2 апреля 1989 года начался визит генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева на Кубу. Встреча советского лидера с Фиделем Кастро должна была символизировать сотрудничество двух социалистических стран, продолжающееся на фоне преобразований в СССР. По всем внешним данным это была встреча друзей, однако реальная атмосфера форума оказалась далека от идиллии. Вождя кубинской революции сильно тревожила затеянная Горбачевым перестройка, в результате которой, по мнению Кастро, СССР мог уйти от социализма к капитализму. Кроме того, его откровенно тяготило наметившееся сближение Горбачева с США. Главным пострадавшим от еще недавно казавшегося невероятным союза рисковал стать именно Остров свободы, считал команданте.
Поэтому в Гаване Горбачеву пришлось успокаивать своего коллегу, объясняя, что демократизация и свобода выбора не исключают выбора в пользу социализма.
Напряжения добавлял тот факт, что первоначально Горбачев должен был посетить Кубу еще в декабре 1988 года – сразу после выступления в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке и встреч с уходящим президентом США Рональдом Рейганом и готовившимся заступить на эту должность Джорджем Бушем-старшим. Такая последовательность уязвляла самолюбие Кастро. Тем не менее, на Кубе масштабно подготовились к приему гостей. В последний момент планы нарушили известия о землетрясении в Армении в Армении. Горбачеву пришлось в срочном порядке лететь в Советский Союз.
На протяжении нескольких десятилетий Куба играла роль советского оплота в подбрюшине США, за что получала солидную поддержку. Кубинцы посылали своих студентов и молодых специалистов в СССР, а после Чернобыльской катастрофы безвозмездно взяли на отдых тысячи советских детей. Замирение с американцами резко снижало значение острова для Москвы. К тому же Советскому Союзу при учете собственных экономических проблем уже было крайне накладно содержать своих многочисленных партнеров по соцблоку. Стремительно рушился прочный альянс, на что есть намек в известных строчках группы «Чайф»:
«Hа детском pисунке домик с тpубой —
Фидель Михаилу машет pукой,
Мы никак не можем пpивыкнуть жить без войны».
Если с Никитой Хрущевым первый секретарь кубинской компартии дружил, а с Леонидом Брежневым поддерживал очень хорошие отношения, то с Горбачевым у него не сложилось — слишком уж разными являлись убеждения этих людей. Взаимное недоверие двух лидеров во время визита достаточно емко отметил историк Андрей Фурсов:
«У меня есть фото, на котором Горбачев с дурацкой своей улыбкой смотрит в зал, а Кастро, зная о планах Горбачева, смотрит на него с удивлением и презрением».
В будущем Кастро назовет своего коллегу «могильщиком социализма».
Впрочем, сам генсек и председатель Президиума Верховного Совета СССР в своей книге «Жизнь и реформы» вспоминал о визите в радужных тонах.
«Оказался я на Кубе спустя ровно год после нашего телефонного разговора с Фиделем. Началось с торжественного церемониала в аэропорту. Все было строго расписано. От аэродрома до резиденции десятки километров, мы ехали в открытой машине, сопровождаемые приветствиями кубинцев. Конечно, если постараться, можно вывести массы на улицы, но настроение им не закажешь. Меня поразили открытость, неподдельный энтузиазм людей, их стремление пообщаться с нами и их добрые, радостные глаза», — писал Горбачев.
Встреча началась в расширенном составе. С советской стороны, помимо лидера, за столом разместились министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, «архитектор перестройки» Александр Яковлев, заместитель председателя Совета Министров СССР Владимир Каменцев и посол СССР на Кубе Юрий Петров. Руководителя Кубы окружали его брат Рауль, члены Политбюро Карлос Родригес, Карлос Альдана, Хулио Камачо и другие.
«Сели за стол в небольшом кабинете. Мы с Фиделем — друг против друга. Передо мной три страницы заметок.
И тут наступило минутное тягостное молчание. На лицах кубинских друзей настороженность. Казалось, что-то взорвется за этим столом. Такие вот возникли ощущения, и, как потом выяснилось, у всех, не только у меня. Надо было найти слова, которые разрядили бы эту атмосферу. Я сказал друзьям, что делегация все еще находится под огромным впечатлением встречи, проявленных к нам чувств. И это лучшее доказательство того, что между двумя странами, расположенными на разных континентах, имеющими разную историю, сформировались добрые, поддерживаемые обоими народами отношения солидарности и сотрудничества», — указал Горбачев в книге, также отметив, что за происходящим в Гаване пристально наблюдает «северный сосед» Кубы.
