Ленин против войны: принцип или необходимость?
3 марта – один из богатейших на события дней в истории России. В 1613 году состоялось избрание на царство Михаила Федоровича, основателя династии Романовых. В 1804-м его далекий потомок (не по крови, но по фамилии) Александр I Благословенный запретил продавать крестьян без земли, а Александр II Освободитель в 1861-м отменил крепостное право.
При нем же в 1878 году в Сан-Стефано был подписан мирный договор между Россией и Турцией,
юридически закрепивший важную победу отечественного оружия и легитимизировавший независимость Сербии.
Наконец, на самом пике постреволюционного кризиса в 1918-м случилось то, что практически все историки впоследствии признали позорнейшей страницей в летописи страны. Новое правительство в лице партии большевиков, захватившей власть в России в результате переворота 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 года, заключило сепаратный мирный договор с Четверным союзом (в него входили Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария), признав поражение в Первой мировой войне.
Последствием «мира» явился тяжелейший удар по репутации России, колоссальные потери в территории и населении, а также развертывание полномасштабных боев на фронтах Гражданской войны.
Брест напрямую вытекал из коренных изменений во внутриполитическом устройстве страны осенью 1917-го. Если Временное правительство, пришедшее к власти после февральской революции, солидаризировалось со своим врагом Николаем II в одном — продолжении «войны до победного конца», то задачей сменившего Александра Керенского во главе государства Владимира Ленина и его соратников был немедленный выход из военных действий, причем сам «вождь пролетариата» был согласен почти на любые условия. Ленин отчетливо понимал, что лишь срочный, безотлагательный мир позволит большевикам удержаться на вершине.
Программы РСДРП (б) весны-лета 1917 года, воззвания к солдатам с явным призывом саботировать приказы командования сформировали четкий образ большевиков как главных противников продолжения войны. РСДРП (б) пыталась растолковать массам «лживую» сущность войны с немцами, объяснить, что на полях сражений солдаты гибнут за шкурные интересы помещиков и буржуазии, а сами при любом исходе останутся в проигрыше.
Уже на следующий день после захвата власти в Петрограде на Втором съезде Советов был единогласно принят разработанный Лениным «Декрет о мире». Новое правительство «рабочих и крестьян» предложило всем воюющим народам и их руководству «начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире». Документ предлагал завершить войну «без аннексий и контрибуций».
В «Декрете» постановлялось считать продолжение войны «величайшим преступлением против человечества».
Однако условия были скептически приняты как противниками России из Четверного союза, так и ее союзниками по Антанте (Франция, Великобритания). В Европе и США не сомневались, что пребывание большевиков во власти не затянется надолго. Так что ноты к правительствам девяти стран-союзниц с предложением перейти к мирным переговорам остались без ответа.
«Если союзные народы не пришлют своих представителей, мы будем вести с немцами переговоры одни», — сообщалось в послании. Ленин сосредоточился на организации сепаратного договора.
Германия уже не рассматривала деморализованную, разложенную русскую армию, давно прекратившую серьезные боевые действия, в качестве реальной угрозы.
«Ни мира, ни войны»
По сути, последним крупным сражением сухопутных войск и флота России стала Моозундская операция, завершившаяся за неделю до штурма Зимнего дворца. Несмотря на более значительные потери в кораблях, немцы праздновали успех, взяв под контроль стратегически важный одноименный архипелаг на Балтике. При большевиках армия уже не боролась по-настоящему — в лучшем случае ее отдельные части сдерживали немецкое продвижение вглубь русских земель.
Действия по подготовке мирного договора с Германией стоили жизни (косвенно, конечно) по меньшей мере двум ярким представителям русского генералитета.
В начале декабря 1917-го в Могилеве был зверски убит генерал Николай Духонин, назначенный еще Керенским главнокомандующий, отказавшийся по приказу Ленина вступать в мирные переговоры с немецко-австрийским блоком и объявленный за это «врагом народа».
При преступлении присутствовал новый большевистский главковерх прапорщик Николай Крыленко.
А прямо по ходу первой сессии брестских переговоров о мире покончил с собой, не выдержав позора из-за навязываемых условий, генерал Владимир Скалон, входивший в делегацию на правах военного эксперта.
В те же дни большевики договорились с противником о временном перемирии, поставив цель искать почву для полноценного мира. Длившаяся уже более трех лет война мало-помалу подтачивала материальные и людские ресурсы Германии, которая, особенно после вступления в войну США, искала возможность переброски сил с Востока для противодействия союзникам и борьбы с собственной все нараставшей революционной угрозой.
Мнения партийных лидеров РСДРП разделились. Ленин ради «спасения революции» выступал за немедленное соглашение на навязываемых условиях: позднее он назвал полученный мир «похабным», но признал, что в случае возобновления войны правительство большевиков было бы сметено.
Одновременно один из лидеров делегации в Брест-Литовске Лев Троцкий выступил с беспрецедентной для дипломатии инициативой — «Ни мира, ни войны». По его плану, предполагалось объявить о выходе России из войны в одностороннем порядке, не подписывая при этом мирного договора.
Еще один авторитетный партийный функционер Николай Бухарин называл поиск мира на условиях Германии пособничеством немецкому империализму. По формулировке историка Николя Верта, он выступал за революционную войну и «всеобщую защиту русской земли и мирового пролетариата», что стало бы новым стимулом к европейской революции.
Во время голосования в ЦК сторонники позиции Бухарина одержали победу над Лениным, однако было решено попробовать вариант Троцкого,
и для начала — продолжить переговоры, намеренно затягивая их.
