Сто лет назад сторонники большевистского правительства Владимира Ленина отчаянно пытались удержать советскую власть на тех территориях бывшей Российской империи, где она уже была установлена, а также подчинить районы, подконтрольные другим участникам Гражданской войны. Особо горячие страсти кипели на национальных окраинах. За редким исключением отечественная историография традиционно не придавала большого значения революционным событиям в Средней Азии, что, однако, не делало их менее важными.
18 января 1919 года в Ташкенте, в ту пору — административном центре пятимиллионной Туркестанской Советской республики — произошло крупномасштабное восстание против советской власти.
Руководил выступлением бывший прапорщик Русской императорской армии, на момент событий — республиканский военный комиссар 22-летний Павел Осипов. Этот эпизод Гражданской войны — из тех, которые подверглись серьезной идеологической обработке в СССР, а потому нуждается в, как минимум, пересмотре ряда устоявшихся трактовок.
В советской исторической литературе случившееся в Ташкенте преподносили как «белогвардейский осиповский мятеж», умышленно стараясь ввести читателя в заблуждение. Именование военкома и члена РКП (б) «белогвардейцем» само по себе выглядело абсурдным.
Те же советские историки отдавали инициирование восстания «Туркестанской военной организации» («ТВО») — подпольной группе, созданной годом ранее из бывших офицеров РИА, представителей русской интеллигенции и бывших чиновников. Ее члены действительно устанавливали контакты с различными структурами белых, однако полноценным это сотрудничество не могло быть хотя бы из-за удаленности Туркестана. Реальная роль «ТВО» в выступлении Осипова остается не вполне проясненной.
В источниках начала 1990-х внимание акцентировалось на поддержке восставших левыми эсерами, которые составляли коалиционное руководство с большевиками. В одним исследованиях говорится о том, что левые эсеры были организаторами мятежа, в других — что они совершили предательство, раскрыли свое «истинное» лицо, поддержав мятежников, в результате чего потерпели политический крах. Одно можно сказать наверняка: Осипов ставил целью свержение советского режима в крупном городе, а затем, вероятно, во всей республике. Несмотря на молодость, действовал он решительно и очень жестко.
Советский режим воцарился в Ташкенте необычайно оперативно по сравнению со многими другими регионами – еще в октябре 1917-го.
Совместное восстание большевиков и левых эсеров явилось реакцией на аналогичные события в Петрограде. Многие представители старой администрации были нейтрализованы и впоследствии ликвидированы.
В следующем году на передний план в новой республиканской верхушке выдвинулся Осипов, проявивший себя при разгроме мусульманской Кокандской автономии и подавлении локальных антисоветских выступлений. Так и осталось неизвестным, что толкнуло успешного и стремительно продвинувшегося по социальной лестнице комиссара на опасную авантюру. Не исключено, это было наивное желание стать единоличным правителем Туркестана, а заодно поживиться материальными благами, что доказывают дальнейшие события.
По одной из версий, вместе с Осиповым восстание готовили бывшие участники «ТВО», как минимум половину из которых никак нельзя заподозрить в симпатиях к Белому движению: это старый большевик, лично знавший Ленина, комиссар железнодорожных мастерских Василий Агапов, крупный советский служащий Александр Тишковский, бывшие полковники РИА Цветков и Руднев.
Заговорщики якобы намеревались использовать «амбициозного юношу» как ударную силу, а затем отстранить от руководства республикой.
Осипов, по всей видимости, тоже не слишком доверял своим «коллегам». Уже в самом начале восстания он провозгласил себя военным диктатором, забрав управление ситуацией в собственные руки. Что же касается левых эсеров, то они либо активно участвовали в восстании, или же как минимум очень симпатизировали происходящему. У этой партии вырос большой зуб на Ленина, по приказу которого Москва присылала большевиков на руководящие посты. Не слишком любили приезжих и местные большевики.
Важнейшим событием восстания, официально позволившим объявить группу Осипова вне закона, явился расстрел туркестанских комиссаров. В ночь на 19 января Осипов обманом выманил советских и партийных работников якобы на совещание в бывшие казармы 2-го Сибирского стрелкового запасного полка, где квартировал штаб мятежников. На встречу прибыло все руководство республики: председатель ЦИК Всеволод Вотинцев, глава туркестанского Совнаркома Владислав Фигельский, председатель ТурЧК Донат Фоменко, председатель Ташкентского Совета Николай Шумилов, комиссар продовольствия Александр Першин и другие. Они полностью доверяли военкому и, конечно, не ожидали подвоха.
