«Виновны в измене»: как Берия депортировал калмыков
75 лет назад калмыки были депортированы в Сибирь и Среднюю Азию
17 марта 1956 года калмыки были реабилитированы, и получили разрешение вернуться в родные места. В законе РСФСР от 26 апреля 1991 года «О реабилитации репрессированных народов» признавался «геноцид» по отношению к калмыкам и другим репрессированным народам, а также «клеветнические нападки». «Газета.Ru» воздает честь памяти погибших при депортации калмыков и завершает очередной экскурс в историю, которую нельзя забывать.
Депортации наносили заметный ущерб экономике страны: приостанавливалась работа многих предпритий, приходили в запустение целые сельскохозяйственные районы, утрачивались традиции отгонного животноводства, террасного земледелия и так далее. Коренному изменению подверглась психология депортированных народов, их отношение к социалистическому строю, рушились интернациональные связи.
Писатель Алексей Балакаев: «Когда прибыли на станцию, то было уже очень темно. Подъехали к стоявшим вагонам на железной дороге и солдаты залезли в вагоны и стали кричать: «Давайте вещи». Когда вещи побросали в вагон, то солдаты открыли двери с противоположной стороны и утащили многие наши чемоданы и мешки с хорошими вещами. После мы вошли в вагон, стали искать свои вещи, а их уже не было, осталось только несколько мешков с продуктами. Так мы остались в чем были одеты, абсолютно без каких-либо вещей и, конечно, рассказывать нечего, как намытарствовались в дороге».
Многие из депортированных калмыков не смогли перенести тягот и лишений переезда. По сводкам отдела спецпоселений НКВД, на учете в 1950 году числились лишь 77 943 переселенца-калмыка, включая родившихся уже в годы депортации.
Впрочем, в докладной записке начальника УНКВД по Астраханской области подполковника Лукьянова, текст которой приводится в «Операции «Улусы» Николая Бугая, содержались другие цифры: «За время массовой операции по делу «Улусы», проведенной на территории бывшей Калмыцкой республики 28-29 декабря 1943 г. по выселению калмыцкой национальности и изъятию бандповстанческого, дезертирского и антисоветского элемента, было задержано и заключено под стражу 432 чел., из которых до 90 чел. содержались в тюрьме г. Астрахани, а остальные — 342 чел. — в тюрьме г. Элисты. Из них 17 чел. передавались в другие органы, а 84 чел. освобождены, 84 чел. — направлены к местам поселений».
2 января 1944-го Лаврентий Берия отчитался об «осуществлении операции по переселению лиц калмыцкой национальности в восточные районы» Сталину и Молотову. «Всего погружено в 46 эшелонов 26 359 семей или 93 139 переселенцев, которые отправлены к местам расселения в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области, — сообщалось в донесении руководителя НКВД. – Во время проведения операций происшествий и эксцессов не было. Эшелоны с переселенцами сопровождались работниками НКВД».
Берия также информировал председателя правительства и наркома иностранных дел о том, что «в начале операции было арестовано 750 калмыков, состоявших в бандах, бандпособников, активных пособников немецких оккупантов и другого активного элемента».
В марте 1944 года Совнарком СССР издал распоряжение о выселении калмыков из Ростовской области в Омскую. Затем депортации подверглись калмыки Астраханской и Сталинградской областей. Продолжали высылаться на восток и бывшие офицеры с красноармейцами.
Выписанные правительством квоты в итоге были нарушены. По данным отдела спецпоселений НКВД, на начало февраля 1944 года калмыки были расселены: в Новосибирской области – 16 436 человек, в Томской области – 1848, в Красноярском крае – 24 998, в Алтайском крае – 22 212, в Казахской ССР – 2268. Всего – 92 983 человека.
