Дрейфующая станция «Северный полюс – 1», 1937 год
РИА «Новости»Самолет арктической авиации готовится к полету на поиски льдины в районе Северного полюса для высадки первой советской арктической экспедиции «СП-1». Июнь 1936 года
Иван Шагин/РИА «Новости»Флагманский самолет советской арктической экспедиции «АНТ-6» совершил посадку на Северном полюсе, 1937 год
РИА «Новости»Гидролог Петр Ширшов, радист Эрнст Кренкель, начальник станции Иван Папанин, геофизик Евгений Федоров (слева направо) на открытии первой дрейфующей станции «Северный полюс», 6 июня 1937 года
РИА «Новости»Герои Советского Союза, участники первой в мире воздушной экспедиции на Северный полюс «СП-1». Начальник экспедиции Иван Дмитриевич Папанин, член-корреспондент АН СССР Отто Юльевич Шмидт, летчик Михаил Васильевич Водопьянов, 21 мая 1937 года
Владислав Микоша/РИА «Новости»в отдельном репортаже
6 июня 1937 года была официально открыта первая в мире советская дрейфующая станция «Северный полюс – 1». Ее работа началась на несколько недель раньше, 21 мая — именно тогда на Северном полюсе был поднят алый флаг СССР. Весь мир облетела фотография четверых полярников, которые стояли у этого флага и размахивали шапками.
Идею создать дрейфующую полярную станцию, которая бы в течение года провела комплекс метеорологических и гидрологических исследований, выдвинул советский исследователь Отто Шмидт. Предложение оказалось вполне своевременным — на следующий год планировались трансантарктические перелеты советских летчиков в Америку, так что правительство поддержало Шмидта.
После обсуждения с учеными Арктического института решили, что на станции будут производиться метеорологические наблюдения, сбор гидрометеорологических, гидробиологических и геофизических данных, астрономическое определение координат и ориентировки льдины, измерение глубин океана по маршруту дрейфа льдины и взятие проб донного грунта. Начальником станции был выбран исследователь Иван Папанин, у которого уже был опыт руководства подобными научно-наблюдательными пунктами — на Земле Франца-Иосифа и на мысе Челюскин. Членами команды стали метеоролог и геофизик Евгений Федоров, радист Эрнст Кренкель, гидробиолог и океанограф Петр Ширшов. На Ширшова к тому же легли обязанности врача.
«Я узнал об экспедиции на Северный полюс зимой 1935–1936 года от Папанина, который был намечен ее начальником. Он, в свою очередь, предложил мне участвовать в экспедиции в качестве геофизика — одного из двух ученых, — вспоминал Федоров. — Решение о проведении такой экспедиции было вполне закономерным. Оно диктовалось не желанием удивить мир или поставить какой-то рекорд.
Каждый полярник понимал, что это очередной этап советского исследования Арктики. Плавание Северным морским путем и освоение полярных районов нашей страны требовали все большей информации о Северном Ледовитом океане…»
Домом для полярников стала палатка с каркасом из разборных алюминиевых труб, надувным резиновым полом и брезентовыми стенами, утепленными гагачьим пухом. Она была установлена на льдине площадью 3х5 км и толщиной 3 м. Исследователей доставили на льдину на самолете, и уже на следующий день они передали первые данные. В течение следующих дней на станцию было доставлено все оборудование. 6 июня состоялось торжественное открытие станции, после которого все задействованные в проекте специалисты покинули станцию, оставив четверых полярников и пса Веселого на льдине.
«Многое время уносит, но самое для тебя дорогое не забудешь. Вот только что скрылся самолет, доставивший нас на полюс. Мы остались вчетвером посреди Ледовитого океана. Еще не успели подумать о том, что оказались одни, как наш радист Эрнест Кренкель принял первую радиотелеграмму с Большой земли, поздравлявшую нас, — рассказывал Папанин в интервью, посвященном 25-летию станции. — А потом не проходило дня, чтобы мы не получали теплых, трогательных приветствий со всех концов нашей Родины и из многих стран.
Мы были первыми, кто жил и вел научные наблюдения на дрейфующих льдах в центре Арктики.
День наш был заполнен работой до предела. Проводились исследования по метеорологии, гидрологии, гидрохимии. Изучались глубины океана и его грунт, атмосферное электричество. И надо сказать прямо: техника у нас была самая примитивная».
Предполагалось, что скорость дрейфа льдины будет небольшой и основной задачей полярников будут метеорологические наблюдения в приполюсном районе. Другим наблюдениям, которые для одной и той же точки не имело смысла производить часто, в работе станции отводилось сравнительно немного места.
Но скорость дрейфа оказалась в среднем в два с половиной раза выше предполагавшейся, превратив полярную станцию в полярную экспедицию. Те наблюдения, которые считались дополнительными, потребовали огромной затраты труда — только чтобы достаточно полно определить рельеф океана на пути дрейфа, полярникам пришлось сделать 33 измерения глубины океана, каждое из которых требовало участия всей команды и 4–6 часов времени. Каждый раз на глубину, которая зачастую превышала 3 км, опускался трос с тяжелым грузом на конце, а затем вытягивался обратно.
Также они сделали более 600 измерений скорости и направления дрейфа льдины и морских течений под полярными льдами, 38 замеров температуры и заборов образцов воды с разной глубины, 36 измерений магнитного наклонения, провели серии многочасовых наблюдений за силой тяжести в 22 пунктах и многое другое. После наступления темноты велись ежечасные наблюдения за полярными сияниями. Кроме того, было необходимо как можно чаще производить астрономическое определение географического положения льдины — дрейф был весьма причудлив по своему направлению и велик по скорости, а результаты наблюдений имели ценность лишь в том случае, если было известно, где именно они были произведены.
Станция прекратила исследования 19 февраля 1938 года. Команда вместе со всеми приборами и записями перешла на прибывшие к дрейфующей льдине ледоколы «Таймыр» и «Мурман».
Впрочем, работа еще была далека от завершения — предстоял еще огромный труд по окончательной обработке собранного материала. А затем еще было необходимо сопоставить результаты с наблюдениями предшествовавших экспедиций и береговых полярных станций.
Тем не менее даже предварительные результаты могли рассказать о многом. Например, был детально изучен рельеф дна на всем протяжении дрейфа, опровергнуты высказывания других исследователей о почти полной безжизненности приполюсной зоны, впервые изучено ветровое движение водных масс в холодном слое полярных вод толщиной около 200 м, прикрывающем теплые атлантические воды. А метеорологические наблюдения разрушили прежние представления о строении и циркуляции атмосферы в приполюсных районах.