8 мая 1984 года Национальный олимпийский комитет (НОК) СССР объявил об отказе от участия в XXIII Летних Олимпийских играх в Лос-Анджелесе. В специальном заявлении советской стороны подчеркивалось, что американцы якобы «не намерены обеспечить безопасность всех спортсменов, уважать их права и человеческое достоинство, создать нормальные условия» для проведения соревнований.
Бойкот поддержало большинство союзников Москвы по соцблоку, в том числе такие сильные спортивные державы, как ГДР, Куба и Венгрия. Неоднозначное решение руководства негативно сказалось на карьерах целого ряда советских атлетов высшего класса, которые лишились верного шанса завоевать олимпийское золото. Пропуск сборной СССР Игр в Лос-Анджелесе считается одной из главных драм в мире спорта в XX веке. Международный олимпийский комитет (МОК) до последнего пытался повлиять на решение, но не преуспел.
Советский демарш в 1984 году принято рассматривать в качестве симметричного ответа на отказ США и их союзников приезжать в Москву-1980 из-за вмешательства СССР в военный конфликт в Афганистане.
Однако многие факторы указывают на то, что настоящая подоплека скандала была гораздо более прозаичной. Спортивное начальство очень боялось проиграть американцам на их территории: это позволило бы «врагам» зубоскалить о несовершенстве советской спортивной системы. Во избежании негативных последствий от выступления олимпийской команды Спорткомитет выбрал самое легкое – просто никуда не ехать. Вернее, сами чиновники все-таки отправились на Олимпиаду. А для спортсменов были организованы утешительные состязания «Дружба-84» с участием 17 стран. По золотым медалям и суммарному количеству наград Советский Союз опередил занявшую второе место в зачете команду ГДР более чем в два раза.
Воспоминания многих непосредственных участников процесса, равно как и материалы исследователей проблемы свидетельствуют о том, что изначально ни о каком бойкоте речь не шла. Так, в 1982 году член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев заверил президента МОК Хуана Антонио Самаранча о намерении СССР послать свою делегацию на Игры.
«Мы никогда не опустимся до уровня Картера»,
— подчеркнул он, намекая на активную деятельность бывшего американского президента по бойкоту московской Олимпиады.
Считается, что позиция партии и государства радикально изменилась после кончины генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета Юрия Андропова. Если покойный руководитель любил спорт и периодически заглядывал на матчи хоккейного «Динамо», то его преемник Константин Черненко, тяжело больной человек, был к спорту по большей части равнодушен. Как, кстати, и член Политбюро Михаил Горбачев, сыгравший, по некоторым данным, важную роль при вынесении решения о бойкоте.
«Пока был жив Брежнев, серьезные люди из его окружения не раз заявляли, что СССР никогда не будет использовать бойкот Олимпиад в качестве политического оружия, — рассказывал годы спустя Самаранч. – Потом, когда к власти пришел Андропов, нам вообще – пусть и косвенным путем – гарантировали, что Советский Союз примет приглашение и пошлет делегацию на Игры в США. Но во время Зимней Олимпиады в Сараево Андропов умер. Генсеком стал Черненко.
Он был уже очень болен и находился под большим влиянием Андрея Громыко, который почему-то был настроен по отношению к Америке резко отрицательно».
Непосредственным инициатором отказа от выступления в Лос-Анджелесе выступил председатель Государственного комитета СССР по физическому культуре и спорту Марат Грамов, занявший эту должность в апреле 1983 года – до него советский спорт на протяжении 15 лет возглавлял Сергей Павлов, самый успешный и, как считается, квалифицированный спортивный функционер в истории страны.
В октябре 1983-го делегация СССР во главе с заместителем Грамова, олимпийским чемпионом Токио-1964 по греко-римской борьбе Анатолием Колесовым неудачно съездила в США на разведку. В частности, американское правительство отказалось предоставить соцстранам письменные гарантии безопасности атлетов, принять в порту Лос-Анджелеса плавучую базу олимпийской сборной СССР теплоход «Грузия», а также выполнить еще несколько требований.
Негативные впечатления от переговоров с американцами Колесов передал своему шефу. Не в последнюю очередь на основе этого опыта родилась записка Грамова «О сложившейся ситуации в связи с Играми в Лос-Анджелесе», в которой обосновывалась нецелесообразность участия советских атлетов в Олимпиаде. Она была направлена в Политбюро 29 апреля 1984 года, а уже 5 мая коллективный руководящий орган партии выпустил постановление об отказе от выступления за подписью генсека Черненко.
«Считать нецелесообразным участие советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе ввиду грубого нарушения американской стороной Олимпийской хартии,
отсутствия должных мер обеспечения безопасности для делегации СССР и развернутой в США антисоветской кампании, — говорилось в документе. — Разработать пропагандистские меры, которые позволили бы создать благоприятное для нас общественное мнение в мире и убедительно показать ответственность США за неучастие советских спортсменов в Олимпийских играх. В доверительном порядке информировать ЦК братских партий социалистических стран о нашей позиции и высказать просьбу о ее поддержке».
