190 лет назад исламские фанатики учинили расправу над русской дипломатической миссией в Тегеране. В числе погибших оказался и посол Российской империи в Персии, знаменитый поэт Александр Грибоедов.
Корни учиненного персами бесчинства следует искать в русско-персидской войне 1826-1828 годов, по итогам которой Россия укоренилась в Закавказье и Прикаспии. По условиям Туркманчайского мирного договора, в составлении которого Грибоедов, кстати, принимал самое активное участие, Петербургу отходили Эриванское и Нахичеванское ханства. Кроме того, Россия подтверждала территориальные приобретения, полученные еще после войны с Персией 1804-1813 годов. Отныне она безраздельно господствовала на Каспийском море и значительно усиливала свое влияние на всем Среднем Востоке, вытесняя не только персов, но и британцев.
Некоторые исследователи вообще утверждают, что Туркманчайский договор полностью был написан именно Грибоедовым.
Возглавляемое им посольство прибыло в Персию осенью 1828 года. Его задачей было контролировать выполнение шахом условий договора и, в частности, выплаты значительной контрибуции. Общая сумма выплат за поражение в войне – 20 млн рублей — была настолько велика, что усилились поборы с населения, в том числе с беднейших слоев. Это возмутило простых персов. Известно, что перед отъездом к месту службы Грибоедов, беря во внимание накаленную обстановку в персидском обществе, предлагал министру иностранных дел Карлу Нессельроде отсрочить выплату шахом остатков контрибуции, но получил категорический отказ. Считается, что поэт предчувствовал свою смерть, а потому всячески тянул время с отправкой в Персию. В августе он обвенчался в Тифлисе со своей возлюбленной, 15-летней генеральской дочерью Нино Чавчавадзе. Девушка последовала за своим супругом.
Формальным главой Персии в тот период оставался шах из династии Каджаров Фетх Али, однако реальная власть с 1813 года принадлежала его второму сыну Аббас-Мирзе. Именно он командовал войсками во время обеих войн с Россией, он же вел переговоры о мире и был признан Петербургом законным наследником персидского престола. Резиденция Аббас-Мирзы находилась в Тебризе. Там же, а не в Тегеране, квартировали британское и русское посольства.
Аббас-Мирза и его первый министр Аллаяр-хан были настроены антироссийски, прилагая усилия к перевооружению и обучению армии на британский манер.
В декабре 1828-го Грибоедов с несколькими дипломатами отправился в Тегеран на переговоры с шахом Фетх Али. Его сопровождали порядка 30 слуг, обеспечивавших хозяйственные нужды, конвой из 16 (по другим данным, из 35) казаков, а также представитель персидских властей Назар Али-хан с шестью солдатами.
«Мало надеюсь на свое умение, и много – на русского Бога. Еще вам доказательство, что у меня государево дело первое и главное, а мои собственные ни в грош не ставлю. Я два месяца как женат, люблю жену без памяти, а между тем бросаю ее здесь одну, чтобы поспешить к шаху», — писал в те дни поэт и посол.
Ему предстояло обсудить положение армянской диаспоры, которой по Туркманчайскому договору позволялось свободно переселяться в Россию, а также вопрос выдачи русских дезертиров.
Среди прочих армян пожелал вернуться домой один из трех евнухов гарема Фетх Али, главный казначей и хранитель драгоценных камней шаха Якуб Маркарьян. Такой поворот вверг шаха в бешенство. Опасаясь, что беглец осведомит российские власти о финансовом состоянии Персии и расскажет другие тайны, Фетх Али потребовал от посольства Российской империи выдать евнуха. Грибоедов не согласился, после чего его отношения с властями страны значительно испортились. Еще больше ситуация накалилась после продолжившихся случаев бегства служивших при дворе шаха этнических армян к русским. В ответ исламские фанатики начали декларировать антирусские речи на базарах, площадях и в мечетях.
Грибоедов рассчитывал оставаться в Тегеране не более недели, однако осложнившиеся переговоры с шахом существенно затянули его визит. Это предопределило гибель миссии. Понимая всю опасность ситуации, за день до нападения Грибоедов отправил Фетх Али ноту, в которой объявлял о возможном отзыве миссии из-за участившихся угроз.
11 февраля 1929 года подстрекаемые подручными министра Аллаяр-хана персы окружили посольство. Позднее власти насчитали толпу численностью не менее 100 тыс. человек. По кличу моджахеда Месиха фанатики атаковали здание. Казаки пытались защитить входные двери, но силы оказались слишком неравны. Считается, что Грибоедов до последнего оборонялся и погиб вместе с конвоем. Если верить архивным данным, собранным во второй половине XIX века известным военным востоковедом Владимиром Косоговским, поэт, отстреливаясь, убил 18 вооруженных кинжалами фанатиков. По разным сведениям, Грибоедов и казаки забрали вместе с собой от 19 до 80 противников.
