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность».
Согласно воспоминаниям Александра Василевского, в тот момент – заместителя начальника оперативного управления Генштаба, «в 4 часа с минутами нам стало известно от оперативных органов окружных штабов о бомбардировке немецкой авиацией наших аэродромов и городов»: «Одновременно или несколько ранее эти данные стали известны руководству Наркомата обороны и почти тут же советскому правительству. Отборные фашистские орды, обладавшие двухлетним опытом ведения современной войны, обрушились на наши пограничные войска и войска прикрытия. Так началась Великая Отечественная война. На всем протяжении границы от Баренцева до Черного морей завязалась ожесточенная и кровопролитная борьба».
Западный и Прибалтийский особые округа доложили о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках.
Заставы 86-го Августовского пограничного отряда, включая 1-ю погранзаставу старшего лейтенанта Сивачева, подвергаются мощному артиллерийскому обстрелу, после чего начинается немецкое наступление. Пограничники, лишенные связи с командованием, вступают в бой с превосходящими силами противника.
Жуков вновь разговаривает по телефону с командующим Черноморским флотом Октябрьским. Он спокойным тоном доложил: «Вражеский налет отбит. Попытка удара по кораблям сорвана. Но в городе есть разрушения»».
Имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп вручил советскому послу в Берлине Владимиру Деканозову ноту об объявлении войны и три приложения к ней: «Доклад министра внутренних дел Германии, рейхсфюрера СС и шефа германской полиции германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма», «Доклад министерства иностранных дел Германии о пропаганде и политической агитации советского правительства», «Доклад Верховного командования германской армии германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии».
После артиллерийской и авиационной подготовки немецкие войска перешли границу СССР.
1-я погранзастава 86-го Августовского пограничного отряда атакована разведывательно-диверсионной группой противника. Личный состав заставы под командованием Александра Сивачева, вступив в бой, уничтожает нападавших.
Георгий Жуков позвонил Иосифу Сталину с сообщением о начале войны. Вот как рассказывал об этом эпизоде сам прославленный военный:
«Нарком приказал мне звонить Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос генерала Власика (начальник управления охраны): — Кто говорит? — Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным. — Что? Сейчас?! — изумился начальник охраны. — Товарищ Сталин спит. — Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война. Несколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили: — Подождите. Минуты через три к аппарату подошел Сталин. Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. Сталин молчит. Слышу лишь его тяжелое дыхание. — Вы меня поняли? Опять молчание. — Будут ли указания? — настаиваю я. Наконец, как будто очнувшись, Сталин спросил: — Где нарком? — Говорит по ВЧ с Киевским округом. — Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро».
Нарком обороны Тимошенко приказал начальнику Генштаба Жукову позвонить Сталину на «Ближнюю дачу» и доложить о начале боевых действий.
Командующий Прибалтийским особым военным округом генерал Федор Кузнецов доложил о налетах вражеской авиации на Каунас, Ригу, Виндаву, Либаву, Шауляй, Вильнюс.
О налете авиации на города Украинской ССР, в частности на Киев и Житомир, доложил начальник штаба Киевского округа генерал Максим Пуркаев.
Пилоты 33-го истребительного авиаполка вступили в бой. Звено лейтенанта Мочалова сбило над Брестом первый немецкий самолет.
Начальник штаба Западного округа генерал Владимир Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии — Брест, Гродно, Лиду, Кобрин, Слоним, Баранович, Бобруйск, Волковыск и другие. 8 июля он будет арестован по обвинению в бездействии и развале управления войсками. 22 июля Военная коллегия Верховного суда СССР приговорит Климовских к расстрелу. В 1957 году та же Военная коллегия реабилитирует генерал-майора.
Из телефонограммы УНКГБ по Львовской области в НКГБ УССР.
«22 июня 1941 г. в 3 часа 10 минут УНКГБ по Львовской области передало по телефону в НКГБ УССР следующее сообщение: «Перешедший границу в районе Сокаля немецкий ефрейтор показал следующее: фамилия его Лисков Альфред Германович, 30 лет, рабочий, столяр мебельной фабрики в г. Кольберг (Бавария), где оставил жену, ребенка, мать и отца. Ефрейтор служил в 221-м саперном полку 15-й дивизии. Полк расположен в селе Целенжа, что в 5 км севернее Сокаля. В армию призван из запаса в 1939 г. Считает себя коммунистом, является членом Союза красных фронтовиков, говорит, что в Германии очень тяжелая жизнь для солдат и трудящихся. Перед вечером его командир роты лейтенант Шульц отдал приказ и заявил, что сегодня ночью после артиллерийской подготовки их часть начнет переход Буга на плотах, лодках и понтонах. Как сторонник Советской власти, узнав об этом, решил бежать к нам и сообщить».
Начальник Генерального штаба Красной армии Георгий Жуков получил первое сообщение о начале боевых действий. В тот момент он находился в служебном кабинете наркома обороны Семена Тимошенко, куда позвонил командующий Черноморским флотом вице-адмирал Филипп Октябрьский, сообщивший о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов.
Начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Иван Елисеев приказал открыть огонь по германским самолетам, которые вторглись далеко в воздушное пространство СССР, чем и вошел в историю: это был самый первый боевой приказ дать отпор напавшим на СССР немецким войскам в Великой Отечественной войне.
Группа из 14 немецких бомбардировщиков Ju-88 сбрасывает 28 магнитных мин у Кронштадтского рейда.
Присутствовавший в Кремле в момент передачи Шуленбургом советскому правительству ноты с официальным объявлением войны переводчик и руководящий сотрудник Народного комиссариата иностранных дел Павлов рассказывал, что Шуленбург сделал это заявление со слезами на глазах. Немецкий дипломат добавил от себя, что считает решение Гитлера безумием.
А вот что рассказывал по этому поводу сопровождавший Шуленбурга немецкий дипломат Густаф Хильгер: «Вскоре после 4 часов утра мы в последний раз прибыли в Кремль. Нас сразу же принял Молотов. Он выглядел усталым. После того как посол сделал свое сообщение, наступила тишина. Молотов явно стремился подавить охватившее его сильное внутреннее волнение. Затем он, несколько повысив голос, сказал, что сообщение посла означает, разумеется, не что иное, как объявление войны, ведь войска Германии перешли советскую границу, ее самолеты вот уже в течение полутора часов бомбят Одессу, Киев и Минск»...
К наркому иностранных дел СССР Вячеславу Молотову пришел посол Германии в Москве Вернер фон дер Шуленбург. Содержание его заявления сводилось к тому, что советское правительство проводило подрывную политику в Германии и в оккупированных ею странах, проводило внешнюю политику, направленную против Германии, и «сосредоточило на германской границе все свои войска в полной боевой готовности». Заявление заканчивалось следующими словами: «Фюрер поэтому приказал германским вооруженным силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами».
По словам немецкого коммуниста Герхарда Кегеля, «Шуленбург имел указание не вдаваться в обсуждение каких-либо вопросов с Молотовым». В своем выступлении по радио в 12:00 Молотов заявит, что Шуленбург явился к нему в 05:30, то есть, уже после нападения Германии.
«В городе купили швейцарские газеты: «Отношения между Германией и Россией вступили в особенно острую фазу». Неужели дело идет всерьез?» — такую запись Бунин добавил в своей дневник позже в тот день.
Между тем замыслы Третьего рейха в отношении Советской России постепенно становились понятны остальной Европе. Вот что писал в своем дневнике 21 июня 1941 года Нобелевский лауреат по литературе Иван Бунин, проживавший во французском Грассе:
«Везде тревога: Германия хочет напасть на Россию? Финляндия эвакуирует из городов женщин и детей. Фронт против России от Мурманска до Черного моря? Не верю, чтобы Германия пошла на такую страшную авантюру. Хотя черт его знает. Для Германии или теперь или никогда — Россия бешено готовится».
Иосифу Сталину неоднократно докладывали о сведениях, полученных из самых разнообразных источников: Германия проводит последние приготовления к большой войне. Однако советский лидер наотрез отказывался верить в нападение немцев, дружба с которыми, как ему казалось, была надежно скреплена знаменитым пактом.
Майор Бычковский: «Коменданты участков в 1:00 22 июня доложили мне, что ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, все спокойно».
Провокации на границе начались еще вечером, 21 июня. Так, в 21 час субботы солдатами 90-го пограничного отряда НКВД Сокальской комендатуры был задержан немецкий военный, пытавшийся переплыть Буг.
Начальник отряда майор Михаил Бычковский позднее докладывал:
«21 июня в 21.00 на участке Сокальской комендатуры был задержан солдат, бежавший из германской армии, Лисков Альфред. Так как в комендатуре переводчика не было, я приказал коменданту участка капитану Бершадскому грузовой машиной доставить солдата в г. Владимир в штаб отряда.
В 0.30 22 июня 1941 г. солдат прибыл в город Владимир-Волынск. Через переводчика примерно в 1 час ночи солдат Лисков показал, что 22 июня на рассвете немцы должны перейти границу. Об этом я немедленно доложил ответственному дежурному штаба войск бригадному комиссару Масловскому. Одновременно сообщил по телефону лично командующему 5-й армией генерал-майору Потапову, который к моему сообщению отнесся подозрительно, не приняв его во внимание.
Я лично твердо также не был убежден в правдивости сообщения солдата Лискова, но все же вызвал комендантов участков и приказал усилить охрану госграницы, выставить специально слухачей к р. Буг и в случае переправы немцев через реку уничтожить их огнем».
78 лет назад нацистская Германия приступила к реализации плана «Барбаросса». В ночь на 22 июня 1941 года солдатам Восточного фронта было зачитано обращение Адольфа Гитлера. В тот же день войну Советскому Союзу объявили Италия и Румыния, за ними – Словакия и Венгрия. Противник разворачивал наступление по трем направлениям – на Ленинград, Москву и Киев. Принято считать, что вторжение застало руководство СССР и командование Красной армии врасплох.
Всем прекрасно известно радиообращение Юрия Левитана:
«Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооружённые силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!»
«Газета.Ru» воспроизводит основные события первых часов войны в формате исторического онлайна.