В четвертом пункте постановления одобрялось проведение отдельного состязания для соцстран по олимпийской программе – той самой «Дружбы-84». На заседании секретариата ЦК КПСС 8 мая был утвержден план последующих мероприятий. Среди прочего требовалось «подготовить заявление НОК СССР в связи с неучастием в Играх», провести по данному поводу заседание НОК СССР и распространить текст заявления в СМИ. Учитывая порядок действий, напрашивается вывод о том, что к мнению представителей Олимпийского комитета при вынесении судьбоносного решения не особо прислушивались.
Вот как вспоминал драматические дни в интервью «Спорт-Экспрессу» в 2009 году Виталий Смирнов, занимавший в 1984-м должности председателя Спорткомитета РСФСР и вице-президента МОК:
«Все решили три человека, которые были против участия СССР в Олимпиаде, — Андропов (вероятно, Смирнов перепутал покойного к тому времени генсека с Черненко. – «Газета.Ru»), Громыко и Грамов. Марат Владимирович просто испугался. В тот год на первых для него Играх в Сараево сборная СССР уступила в командном зачете ГДР. На Грамове не было лица. Так что перед Лос-Анджелесом он перестраховался».
Смирнов также признавался, что ему до сих пор стыдно за отданный 35 лет назад голос в поддержку бойкота.
«Я струсил, — признавался функционер. — Хоть тогда казалось — я сделал все, что мог. Ходил в ЦК, объяснял, что совершаем непростительную ошибку. «А если проиграем?» — спросил завотделом пропаганды Лучинский, будущий президент Молдавии. «Ну и что? - возразил я. — Кто занимается этими подсчетами? Зато у нас точно появятся свои герои, десятки олимпийских чемпионов!
Как член МОК, я присутствовал на открытии Игр-1984. Когда на парад вышла китайская делегация, впервые участвовавшая в летней Олимпиаде, стадион встал.
А моим соседом на трибуне был старый американец. Он сказал: «Эх, как же ошиблись ваши политики! Ты не представляешь, как вас здесь принимали бы! Люди указывали бы на трибуну, где за бронированным стеклом сидел Картер: «Они не договорились. Зато спортсмены общий язык нашли».
10 мая в Москву экстренно прилетел Самаранч, пытавшийся добиться встречи с Черненко, которому он хотел разъяснить ошибочность принятого решения и указать на последствия для СССР. Однако генсек от переговоров отказался. Президента МОК принял лишь заместитель председателя Совмина, не уполномоченный решать вопросы такого уровня. Визит прошел безрезультатно. Вернувшись в штаб-квартиру МОК, расстроенный Самаранч сказал своим доверенным людям примерно следующее:
«Бог с ними. Пострадавшая сторона — это они».
По словам Смирнова, были и другие попытки международных спортивных чиновников повлиять на ситуацию. Однако высшие должностные лица Советского Союза попросту игнорировали высоких гостей.
«Дошло до того, что делегацию во главе с вице-президентом Васкесом Ранья, которую МОК прислал в Москву за пару месяцев до Игр, чтобы отговорить от бойкота, отказались принимать на серьезном уровне, — рассказывал последний председатель НОК СССР и первый президент Олимпийского комитета России. — Встречать их поручили министру связи Талызину. Славный мужик, но в спорте ни черта не смыслил. Промямлил что-то и отправил членов МОК в Грузию. Где их так накачали спиртным, что после этого Васкес Ранья два года болел».
Одним из советских чемпионов Лос-Анджелеса, вполне возможно, мог стать борец-классик Михаил Мамиашвили. В том же году он победил на «Дружбе», а свою олимпийскую золотую медаль завоевал четыре года спустя в Сеуле-1988, в который, к слову, сборная СССР тоже могла не поехать.
«В 1984 году я искренне разделял позицию государства, как бы странно это ни звучало. Причем я не раскаялся за это, — говорил Мамиашвили 360tv.ru. — Мне было страшно обидно, но я тогда был молодой — мне не было и 20 лет, и я был уверен, что на этом жизнь не заканчивается.
Трудно в полной мере оценить трагизм тех ребят, которым было по 28 или 29 лет, которые были сильнейшие на тот момент и имели шанс победить.
Но здесь есть другая сторона, ведь я искренне считал, что есть страна, есть более значимые и жизнеутверждающие вещи. Может быть, сегодня эти вещи звучат несколько высокопарно, но я не один такой был. Далеко не один. И я считал, что я должен быть вместе со своей страной, вместе с позицией своей страны. Сегодня, уже анализируя то, что происходило тогда, у меня такого глубокого разочарования нет. Скорее всего, то, что было сделано, было правильно, я считаю».