Одним из основных условий Компьенского перемирия, которое было заключено между Германией и Антантой 11 ноября 1918 года и прекращало боевые действия Первой мировой войны, являлось интернирование – то есть, принудительное задержание – всех подводных лодок и современных кораблей немецкого военного флота. В том же месяце эскадра в составе 11 линкоров, пяти линейных крейсеров, возьми легких крейсеров и 50 эсминцев была уведена англичанами под надзором 60 кораблей Антанты. После осмотра «трофеев» в Розайте немецкие суда перевели в Скапа-Флоу – на главную военно-морскую базу британского флота на Оркнейских островах, что к северо-востоку от Шотландии.
Чтобы не позволить кораблям бежать в нейтральную страну, англичане держали здесь группу сторожевиков и линкоров.
Как отмечает историк Дмитрий Лихарев в своем труде «Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине XX века», «бывший германский флот находился под присмотром эскадры адмирала Сиднея Фримантла в составе пяти линкоров, которые каждодневно находились среди германских кораблей, осуществляя неусыпный надзор». И хотя с германских кораблей было выгружено топливо, сняты орудийные замки, англичане продолжали осуществлять строжайший контроль.
Немецкие моряки тяжело переживали происходящее, считая унизительной процедуру фактической капитуляции перед противником, которому еще сравнительно недавно они наносили серьезный урон. Однако приказ из Берлина, казалось, не оставлял иного выхода, кроме как подчиниться воле победителей и покорно ждать своей дальнейшей участи.
Для поддержания исправного состояния на интернированных кораблях были оставлены немецкие экипажи. На каждом из больших судов несли службу по 175-200 человек, на эсминцах — по 20 матросов и офицеров. По условиям перемирия англичане не имели права подниматься на борт и вмешиваться во внутренний порядок без разрешения командующего Флотом открытого моря Людвига фон Ройтера.
Немецким командам было запрещено сходить на берег и даже посещать другие корабли, такое право имели лишь врач и священник. И хотя контр-адмирал неоднократно обращался к английскому командованию с просьбами отменить этот запрет, уступок не последовало. Немцам не разрешалось высаживаться даже на маленький скалистый островок посреди залива, спускать на воду шлюпки и подавать какие-либо сигналы. Когда 31 мая немцы попытались отпраздновать годовщину Ютландского сражения, вывесив на мачтах красные знамена, англичане под угрозой наведенных орудий заставили их спустить флаги.
Фридрих Руге, впоследствии известный военно-морской теоретик и боевой офицер, прошедший обе мировые войны, провел на борту своего эсминца в Скапа-Флоу семь месяцев.
«Офицерам все же удавалось удерживать матросов в рамках строгой дисциплины и сносного состояния морального духа, — констатировал он в мемуарах. — Это было нелегко в условиях плохого питания, коротких зимних дней, медленной работы почтовой службы и плохих вестей из Германии. В течение семи месяцев 80 человек жили маленькой, практически замкнутой общиной, почти без внешних контактов, за исключением английских газет, как правило четырехдневной давности, еще более старой почты и немецкого военного хирурга, делавшего объезды на дрифтере. Длинные зимние вечера были заняты уроками английского языка и лекциями на различные темы.
Нашими единственными музыкальными инструментами были очень старый граммофон и гитара, под которые мы пели народные песни и различные куплеты.
Величайшая опасность исходила от команд больших кораблей, в особенности от флагманского «Фридриха дер Гроссе». Там Верховный совет матросских депутатов подбивал народ к неповиновению».
Между тем решение вопроса о судьбе эскадры сильно затягивалось из-за разногласий среди членов Антанты. Шли месяцы, а впереди уже маячило подписание Версальского мирного договора, который должен был окончательно закрепить условия официального завершения Первой мировой войны. Предвидя неизбежную потерю своего флота, фон Ройтер отдал приказ затопить корабли с тем, чтобы они не достались триумфаторам.
Для проведения операции из числа моряков были отобраны наиболее подготовленные добровольцы. Остальных под разными предлогами отправили в Германию.
«Когда с Парижской мирной конференции до нас дошли известия, что нам не будет позволено сохранить ни одного корабля из состава современного флота, стало ясно, что для предотвращения раздела флота между победителями и сохранения его чести остается единственный выход – затопить все корабли, — отмечал в своих воспоминаниях участник Первой мировой, в 1935-1943 годах главнокомандующий нацистскими ВМС гросс-адмирал Эрих Редер. – В этот момент британцы стали требовать сократить экипажи, находившиеся на борту интернированных кораблей.
Адмирал фон Ройтер смог использовать это обстоятельство, чтобы отослать по домам всех ненадежных личностей, которые могли бы воспротивиться затоплению флота.