«На улице всех ждут огромные американские военные машины «студебеккеры» – рассказывал писатель Алексей Балакаев, который пережил депортацию 15-летним подростком. – Старушек и стариков, женщин и детей, словно арестантов, солдаты, вооруженные до зубов, выталкивают из насиженных мест, родных домов, где жили их предки и откуда на фронт ушли сыновья, мужья и отцы. Всем приказывают садиться в машины, но никто не может подняться и забраться за высокие борта чужеземной машины. Тогда солдаты хватают за руки и ноги, бросают в кузов. Я раньше никогда не видел такую дикость, грубость, жестокость. Жизнь преподнесла еще один урок: собака, говорят, друг человека. Это верно. Но не менее верным и преданным оказывается и скот. Ох, как скорбно и тоскливо, печально и жалобно мычали коровы, блеяли овцы, ржали лошади, плакали верблюды: от этой какофонии становится жутко и страшно, в жилах стынет кровь, можно сказать, волосы становятся дыбом».
Согласно переписи 1939 года, общая численность калмыков в СССР составляла 134 402 человек. Кроме Калмыцкой АССР немало калмыков проживало в Сталинградской области и в Ставропольском крае. Были они, в основном, кочевниками и животноводами.
«С вечера все было спокойно, никто ни о чем не тревожился. А наутро у каждой двери стоял солдат, — это слова жительницы Элисты Ботхи Шоваевой. — На улицу никого не пускали. В доме у себя, как всегда по утрам, сварили чай, попили его. Начали убирать в доме. Обычные хлопоты. Собирайтесь, быстрее-быстрее, – заторопили нас ближе к обеду. Мы ничего не знаем, ни о чем не догадываемся. Что случилось, никак в толк не возьмем, людей из домов силком выгоняют – побыстрее, побыстрее. Солдаты ни о чем не говорят. Правда те, что к нам зашли, посоветовали брать с собой побольше вещей. Что, зачем, куда – неизвестно.
Вместе с нами в то время жил младший брат моего мужа – Сергей Шоваев. Он был ранен где-то на Кавказе, и приехал после госпиталя в отпуск. Сергея и его сверстников призвали в армию после оккупации и отправили сразу на фронт. Из всех призванных, в живых только он остался. Так вот он, когда стали всех на улицу выгонять, надел шинель, вышел во двор и стал доказывать солдатам, что он фронтовик, что вернулся после ранения в отпуск, что найдет еще управу на них. Семью нашу на время в покое оставили, так уж зол был Сергей. Я, конечно, стараюсь в это время собрать все, что можно. Тороплюсь, из рук валится, но все-таки кое-что собрать успела. Другим даже еды не удалось захватить, не говоря уже о теплых вещах. А на улице-то зима – канун Нового года».
Собранных в элистинском кинотеатре «Родина» переселяемых сажают на «студебеккеры». Одни люди плачут, другие испытывают сильнейший страх, но держатся внешне спокойно. Под охраной вооруженных солдат калмыков из республиканской столицы везут на железнодорожную станцию «Дивное», где уже ждут поезда.
Общая численность направленного руководством НКВД воинского контингента для осуществления операции составила 4 421 человек, из них выделяемый оперсостав насчитывал 2 995 сотрудников и приданный к нему для оказания помощи в проведении акции по личному приказу Лаврентия Берии 3-й мотострелковый полк внутренних войск НКВД СССР прибыл в Элисту, имея воинский штат в 1 226 человек. Именно это подразделение двумя месяцами ранее занималось высылкой карачаевцев. Руководил операцией начальник УНКВД по Ивановской области генерал-майор Михаил Маркеев. Для вывоза депортированных калмыков было выделено 1275 американских грузовиков – «студебеккеров». Причем многие группы НКВД из регионов прибывали со своими грузовиками.
Любопытно, что еще при живом Владимире Ленине его наследник Иосиф Сталин подчеркивал особое место калмыков в «дружной семье советских народов». «Восточные народы, органически связанные с Китаем, с Индией, связанные с ними языком, религией, обычаями и пр., важны для революции прежде всего. Стоит допустить маленькую ошибку в отношении маленькой области калмыков, которые связаны с Тибетом и Китаем, и это отзовется гораздо хуже на нашей работе, чем ошибка в отношении Украины», — писал генсек ВКП (б) и нарком по делам национальностей в начале 1920-х годов.