«Перед нами стоит задача адаптации социализма к нынешним реальностям, — говорил советский лидер, обращаясь к Кастро и его соратникам. — Нынешний этап как никогда хорошо высветил, что нет универсальной модели, которая позволила бы всем решать свои проблемы. Есть опыт Кубы, стран Восточной Европы, Китая, Советского Союза. У каждой страны свои традиции, точка отсчета, динамика.
Встреча позволяет нам с вами провести одновременно разговор о советско-кубинских отношениях. Время предъявляет к ним свои требования. Мы открыты для того, чтобы все вопросы рассмотреть основательно, по-дружески, при полном доверии.
То, что мы делаем у себя, нам нужно. А полезно ли это и в какой мере для вас — решать вам. Мы стараемся держать вас в курсе происходящего в Советском Союзе. А то, что вы делаете у себя, исходя из своих условий, у нас не вызывает вопросов».
После этих высказываний, на взгляд Горбачева, атмосфера за столом изменилась: исчезло напряжение, стали открывать бутылки с минералкой.
«Пошел разговор. Фидель активно откликнулся на мое приглашение посмотреть на социализм и капитализм в контексте общей цивилизации, с учетом современных императивов, — вспоминал Горбачев. — Я почувствовал, насколько внимательно он следит за событиями, развитием общественной мысли в мире, но так же и за текущей информацией.
По ходу беседы Кастро иллюстрировал свои рассуждения ссылками на высказывания и сообщения из Латинской Америки, соединенных Штатов, других стран, приводил массу конкретных фамилий, органов печати.
Особенно тщательно кубинцы анализировали американскую прессу. Судя по ее сообщениям, США ждали, что между СССР и Кубой произойдет разлад: Советский Союз пошел на демократизацию, а вот Куба все больше консервируется, укрепляет железный занавес. Режим на Кубе иначе чем диктаторским не назывался. Коснувшись этой темы, Фидель иронически заметил: «Наверное, мы не оправдали надежд американской прессы».
Один из западных журналистов спросил генерального секретаря ЦК КПСС о военном присутствии СССР на Кубе, на что получил следующий ответ: «На Кубе нет советских войск! Есть только советские военные специалисты-офицеры, которые обучают кубинских солдат».
По результатам встречи Горбачева и Кастро между Советским Союзом и Кубой был заключен Договор о дружбе и сотрудничестве сроком на 25 лет. Как указывалось в тексте, к такому решению стороны пришли, «исходя из существующих между ними отношений братской и нерушимой дружбы и солидарности, основанных на общности идеологии марксистско-ленинского учения и интернационализма, а также единстве целей построения социализма и коммунизма». Предполагалось, что действие Договора будет автоматически продлеваться на пятилетние периоды, если ни одна из сторон не заявит о своем желании его денонсировать.
Впрочем, документ содержал слишком мало конкретики.
На деле же главным итогом пребывания Горбачева на Острове свободы стало значительное сокращение помощи кубинцам.
При Борисе Ельцине политика России по отношению к Кубе станет еще более холодной. Если в 1989 году объем импорта из СССР составлял $8 млрд 139 млн, то в 1992 году — $2 млрд 236 млн, а в 1994-м – только $549 млн. Огромный перечень из 700 важнейших для кубинской экономики товаров, закупавшихся на советском рынке, сократился до одной позиции – нефти, которая обменивалась на сахар из расчета 1 млн т сахара примерно на 1,8 млн т нефти. Сориентированная за 30 лет блокады на советский рынок кубинская экономика вдруг осталась без энергетических ресурсов, оборудования для промышленных предприятий, транспортных средств, удобрений, основных предметов потребления, многих видов продовольствия и медикаментов.
На встрече Горбачев также поднял вопрос долга кубинского правительства Советскому Союзу (в 2014 году эта задолженность была списана современными российскими властями).
Согласно формулировке историка Фурсова, «Горбачев и Ельцин предали Кубу».
«На Острове свободы был введен особый режим. Кубинцам было очень и очень трудно, но при этом к русским они все равно относятся хорошо. Для них русские - это все равно «компаньеры», товарищи. Они понимают, что предатели Горбачев и Ельцин – это не русский народ, это не Россия», — констатировал он.
Сам Горбачев положительно оценивал результаты поездки:
«В целом визит на Кубу помог решить много крупных проблем и устранить, по крайней мере на тот момент, взаимное недопонимание.
Наши различия в оценке перспектив мира и социализма объясняются прежде всего историческими особенностями развития Кубы и СССР, их ролью в современном мире. Для правильного понимания важно учитывать, что вся эволюция режима на Кубе протекала в обстановке «холодной войны» между двумя блоками, буквально под боком у сверхдержавы, отношения с которой были и остаются конфронтационными».