«Журят мне, что патриарху не покорился»
В 1652 году скончался пятый патриарх Московский и всея Руси Иосиф, и на его место был избран новгородский митрополит Никон — любимец царя Алексея Михайловича Тишайшего. Новоиспеченный патриарх вынудил царя дать письменное обещание не вмешиваться ни в какие духовные дела и приступил к реформированию церковных обрядов и книг.
Никон заменил земные поклоны на поясные, ввел крещение тремя пальцами и исправил иконы по греческим образцам. Вскоре патриарх созвал Московский собор, на котором было принято решение, что все крестящиеся двумя перстами во время богослужения должны немедленно предаться анафеме.
Реформы Никона вызвали широкую критику среди приверженцев старых церковных традиций, но все несогласные быстро подверглись преследованиям со стороны бывшего митрополита. Например, оппонент патриарха протопоп Аввакум был брошен на три дня в монастырский подвал, а затем сослан в Тобольск. «Журят мне, что патриарху не покорился, а я от писания его браню, да лаю, за волосы дерут, и под бока толкают, и за чепь торгают, и в глаза плюют», — писал протопоп.
«Никон — личность, возбуждающая во мне отвращение, — скажет потом Екатерина II. — Счастливее бы была, если бы не слыхала о его имени... Подчинить себе пытался Никон и государя: он хотел сделаться папой...
Никон внес смуту и разделения в отечественную мирную до него и целостно единую церковь. Триперстие навязано нам греками при помощи проклятий, истязаний и смертельных казней... Никон из Алексея царя-отца сделал тирана и истязателя своего народа».
По старым книгам
Против реформ Никона активно выступали монахи Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря. Они спрятали новые служебники Никона и продолжили проводить богослужения по старым книгам. Архимандрит Илья стал инициатором масштабной пропаганды старообрядчества, однако спустя несколько лет он скончался, а его должность занял Варфоломей, стоявший на стороне патриарха-реформатора.
Варфоломей попытался ввести в обиход книги и иконы Никона, однако религиозная община Соловецкого монастыря раскритиковали нового архимандрита. Вскоре Варфоломей прибыл в Москву, где рассказал о непослушных монахах.
В то же время в столицу из Соловецкого монастыря было отправлено несколько челобитных. В одной говорилось, что Варфоломей — пьяница, которого немедленно нужно сместить, а во второй сообщалось, что в монастыре затеваются мятежи.
Московский собор решил разобраться в ситуации и отправил в Соловецкий монастырь ярославско-спасского архимандрита Сергия в сопровождении стрельцов. Возвратившись в столицу, Сергий доложил, что местная братия поднимает крик против новых книг и обрядов. Тогда Московский собор назначил в непокорный монастырь архимандрита Иосифа, который сразу заявил соловецким старообрядцам, что намерен проводить богослужения в соответствии с новыми канонами. Монахи снова не покорились и выгнали Иосифа из своей обители.
«Воровство и мятеж искоренить любыми мерами»
Рассерженный Алексей Михайлович запретил подвоз хлеба бунтарям, а в 1668 году отправил к Соловецкому монастырю стрелецкий отряд под командованием стряпчего Игнатия Волохова.
Однако монахи с находившимися у них на богомолье мирянами вооружились, сели в осаду и не подпускали к себе царские войска. По словам историков, внутри монастыря хранилось достаточно продовольствия, чтобы продержаться целое десятилетие.
Решив, что Волохов не справляется со своей задачей, разгневанный царь заменил его на воеводу Иевлева. Однако Иевлев оказался ничуть не лучше своего предшественника, и тогда Алексей Михайлович отправил к Соловецкому монастырю Ивана Мещеринова. Царь приказал воеводе «воровство и мятеж искоренить любыми мерами».
«Ратные люди разбредутся аки овцы»
По приказу Ивана Мещеринова стрельцы начали вооруженную атаку против монахов. В ответ на действия воеводы один из мятежников, бывший архимандрит Саввы-Сторожевского монастыря Никанор, благословил своих товарищей на стрельбу из пушек. «Поразишь пастыря, ратные люди разбредутся аки овцы», — говорил он монахам, убеждая тех стрелять по Мещеринову.
Вскоре внутри Соловецкого монастыря начался раздор: одни монахи настаивали, что следует продолжать молиться за царя Алексея Михайловича, другие же считали правителя иродом, недостойным молитвы. Из-за этих разногласий несколько мятежников покинули крепость и стали на сторону Мещеринова.
Предательство и конец осады
К 1675 году число стрельцов значительно увеличилось, а воевода Мещеринов усилил свои попытки усмирить мятежников, однако все они вновь оказались тщетными.
Тогда из Соловецкого монастыря к царским войскам пришел чернец Феоктист, предавших своих товарищей. Феоктист взялся отвести отряд стрельцов внутрь крепости. В ночь на 22 января 1676 года 50 стрельцов вместе с соловецким предателем проникли в монастырь через заложенное кирпичами окно под сушилом у Белой башни.
Царские войска начали расправу над восставшими. «В настоящее время мы не располагаем достаточными сведениями, чтобы указать точное число казненных, но факт многочисленных и жестоких казней, надолго сохранившийся в народной памяти, не вызывает сомнений, — пишут исследователи старообрядчества Елена Юхименко и Наталья Понырко. — Согласно проведенной в сентябре 1668 года переписи, в самом начале осады в Соловецком монастыре было около 670–700 человек, к концу «сидения» в обители, по одним сведениям, оставалось 300 человек, по другим — 500 (следует принимать во внимание и потери среди осажденных, и случавшиеся перебежки)».
После захвата монастыря, к июню 1676 года, когда Мещеринов подавал «роспись» новоприсланному архимандриту Макарию, в живых значилось лишь 14 чернецов, взятых в монастыре. По старообрядческим источникам, в монастыре погибло от 300 до 500 человек; 500 соловлян, пострадавших за старую веру, поминаются в старообрядческом синодике.
После 1676 года монастырь был заселен новой братией, составленной из иноков разных русских обителей.
Современники писали, что кровожадный Мещеринов «увесил трупами монахов все деревья вокруг монастыря». Но вскоре усмиритель восстания оказался обвинен в краже монастырской казны, а затем он стал первым узником Соловецкой тюрьмы после разрушения им же Соловецкого монастыря.