Писатель Тимофей Бембеев в автобиографической повести-хронике «Дни, обращенные в ночи»:
«Переведи матери, – сказал сотрудник НКВД, – вас, как пособников немцев решено сослать в Сибирь. Есть постановление правительства, так что даю 15 минут на сборы». О каких немцах говорите? Мы же ни одного немца в глаза не видели?» – «Не теряйте времени, собирайтесь, иначе голыми выкину на мороз!..» – «С врагами так бы, а то с детьми...» – «Замолчи, щенок! – Офицер вновь заорал, топнув ногой. – Спроси, есть ли оружие?» – «Какое у нас может оружие?» Офицер заставил открыть наш кованый сундук и начал рыться в нем. Что-то положил в карман. Аака встрепенулась и всплакнула: «Скажи, пусть отдаст золотое кольцо и серьги мои, а то у нас нет более стоящего».
На калмыках депортации не прекратились. 23 февраля 1944 года в Казахстан и Среднюю Азию были высланы чеченцы и ингуши, 8 марта балкарцы в Среднюю Азию и 18 мая в Казахстан и Среднюю Азию – крымские татары. Насильственному переселению в восточные районы СССР подверглись также в 1944-1945 годах курды-хемшилы, крымские греки, болгары, поляки, значительная часть эстонцев, литовцев, латышей, западных украинцев, западных белорусов, западных молдован. Всего же до середины 1950-х годов депортациям подверглись 15 народов и более 40 народностей.
Каждый железнодорожный эшелон должен был загружаться количеством спецконтингента не менее 2-х тысяч человек, из расчета 40 человек на каждый двухосный вагон, предусмотрев не менее 6 основных вагонов для погрузки имущества выселяемых. Поезд должен был комплектоваться таким образом, чтобы в каждом эшелоне был один вагон для караульного конвоя, говорится в книге Владимира Убушаева.
Депортации избежали единицы калмыков: в основном, военные высокого ранга. К таковым, бесспорно, относился герой-кавалерист времен Гражданской войны, соратник Семена Буденного, отличившийся еще в боях с войсками Петра Врангеля и Нестора Махно – Ока Годовиков, хорошо знавший Сталина по обороне Царицына в 1918 году. В годы Великой Отечественной он в основном был представителем Ставки по руководству кавалерийскими частями, с 1943-го – заместителем командующего кавалерией, то есть своего давнего начальника Буденного. Сын казака-калмыка, Годовиков дослужился до генерал-полковника и звания Героя СССР. Таким же званием, но в чине генерал-лейтенанта обладал племянник верного буденновца и тоже кавалерист Басан Городовиков. В течение ВОВ он последовательно командовал кавалерийским полком, партизанским соединением в Крыму и стрелковыми дивизиями, а в августе 1945-го громил японскую Квантунскую армию на Дальнем Востоке. Положенной героям Советского Союза медали «Золотая звезда» удостаивались и калмыки на низших командных позициях (всего 21 человек).
Калмыки воевали с немцами не только в составе Красной армии, но и в партизанских отрядах Иосипа Броз Тито в Югославии, а также в рядах французского Сопротивления. Эскадрон калмыков в составе Армии Людовой сражался с нацистами в Польше.
Многие из калмыков дошли до Берлина, приняв участие в штурме столицы Третьего рейха. Среди них Улюмджи Этенов, Александр Шунгуров, Деня Бадмаев, Сангаджи Белгеев, Десян Туючинов.
Свыше 15 тыс. демобилизованных из РККА калмыков также подверглись депортации.
Для обеспечения проведения операции и предотвращения случаев сопротивления или побега НКВД заблаговременно были предприняты необходимые оперативно-войсковые мероприятия, организована охрана неселенных пунктов, сбор переселяемых, сопровождение их места погрузки в эшелоны, сообщал позже нарком внутренних дел Берия руководству страны.