Его тело изуродовали до неузнаваемости, так что опознать дипломата удалось лишь по остаткам мундира и ранению кисти левой руки, полученному на дуэли с Александром Якубовичем в 1817 году. Останки военных тайно захоронили в братской могиле во дворе строившейся армянской церкви в Тегеране. Труп Грибоедова доставили в Тифлис, где и предали земле на горе Мтацминда.
Из всех сотрудников посольства выжить удалось только секретарю Ивану Мальцову. По одной версии, в момент нападения верный слуга завернул его в ковер и поставил в угол комнаты, где стояли другие ковры. Как рассказывал сам Мальцов, перед резней он успел укрыться у жившего по соседству сановника Назара Али-хана, который сопровождал миссию из Тебриза в Тегеран и был лояльно настроен к русским.
«Я обязан чудесным спасением своим как необыкновенному счастию, так и тому, что не потерялся среди ужасов, происходивших перед глазами моими. Я жил рядом с табризским мехмендарем нашим Назар Али-ханом Авшарским, на самом первом дворе. Кроме меня русских там не было, — сообщал уцелевший дипломат в донесении министру Нессельроде. — Когда народ, с криком, волною хлынул мимо окон моих, я не знал, что думать, хотел броситься к посланнику и не успел дойти до дверей, как уже весь двор и крыши усыпаны были свирепствующей чернью… Не прошло пяти минут, как уже резали кинжалами перед глазами моими курьера нашего Хаджатура.
Между тем народ бросился на второй и третий двор: там завязалась драка, началась перестрелка.
Увидев, что некоторые из персиян неохотно совались вперед, я дал одному феррашу моему 200 червонцев и приказал ему раздать оные благонадежным людям, ему известным, собрать их к дверям моим и говорить народу, что здесь квартира людей Назар Али-хана. Я сидел, таким образом, более трех часов в ежеминутном ожидании жестокой смерти; видел, как сарбазы и ферраши шахские спокойно прогуливались среди неистовой черни и грабили находившиеся в нижних комнатах мои вещи. Неоднократно народ бросался к дверям, но, к счастию, был удерживаем подкупленными мной людьми, которые защищали меня именем Назар Али-хана. Потом, когда уже начало утихать неистовство, пришел серхенг и приставил караул к дверям моим. Ночью повел он меня во дворец, переодетого сарбазом».
Заглаживать скандал персы отправили в Петербург седьмого сына Аббас-Мирзы 16-летнего принца Хозрев-Мирзу. Несмотря на юный возраст, он уже активно участвовал в придворных делах, трудился дипломатическим секретарем своего отца и был знаком с Грибоедовым.
По пути делегацию Хозрев-Мирзы атаковали кавказские горцы, но ему все же удалось добраться до столицы Российской империи.
Кульминацией визита стало посещение матери Грибоедова, у которой Хозрев-Мирза со слезами на глазах попросил прощения от имени своего народа.
Бытовало мнение, что шах Фетх Али решил принести своего внука в жертву, чтобы русские поквитались за гибель посольства и тем самым утолили жажду мести. Однако, напротив, при дворе Николая I младшего представителя династии Каджаров встретили достаточно ласково. Как передал во время аудиенции Хозрев-Мирза, виновные были строго наказаны: моджахед Масих выслан, а Аллаяр-хан бит палками по пяткам. Император согласился не только простить убийство дипломатов и казаков, но и отсрочить выплату остатков контрибуции (а ее сумму уменьшил на 2 млн рублей), получив в числе богатых даров знаменитый алмаз «Шах».
«Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие», — объявил он Хозрев-Мирзе, принимая щедрые подношения. Серьезных осложнений в отношениях двух стран не произошло.
Существует мнение, что Николай I ненавидел Грибоедова за его связи с декабристами и был рад гибели поэта, если не специально послал его на смерть.
Княжна Нино узнала о гибели мужа только по возвращении из Тебриза в Тифлис.
«Свыше моих сил пересказывать вам все то, что я перенесла; я взываю к вашему сердцу любящей супруги, чтобы вы смогли оценить мою скорбь, я уверена, что вы поймете меня: мое здоровье не могло противостоять этому ужасному удару, — сообщала Чавчавадзе в письме к своей подруге. –
Переворот, происшедший во всем моем существе, приблизил минуту моего избавления.
Опустошенная душевными страданиями более, нежели страданиями физическими, лишь через несколько дней я смогла принять новый удар, который мне готовила судьба: мой бедный ребенок прожил только час, а потом соединился со своим несчастным отцом — в мире, где, я надеюсь, будут оценены и их достоинства, и их жестокие страдания. Однако его успели окрестить, ему дали имя Александр в честь его бедного отца».