Однако все тут же были схвачены и расстреляны по приказу Осипова. Еще ряд высокопоставленных лиц погиб в боях, продолжавшихся несколько дней.
Всего восставшие убили 35 руководителей, однако в советское время почитали только 14 туркестанских комиссаров – в это число пропаганда «определила» наиболее достойных, по ее мнению, большевиков из числа убитых. Все они были похоронены в Александровском сквере недалеко от места казни. В начале 2000-х власти независимого Узбекистана демонтировали траурный обелиск, а прах комиссаров перенесли на коммунистическое кладбище.
Уничтожением советской верхушки Осипов намеревался деморализовать рабочих-железнодорожников и защитников ташкентской крепости, переманивая их на свою сторону. Однако расчеты не оправдались. Гарнизон, состоявший в основном из бывших военнопленных венгров, разделявших коммунистические идеалы, остался верным власти, которую он считал законной в Туркестане. Успешную оборону возглавил комендант крепости левый эсер Иван Белов, сделавший позже блестящую карьеру: бывший унтер-офицер РИА дослужился до командарма 1-го ранга, стал депутатом Верховного Совета СССР, но был расстрелян в ходе чисток в РККА в 1938 году.
Участник восстания князь Александр Искандер, младший сын великого князя Константина Николаевича от морганитического брака, писал о январских столкновениях в своих мемуарах.
«Мне дают человек шестьдесят детей: гимназистов, кадетиков и штатских «добровольцев-охотников». Половина, если не больше, из них и ружья никогда не держала в руках, — вспоминал он. — В первой же стычке с взрослыми большевиками они так подбодрились, что обезоружили их и взяли в плен человек тридцать пять…
Но вот прибегает под вечер второго дня гимназистик и шепчет мне, что «отряд повстанцев покинул город, восстание сорвано рабочими, бывшими на нашей стороне».
Спровоцированные большевиками-главарями (по нашему, конечно, упущению), они были приглашены явиться якобы за оружием и патронами в мастерские завода. Их впустили и затем заперли там, угрожая оружием. Восстание лишилось главных сил. Задумался, что делать. Решил, что надо сперва спасать «детскую роту». Приказал им немедленно засунуть куда-либо оружие и бежать домой к их родителям (верно, уже потерявшим голову от беспокойства — за некоторыми матери уже приходили и за руку уводили воинов горько плачущих), ложиться спать, а наутро никому ни слова о том, где они были и что делали накануне. Будто это все они во сне видели».
Осипов передвигался по охваченному боями Ташкенту на легковом автомобиле. В регионе стояли трескучие морозы — до минус 30, воевалось в таких условиях не слишком энергично.
Из-за активного противодействия людям Осипова не удалось захватить стратегически важные объекты города и, самое главное, арсенал.
Временным Революционным военным советом были наспех сформированы отряды рабочих и дружины бедноты. Они взяли численностью — люди самопровозглашенного диктатора количеством не более 2000 бойцов были рассредоточены по кварталам и часто покидали плацдарм, не закрепившись на позиции. Под натиском Белова, который приказал стрелять по базе мятежников из пушек, Осипову пришлось отступить из Ташкента.
С собой лидер повстанцев вознамерился забрать золотой запас Туркестана, хранившийся в городской казне в николаевских червонцах, валюте и золотых слитках. Операция проводилась перед самым отходом группы 20 января.
Во второй половине дня к Народному банку Туркестанской республики подъехал броневик, сопровождаемый конным отрядом.
Было изъято три миллиона рублей старыми купюрами, 50 тыс. руб золотой монетой, валюта, а также драгоценности и золото на два миллиона.
«Тут уместно сказать, что отряд при уходе из Ташкента изъял под расписку, выданную директору (он был позже все равно расстрелян, обвиненный в соучастии с нами), из банка золотых монет на три миллиона и бумажных денег на пять миллионов», — приводил несколько другие сведения князь Искандер.
С наступлением темноты колонна в составе четырех грузовиков, броневика, машины Осипова и большого конного отряда — в общей сложности 600 человек — покинула город с восточной стороны, выйдя на Чимкентский тракт. Спасаясь от преследования, им пришлось укрыться в горах. В следующие дни почти все восставшие были обнаружены, пойманы или убиты. Так завершилось одно из необычных противостояний Гражданской войны, в котором большевики бились с большевиками.
Самого Осипова, правда, так и не нашли. Ходили слухи, что его убили. Однако трупа бывшего советского военкома никто никогда не видел. Вместе с ним бесследно исчезло золото и драгоценности. Все поиски, предпринятые красными в последующие годы, оказались тщетными.