Переговорный процесс протекал в три этапа, растянувшиеся на три месяца (мирная конференция прерывалась из-за неразрешимых противоречий). Каждая стадия была для большевиков тяжелее предыдущей, несмотря на менявшийся состав делегации и повестку дня. В самом начале речь шла о применении принципа права народов, населявших западные рубежи России, на самоопределение. По мнению немцев, жители уже занятых ее армией Галиции, Литвы, Латвии, Эстонии и Польши «выразили свою волю в пользу Германии».
Кроме того, большевикам пришлось признать прибывших в Брест представителей украинской Центральной Рады.
«Армия бросилась бежать, сметая все на своем пути»
Воспоминания очевидцев событий прямо указывают на то, что немцы откровенно насмехались и издевались над советской дипмиссией.
«Напротив меня сидел рабочий, которому, по-видимому, множество приборов и посуды доставляло большое неудобство, — иронично описывал ситуацию известный член делегации Германии Макс Гофман. — Он хватался то за одно, то за другое, но вилку использовал исключительно для чистки своих зубов… Наискосок — крестьянин, настоящее русское явление с длинными седыми локонами и заросшей, как лес, бородой. Он вызывал у персонала улыбку, когда на вопрос, красное или белое вино предпочитает он к обеду, отвечал: «Более крепкое».
Белый генерал Антон Деникин, в те дни сражавшийся с красными в составе Добровольческой армии на Кубани, эмоционально описывал свои чувства от Брест-Литовска.
«Никогда еще в русской истории после татарского ига представители страны, какими в дни величайшего ее падения явились последовательно господа Иоффе, Бронштейн и Бриллиант (второй и третий — Троцкий и Сокольников. — «Газета.Ru»), не подвергались большему унижению.
Никогда еще, вероятно, к жизненным интересам государства «полномочные послы» его не относились с таким грубым невежеством или презрением, как те лица, которые говорили теперь от имени русского народа».
Деникин с сожалением воспринимал заявления Троцкого о демобилизации армии и «выхода народа из войны».
Впрочем, тактика Троцкого не принесла желаемых плодов. Видя бесполезность переговорного процесса, в феврале 1918 года немецкое командование возобновило наступление по всей линии Восточного фронта, от Прибалтики до Украины, в качестве повода используя возмущение позицией Троцкого. Германские войска не встречали никакого сопротивления (русские уходили в тыл), в течение недели заняли ряд важных городов (Минск, Полоцк, Ревель, Псков) и создали прямую угрозу Петрограду. Далее под контроль врага перешли Киев, Могилев, Чернигов, Гомель и Житомир.
«Армия бросилась бежать, бросая все, сметая на своем пути», — писал о тех днях Крыленко.
Теперь большевики в панике просили мира на оговоренных условиях. Однако Германия выдвинула ультиматум. Ее уже не удовлетворяло старое положение, император Вильгельм II требовал новых уступок — с учетом стремительно занятых армией территорий.
Здесь Троцкий вновь крупно ошибся. Он был уверен, что агрессия против объявившей о выходе из войны и проводившей демобилизацию Советской России спровоцирует на выступления пролетариат в самой Германии. Однако немецкие рабочие, к разочарованию Троцкого, проявили полное равнодушие к перемене ситуации на фронте.
»Россия отбрасывалась к началу XVII века»
Всерьез опасаясь скорого взятия Петрограда и падения власти большевиков, Ленин, угрожая собственной отставкой, заставил правительство согласиться на все жесткие требования немцев.
По сравнению с довоенными месяцами 1914 года, территория России сократилась на 800 тыс. кв. км. В Европе страна теряла Украину (с прекращением войны с УНР и признанием ее независимости), Крым, Финляндию, отдельные губернии Польши, Прибалтику (земли современных Литвы, Латвии, Эстонии), западную Белоруссию, на Кавказе — Карскую и Батумскую области, Ардаган, которые должны были отойти Турции.
На перечисленных территориях проживало 56 млн человек — 26% тогдашнего населения страны, производилось 32% сельскохозяйственной и 23% промышленной продукции, 75% угля и металла.
Страна отрезалась от Балтийского и Черного морей, а также лишалась необходимых условий для экономического развития.
Кроме того, советское правительство обязывалось выплатить репарацию в размере 6 млрд марок и еще 500 млн золотых рублей в качестве убытков, понесенных Германией во время русской революции, прекратить революционную пропаганду в центральноевропейских странах.
За пределами новых границ России остались 918 текстильных, 133 табачных и 615 целлюлозных фабрик, 1685 винокуренных, 1073 машиностроительных и 574 пивоваренных заводов, 244 химических предприятий.
«Россия отбрасывалась политически назад, к началу XVII века, теряя одним ударом все, что было приобретено за три столетия на Западе и Юге гениальными усилиями ее собирателей, кровью ее воинства, трудами ее народа», — сокрушался генерал Деникин в своих мемуарах.
Несколько дней спустя ратификация Брест-Литовска прошла в высших советских органах. Параллельно из-за боязни немецкого наступления было принято решение о переносе столицы в Москву.
После заключения договора в стране выделились две оппозиции: «левые коммунисты» во главе с Бухариным и Урицким среди большевиков и левые эсеры.
Брестский договор был аннулирован ВЦИК 13 ноября после революции в Германии и свержения Вильгельма II. Двумя днями ранее Антанта вынудила поверженных немцев отказаться от условий этого мира, однако весомая часть утраченного так и не вернулась к России по итогам Первой мировой войны, став предпосылкой к будущим бурным событиям на геополитической арене.