Исследовательница Гучинова приводила рассказ своего отца Мацака, который получил тяжелое ранение на фронте, и был временно комиссован, вернувшись домой. В Элисте он снимал комнату в доме русской женщины, поэтому в списки операции «Улусы» не попал.
«28 декабря солдаты пришли в каждый калмыцкий дом, в том числе в дом его друга – фронтовика Басана Манцынова, и забрали его жену Тасю с двумя детьми. Калмыков в Элисте собирали в кинотеатре «Родина». Пока ожидали транспорт, Тася вспомнила, что в ателье готово ее зимнее пальто. Она стала просить солдат разрешить забрать его из ателье, ей разрешили, дав в сопровождение двух солдат. Забрав пальто, Тася возвращалась к кинотеатру. В это время, а было 8 утра, шел на работу мой отец, в дом которого, принадлежащий русской домохозяйке, не пришли. Увидев жену друга рано утром под конвоем, отец стал подшучивать, дескать, что же ты ночью такого натворила, что тебя солдаты сопровождают? Это было сказано по-калмыцки, и испуганная Тася поняла опасность ситуации. «Кажется, этот человек не знает, что происходит», — сказала она солдатам. Те подозвали отца и объяснили ситуацию. Так отец присоединился к остальным выселенцам. Позже, рассказывая эту историю, он подводил итог: «Вот так всех калмыков выселили насильственным образом, а я поехал в Сибирь добровольно».
А вот какое воспоминание приводится в статье Эльзы Гучиновой»: «Примерно за три дня до отправки калмыков в Сибирь занятия в школе прекратились, причину нам никто не объяснил, но по селу поползли слухи, что калмыков отправят в Сибирь как предателей и изменников Родины. Мама начала беспокоиться, но я стал уговаривать ее, что это нас, конкретно нашу семью, не коснется по той простой причине, что мы являемся красноармейской семьей, что наш отец на фронте сражается с фашистскими захватчиками».
Кстати, немцы «гостили» в калмыцких степях совсем недолго. К августу 1942 года они оккупировали территорию 8 из 13 улусов Калмыкии, из них 5 были захвачены полностью, 3 – частично. В ноябре-декабре того же года части и соединения 28-й и 51-й армий в ходе нескольких наступательных операций очистили от фашистов большую часть оккупированных улусов. 1 января 1943 года была освобождена Элиста.
«Рано утром, когда я проснулась, то увидела у нас в доме двух военных и нашу бабушку, которая ползала по полу, показывала солдатам похоронки на двух своих сыновей: моего отца и его старшего брата, — вспоминала В. Нахатинова. — Тогда один из солдат (офицер, по словам бабушки) вышел на улицу и привел к нам еще одного солдата и калмыка-мужчину. Они нам собирали вещи, связывали в багаж. Затем этот офицер помог бабушке погрузить мешки с вещами на машину, увозившую нас на станцию Сальск. Потом в вагоне и долго по приезду на новое место наша верующая бабушка начинала день с молитвы русскому офицеру, благодаря которому мы выжили в Сибири холод и голод».
По разным оценкам, на Третий рейх работали 5-7 тыс. калмыков. В Красную армию было призвано 25 747 калмыков. 9026 их них погибли, 7458 попали в плен – из них 4326 отказались перейти на сторону немцев. В целом же в 1943-1945 годах погибли примерно 15-16% калмыцкого населения, в том числе и среди депортированных.
13-летняя Джиргала: «Солдаты перегородили дорогу и не дали взять семейные ценности из сундука — серебряную статуэтку Будды, токуги, кольца из драгоценных металлов».