Когда условия перемирия должны были вот-вот быть подписаны, он стал претворять в жизнь намеченные мероприятия. Прекрасно отдавая себе отчет в своей ответственности и возможности карательных акций союзников против него лично, он 21 июня 1919 года отдал команду затопить флот. Этим поступком он не только поднял дух военно-морского флота, но и заложил основу последующего возрождения германского флота».
По словам Редера, затопление эскадры являлось не целиком инициативой фон Ройтера. Соответствующее неофициальное пожелание было передано ему через посредников от начальника адмиралтейства Адольфа фон Трота.
Ничего не подозревавшие о замысле фон Ройтера англичане утром 21 июня увели свои линкоры на учения. В 10 часов 30 минут утра контр-адмирал подал заранее условленный сигнал. Экипажи подняли на кораблях военно-морские флаги Германии и открыли кингстоны, намеренно заблокировав их.
«Торопливые удары кувалд сбивали резьбу открытых кингстонов. Стальные утробы с ревом и свистом всасывали забортную воду. Это было величественное зрелище. На всей огромной акватории залива серые громады германских дредноутов и линейных крейсеров, еще мгновение назад выглядевшие непоколебимыми как скалы, вдруг словно ожили. Они разворачивались, раскачивались и медленно погружались в воду. Среди бронированных туш панически метались английские сторожевики и катера, осыпая их пулеметным огнем и ругательствами. Но что-либо изменить было уже невозможно», — писал историк Лихарев.
Вот как описывается затопление первого линейного крейсера ВМС Германской империи «Фон дер Танна» в книге Валерия Муженникова «Немецкие линейные крейсера Первой мировой»:
«Корабль лег вверх килем с креном 17 градусов на правый борт на глубине 27 м, причем расстояние от поверхности моря до левого борта составляло почти 7,5 м и чуть менее 30 м до правого».
Это случилось в 14:30. А еще в 12:20 британский адмирал Фримантл получил радиограмму: «Германские линейные корабли тонут». Он немедленно прервал учения, и его эскадра понеслась обратно в Скапа-Флоу. Предпринятые англичанами срочные меры по противодействию немцам оказались слишком запоздалыми: десятки немецких кораблей уже находились в различных стадиях погружения. К 17:00 все суда Флота открытого моря скрылись под водой.
Удалось спасти только линкор «Баден», три легких крейсера и четыре эсминца: эти уже шедшие ко дну суда британские мореходы успели отвести на мелководье. Значительно уступавшие в численности немцы всячески мешали оппонентам, в результате чего начались перестрелки. Девять моряков Флота открытого моря погибли на борту своих кораблей или были застрелены в шлюпках при попытке эвакуироваться. Они стали последними жертвами Первой мировой войны.
Фон Ройтер и его ближайшие подчиненные как нарушившие условия перемирия были объявлены военнопленными. Однако в действительности члены Антанты не сильно расстроились из-за инцидента, поскольку самоубийство немецкой эскадры разом решало несколько проблем.
«Досадное упущение для союзников, однако многие вздохнули облегченно, поскольку теперь перед победителями не стояла проблема дележа интернированных кораблей,
— указывается в книге Линкольна Пейна «Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства». – Соединенные Штаты считали заведомо дестабилизирующей саму идею поделить флот центральных держав – в частности, потому что у британских ВМС уже имелось 43 крупных корабля, на один больше, чем у Штатов, Японии, Франции и Италии вместе взятых. Кроме того, призыв президента Вудро Вильсона сократить национальное вооружение «до предельного минимума, совместимого с национальной безопасностью», был включен восьмым пунктом в устав Лиги наций».
После освобождения из плена и возвращения в Германию фон Ройтера встречали как национального героя. Однако на этом его карьера по сути была окончена. Версальский договор резко урезал для немцев количество разрешенных кораблей. Через полгода после приезда из Англии контр-адмиралу предложили подать в отставку, что он и сделал, поняв, что сильного флота, отвечающего его статусу и регалиям, у Германии теперь попросту нет.
По воспоминаниям гросс-адмирала Редера, наложенные на Германию Версальским договором ограничения оказались столь жестокими, что потребовалось особое обращение начальника адмиралтейства к личному составу флота, в котором он просил рассматривать их как вызов, а не как смертный приговор.
В документ было включено требование о значительном сокращении личного состава ВМФ. Количество офицеров не могло превышать 1500 человек.
Кроме того, для предотвращения быстрой подготовки специалистов и наращивания резервов при поступлении на службу все должны были подписывать 12-летний контракт. Это определило для немцев необходимость полной реорганизации флота.
В августе 1930-го англичанин Эрнест Кокс, образовавший частную компанию по подъему кораблей кайзеровского флота, затопленных в бухте Скапа-Флоу, начал работы по подъему «Фон дер Танна». В декабре того же года крейсер появился на поверхности воды, 5 феврале 1931-го был посажен на мель у острова Кава, а затем отбуксирован в Розайте, где его через несколько лет разобрали на металл. Некоторые из затопленных кораблей впоследствии использовались англичанами в качестве учебных судов.