Собственно, такие банды действительно орудовали по Калмыкии: в основном они были составлены из дезертиров 110-й отдельной Калмыцкой кавалерийской дивизии, которая была сформирована в конце 1941 года в составе 51-й армии преимущественно из калмыков, но не смогла себя проявить. Несколько сотен калмыков служили во вспомогательной полиции вермахта. Кроме того, немцы позвали в Калмыкию белогвардейских эмигрантов из числа этнических калмыков. Например, Бембе Цуглинов был назначен бургомистром Элисты. Во время оккупации в Калмыкии активно работали органы пропаганды, призывавшие население сотрудничать с немцами и тем самым приближать победу, которая якобы дала бы калмыкам новые права и свободы, не мыслимые при советской власти.
В чем же обвинялись калмыки? Например, в измене Родине в период нацистской оккупации. «Вступали в организованные немцами воинские отряды для борьбы против Красной Армии, предавали немцам честных советских граждан, захватывали и передавали немцам эвакуированный из Ростовской области и Украины колхозный скот, а после изгнания Красной Армией оккупантов организовывали банды и активно противодействуют органам Советской власти по восстановлению разрушенного немцами хозяйства, совершают бандитские налеты на колхозы и терроризируют окружающее население», — говорилось в указе Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР» за подписью Михаила Калинина.
Крупнейший исследователь депортации калмыков Николай Бугай в своем труде «Операция «Улусы» называет ответственными за выселение целого народа также Лаврентия Берию, Анастаса Микояна и Георгия Маленкова.
Занимавший до 28 декабря 1943-го пост председателя Президиума Верховного Совета Калмыцкой АССР Дорджи Пюрвеев, высланный вместе со своим народом, с огорчением писал Сталину, что на подготовку к выселению калмыкам давали 1-2 часа, не разрешали брать с собой одежду, обувь и домашние принадлежности.
Операции «Улус» подвергались только жители Калмыцкой АССР калмыцкой национальности. Не существовало никаких исключений для членов ВКП(б) и ВЛКСМ, работников партийных и советских органов. Депортации избегали только женщины-калмычки, состоявшие замужем за представителями других национальностей. Напротив, вышедшие замуж за калмыков русские женщины выселялись на общих основаниях.
«Помню, как в нашем доме в хотоне Утта-Номрун два пожилых солдата, родом откуда-то из Сибири, после проведенного обыска помогали сами заталкивать обратно в мешки теплые вещи, дорогие костюмы и шубы отца, отобранные до этого дедом, посоветовали упаковать швейную машинку, ставшую для нашей семьи в сибирской глубинке настоящей кормилицей. В это время пока мы с солдатами собирали в мешки свои вещи молодой офицер, пришедший во главе опергруппы ни во что не вмешивался, взял патефон и, уйдя с ним в дом дяди с интересом слушал калмыцкие песни. Таких примеров добросердечного отношения, когда многие военные с пониманием отнеслись к участи бедных выселенцев было немало», — приводил Убушаев историю своей семьи.
«Придя в этот день на рассвете в калмыцкие семьи опергруппа НКВД на сборы вещей в далекие стылые края давала не более часа, а где и 20-30 минут. Все зависело от доброй или злой воли военных. Что мог собрать вконец растерявшийся и убитый горем человек? Да и как можно было за какие-то 20-30 минут что-то собрать? Как определить и выбрать самое нужное? Поэтому многие вышли из дома с детьми в чем были обуты и одеты: без теплых вещей, без пищи, не взяв ничего с собой. Для таких это была в пути верная гибель. Правда, во многих семьях рядовые солдаты, несмотря на строгие бериевские инструкции, помогали собирать вещи и упаковывать багаж», — писал Владимир Убушаев в материале «Калмыки: выселение и возвращение».
По 25 тыс. человек предписывалось выселить в Омскую область, Алтайский и Красноярский края, еще 20 тыс. – в Новосибирскую область. Как подчеркивалось в постановлении Совнаркома СССР за подписью его председателя Вячеслава Молотова, депортации подлежали «все калмыки, проживавшие в Калмыцкой АССР». Расселить калмыков предполагалось «главным образом в сельском хозяйстве, животноводстве и рыболовстве».
«Обязать председателей крайисполкомов, облисполкомов обеспечить прием и проживание, создать комиссию, провести подготовительные мероприятия и т. д. Госплану обеспечить строительство жилья. Все меры предусмотреть Наркомздраву, Наркомзему», — также указывалось в постановлении.
По данным Всесоюзной переписи населения СССР 1939 года, в стране проживало 134 402 калмыка, в том числе порядка 93 тыс. в пределах национальной автономии.
Заслуженный работник культуры Калмыцкой АССР Прасковья Алексеева в своей книге «Сибирь: страницы пережитого», вышедшей в 1989 году, писала о том, что слухи о готовящихся выселениях ходили с лета, однако считалось, что депортация коснется только семей тех, кто ушел с немцами. «28 декабря 1943 года зашел в дом майор Филимонов и объявил о нашем выселении. Предложил собраться, взять минимум вещей, одеться потеплее. Деревня была пустынна, дома пусты, только слышен был лай собак, рев недоенных, непоенных коров. На третьи сутки житья в конюшне подъехали американские машины, крытые брезентом. Нас повезли в Сальск. На станции стоял эшелон, составленный из «телячьих» вагонов. Закрыли нас наглухо. Началось наше путешествие в неизвестность», — вспоминала о пережитых ужасах Алексеева.
«Рано утром военные ворвались в наш дом, когда мы еще спали. Подняв нас всех с постели, начали кричать на отца и мать, чтобы скорее нас, детей, одели и вывели на улицу. Не дав возможности собрать вещи, погнали нас, как скот, к сборному пункту. Помню только, как отец тащил меня на себе», — вспоминал житель села Чапур Улан-Хольского улуса Б. Тугульчиев.
Спецпереселенцам разрешалось взять с собой принадлежащее им имущество: одежду, мелкий сельскохозяйственный и бытовой инвентарь, зерно и продовольствие общим весом до 500 кг на семью. Весь молочный и продуктивный скот, а также лошади, птица, продовольственное и фуражное зерно, дома и сельхозпостройки, принадлежащие колхозам, колхозникам и единоличникам переселенцам подлежали сдаче при выселении. Деньги и бытовые драгоценности изъятию не подлежали.
Из воспоминаний Ц. Жемчуевой: «Утром в 6 часов разбудили меня двое солдат с винтовками и встали у дверей моей комнаты. Я жила тогда при школе-интернате. Приказали мне быстро собрать вещи и ждать дальнейших указаний. Мне собирать было нечего. Жила одна, а сестры, брат и мать жили у себя дома на Волге, отдельно от меня. Вижу, как кругом все плачут, стараются собрать хотя бы немного своих вещей на дорогу и продукты для пропитания. Никто не знает, куда нас повезут».
«Этот холодный, суровый день каждый калмык – стар и млад – запомнил на всю жизнь, — писал в своем материале «Калмыки: выселение и возвращение» крупный исследователь вопроса, профессор Владимир Убушаев. — Задолго до рассвета в соответствии с тщательно запланированной операцией под кодовым названием «Улусы», утвержденной «железным сталинским наркомом», Генеральным комиссаром государственной безопасности Лаврентием Берией, одновременно во всех хотонах, селах, поселках и городах в дома калмыков вошли по двое-трое военных из войск НКВД и объявили, что по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 года все калмыки как изменники и предатели выселяются в Сибирь, а Калмыцкая автономная республика отныне ликвидируется».
28 декабря 1943 года сотрудники НКВД приступили к реализации операции под кодовым названием «Улусы», которая предполагала принудительное выселение калмыков из мест постоянного проживания в отдаленные районы Сибири и Средней Азии. Калмыцкая АССР подлежала немедленной ликвидации. Ее территории вливались во вновь образованную Астраханскую область. «Газета.Ru» вспоминает трагедию калмыцкого народа в исторической онлайн-трансляции.